Синтия позвонила Пэм и договорилась, что придет на следующий день на работу попозже. Мы вызвали на девять утра слесаря, чтобы поставить щеколды, и если это мероприятие продлится дольше, чем мы рассчитывали, Синтия может не беспокоиться.
За завтраком, до того как вниз спустилась Грейс, я рассказал Синтии о мужчине, стоявшем напротив дома. Сначала я немного поколебался, стоит ли говорить. Но во-первых, Грейс обязательно поднимет этот вопрос, и во-вторых, если на самом деле кто-то следит за домом, не важно кто и по каким причинам, мы все должны быть на страже. Скорее всего это не имело никакого отношения к особой ситуации в жизни Синтии. Просто в районе появился какой-то извращенец, так что вся улица должна остерегаться.
- Ты хорошо его рассмотрел? - спросила Синтия.
- Нет. Я побежал за ним, но он сел в машину и уехал.
- А машину ты разглядел?
- Нет.
- Может, коричневая?
- Син, ну не знаю я. Было темно, и машина темная.
- Тогда она вполне могла быть коричневой.
- Да, она могла быть коричневой. Но также темно-синей или черной.
- Готова поспорить, это тот же человек. Который проезжал мимо нас с Грейс, когда мы шли в школу.
- Я поговорю с соседями, - пообещал я.
Я умудрился поймать соседей с обеих сторон до того, как они ушли на работу, и спросил, видели ли они кого-нибудь возле своего дома вчера ночью и вообще замечали ли что-нибудь подозрительное. Никто ничего не видел.
Но я все равно позвонил в полицию, на тот случай если кто-то с нашей улицы сообщал о чем-то из ряда вон выходящем за последние несколько дней, и оператор сказал:
- Ничего особенного, хотя, подождите, кто-то звонил позавчера насчет весьма странной вещи.
- Какой? - спросил я. - Что это было?
- Кто-то позвонил насчет странной шляпы в их доме. - Полицейский рассмеялся. - Сначала я решил, что речь идет о кляпе, но нет, то была шляпа.
- Не берите в голову, - посоветовал я.
Прежде чем я ушел в школу, Синтия сказала:
- Я бы хотела навестить Тесс. Мы, конечно, недавно у нее были, но если вспомнить, что ей пришлось пережить в последнее время...
- Чудесная мысль, - согласился я. - Почему бы нам не съездить к ней завтра вечером? Мы могли бы сходить в кафе-мороженое или еще куда-нибудь.
- Я ей позвоню, - пообещала Синтия.
В школе я застал Ролли, который полоскал кружку в учительской, чтобы налить в нее на редкость омерзительный кофе, которым нас снабжали.
- Как дела? - спросил я, подходя к нему сзади.
- Господи! - подпрыгнул он.
- Как дела? - сделал я еще одну попытку.
Ролли пожал плечами. Он казался рассеянным.
- Как обычно. А у тебя?
Я вздохнул.
- Вчера вечером кто-то стоял и таращился на мой дом, а когда я попытался выяснить, кто это, убежал. - Я отпил глоток кофе, который только что налил. Вкус был мерзкий, но поскольку кофе уже остыл, это не играло особой роли. - У нас что, контракт на поставку кофе с сантехнической компанией?
- Кто-то следил за твоим домом? - переспросил Ролли. - Как ты думаешь, что он там делал?
Я пожал плечами:
- Понятия не имею. Но мы сегодня ставим щеколды на двери. Похоже, как раз вовремя.
- Неприятно, - заметил Ролли. - Может, какой-нибудь воришка бродит по улице и смотрит, кто забыл закрыть гараж, чтобы что-нибудь стащить.
- Возможно, - согласился я. - Так или иначе, новые замки не самая плохая идея.
- Верно, - кивнул Ролли и немного помолчал. - Я подумываю, не уйти ли на пенсию пораньше.
Значит, обо мне разговор закончен.
- Мне казалось, ты решил остаться по крайней мере до конца учебного года.
- Да, конечно, но вдруг я перекинусь? Тогда им придется кого-нибудь быстро подыскивать, так? И пенсия уменьшится всего-то на несколько долларов. Я уже готов переехать, Терри. Руководить школой, работать в школе - теперь ведь все не так, как раньше, ты согласен? Я знаю, у тебя всегда были крутые ребята, но сейчас все куда хуже. Они вооружены. Их родителям на них плевать. Я отдал этой системе сорок лет, но теперь все, ухожу. Мы с Миллисент продаем дом, какие-то деньги кладем в банк и едем в Бредентон, возможно, там мое давление понизится.
- Сегодня ты действительно выглядишь напряженным. Может, тебе пойти домой?
- Я в порядке. - Он помолчал. Ролли не курил, но сейчас выглядел как курильщик, страстно мечтающий затянуться. - Миллисент уже ушла на пенсию. И меня ничто не останавливает. Ведь никто из нас не становится моложе, верно? Никогда не знаешь, сколько тебе еще осталось. Сейчас ты здесь, а через минуту тебя уже нет.
- Кстати, - сказал я, - ты мне напомнил.
- Что?
- Насчет Тесс.
Ролли мигнул.
- Что насчет Тесс?
- Выяснилось, что у нее все нормально.
- Что?
- Они еще раз сделали анализы, и первоначальный диагноз оказался ошибочным. Она не умирает. С ней все хорошо.
Ролли обалдело смотрел на меня:
- Ты это о чем?
- Я говорю тебе, что с ней все в порядке.
- Но, - сказал он медленно, словно не мог осмыслить мои слова, - врачи уверили ее, что она умирает. А теперь говорят, что ошиблись?
- Знаешь, - заметил я, - эти новости плохими не назовешь.
Ролли снова моргнул.
- Нет, разумеется. Замечательные новости. Гораздо лучше, чем сначала получить хорошие, а потом плохие.
- Наверняка.
Ролли взглянул на часы:
- Слушай, мне пора идти.
Мне тоже было пора. Мой творческий урок начинался через минуту. В последний раз я велел им написать письмо незнакомому человеку и рассказать, не важно, существует он на самом деле или нет, о том, чего никому другому они рассказать не решались.
- Иногда, - сказал я им, - куда легче поведать незнакомцу что-то очень личное. Как будто это менее рискованно - открыться перед тем, кто вас не знает.
Когда я спросил, не хочет ли кто-нибудь попробовать, к моему изумлению поднял руку Бруно, наш классный клоун.
- Бруно?
- Да, сэр. Я готов.
Бруно никогда не выступал добровольцем. Я заподозрил недоброе, но все равно был заинтригован.
- Ладно, слушаем тебя.
Он открыл свой блокнот и начал:
- Дорогой Пентхаус...
- Стоп, - остановил я. В классе уже смеялись. - Предполагалось, что ты пишешь письмо человеку, которого не знаешь.
- Я не знаю никого, кто бы жил в пентхаусе, - заявил Бруно. - И сделал то, что вы велели. Написал о том, о чем бы больше никому не сказал. Во всяком случае, не своей маме.
- Твоя мама - та дама, которая проглотила арбуз, - вякнул кто-то из класса.
- Тебе хочется, чтобы твоя мама тоже так выглядела, - парировал Бруно, - а не как фотокопия чьего-то зада.
- Что-нибудь еще? - спросил я.
- Нет, подождите, - сказал Бруно. - Дорогой Пентхаус. Хочу рассказать тебе о случае, происшедшем с моим близким другом, которого я далее буду называть мистер Джонсон.
Мальчишка по имени Райан едва не свалился со стула от смеха.
Как обычно, Джейн Скавалло сидела в конце класса, скучающе смотрела в окно, короче, вела себя так, будто все происходящее ниже ее достоинства. Возможно, сегодня она права. Джейн словно бы предпочитала быть в любом другом месте, но не здесь, и если бы я в этот момент взглянул в зеркало, то увидел бы на своем лице точно такое же выражение.
Девушка, сидевшая перед ней, Валери Свиндон, из тех, кто всегда старается угодить, подняла руку.
- Дорогой президент Линкольн! Я думаю, вы один из самых великих президентов, потому что боролись за свободу рабов и за всеобщее равноправие.
Дальше продолжалось в том же духе. Дети зевали, закатывали глаза, и я подумал, что ситуация из рук вон плоха, если ты не можешь восхититься Авраамом Линкольном и при этом не выглядеть идиоткой. Но пока она читала письмо, я вспоминал Боба Ньюхарта и телефонный разговор между смышленым парнем с Мэдисон-авеню и президентом - как он посоветовал ему расслабиться, не принимать все близко к сердцу.
Я спросил еще пару ребятишек, потом вызвал Джейн.
- Я пас, - сказала она.
После урока, проходя мимо моего стола, она оставила на нем лист бумаги.
Дорогой незнакомец!
Это письмо от кого-то кому-то, никаких имен, ведь все равно никто никого не знает. Имена ни черта не значат. Весь мир состоит из незнакомых людей. Миллионы и миллионы незнакомцев. Каждый для другого незнакомец. Иногда мы думаем, будто знаем других людей, особенно тех, кто по определению нам близок, но если мы их в самом деле знаем, то почему удивляемся дерьмовым поступкам? Например, родителей всегда поражает, на что способны их дети. Они воспитывают их с пеленок, проводят с ними каждый день, считают гребаными ангелами, и вдруг в один прекрасный день на пороге появляются копы и говорят: «Эй, родители, догадайтесь, что случилось? Ваш сынок только что проломил голову другому ребенку бейсбольной битой». Или наоборот, ты ребенок и тебе кажется, что все, блин, замечательно, но в один прекрасный день мужик, который считался твоим отцом, делает вам ручкой, желает счастливо оставаться. И ты думаешь: «Что же это такое, мать твою за ногу?» Поэтому через много лет, когда твоя мать находит вроде бы нормального парня, ты думаешь: «А когда этот день настанет?» Потому что такова жизнь. Жизнь всегда спрашивает саму себя: «Когда настанет этот день?» Ведь если он не наступает слишком долго, ты понимаешь, что он, блин, уже на носу.
С наилучшими пожеланиями, Незнакомец.
Я прочитал сочинение дважды, затем вверху страницы поставил «А» своей красной ручкой.
