Когда я зашел в спальню Грейс, чтобы пожелать ей спокойной ночи, там уже было темно, но я сразу разглядел ее силуэт на фоне окна. Она смотрела на лунное небо через телескоп. Я заметил, что она кое-как прикрепила его к держателю клейкой лентой.
- Лапочка, - позвал я.
Она пошевелила пальцами, но не оторвалась от телескопа. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел раскрытую книгу «Космос» на ее кровати и спросил:
- Что видно?
- Ничего особенного, - ответила она.
- Это плохо.
- Как раз наоборот. Если ничего не движется к Земле, чтобы ее разрушить, это хорошо.
- Тут не поспоришь.
- Я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой и мамой. Если бы астероид попал в наш дом завтра утром, я бы уже сумела его разглядеть. Так что можешь спать спокойно.
Я коснулся ее волос, погладил по плечу.
- Пап, ты мешаешь мне смотреть, - отстранилась Грейс.
- Ой, прости.
- Я думаю, тетя Тесс болеет, - сказала она.
Ох, нет. Она подслушивала. Вместо того чтобы сидеть в подвале, пряталась на лестнице.
- Грейс, неужели ты...
- Она совсем не радовалась своему дню рождения. Я в свой день рождения гораздо счастливее.
- Когда становишься старше, дни рождения уже не такая радость, - объяснил я. - Их было слишком много. Со временем новизна тускнеет.
- Что такое новизна?
- Ты ведь знаешь: если попадается что-то новое, то сразу возникает интерес. А через некоторое время становится скучно. Вот это и есть новизна.
- Ага. - Она сдвинула телескоп немного влево. - Луна сегодня так и сияет. Все кратеры видно.
- Ложись спать.
- Одну минутку.
- Спи крепко и не беспокойся сегодня об астероидах.
Я решил не давить и не требовать, чтобы она немедленно забралась под одеяло. Позволить ребенку лечь немного позже, чтобы поизучать Солнечную систему, не такой уж грех даже с точки зрения властей, занимающихся детским благополучием. Легонько поцеловав ее в ухо, я вышел из комнаты и прошел через холл в нашу спальню.
Синтия, которая уже пожелала Грейс спокойной ночи, сидела на кровати с журналом. Просто перелистывала страницы, практически не видя, что на них изображено.
- Мне нужно завтра забежать в магазин, - сказала она, не отрывая глаз от журнала. - Пора купить Грейс новые кеды.
- Мне казалось, старые еще не износились.
- Нет, но пальцы уже упираются. Поедешь со мной?
- Конечно. Я с утра подстригу траву. Мы сможем там пообедать.
- Сегодня все было очень мило, - заметила она. - Мы слишком редко ездим к Тесс.
- Почему бы нам не взять за правило ездить к ней каждую неделю?
- Ты думаешь? - улыбнулась она.
- Разумеется. Мы можем ужинать с ней у нас, водить ее в ресторан «У Никербокера» или в тот морской, на побережье. Ей понравится.
- Тесс будет в восторге. Сегодня она была слишком задумчивой. И мне показалось, становится немного рассеянной. Я имею в виду мороженое.
Я снял рубашку, повесил брюки на спинку стула и сказал:
- Подумаешь! Ничего серьезного.
Тесс не стала говорить Синтии о своей болезни. Не захотела портить свой день рождения. И хотя, безусловно, это ее дело, мне казалось неправильным, что я все знаю, а Синтия нет.
Но еще большим грузом на меня давило сообщение о деньгах, которые в течение нескольких лет анонимно присылали Тесс. Кто позволил мне утаивать эту информацию от своей жены? Наверняка у Синтии больше прав знать об этом, чем у меня. Но Тесс скрыла это от нее, считая Синтию слишком уязвимой в те дни, и я был с ней согласен. И все же...
Мне бы также хотелось спросить жену, знает ли она, что Тесс пару раз навещала доктора Кинзлер? Но ведь она наверняка заинтересуется, почему Тесс сказала об этом мне, а не ей, поэтому я промолчал.
- Ты в порядке? - спросила Синтия.
- Да, нормально. Немного устал, вот и все.
Я почистил зубы и лег в постель, на бок, спиной к ней. Синтия бросила журнал на пол и выключила свет. Через несколько секунд я почувствовал ее руку на своей груди, затем рука спустилась ниже.
- Ты очень сильно устал? - шепнула она.
- Не до такой степени, - ответил я и повернулся.
- Я хочу, чтобы ты защитил меня, - сказала она, приникая к моим губам.
- Сегодня никаких астероидов, - сообщил я и почувствовал, что она улыбается.
