Пламя Удуна / Flame of Udun

***13***

Фингон все так же стоял, оцепенев, прижимаясь спиной к двери, будто врос в нее. Дорога к бегству была закрыта, но он и единого шага не сделает к кровати. В подземелье, в пыточной камере, за решеткой он пленник, жертва насилия, что бы палач ни делал с ним, как бы ни издевался. Но неужели чудовище думает, что теперь король нолдор будет делить с ним постель?

— Я не останусь здесь. Прикажи отвести меня в камеру, — сказал сквозь зубы Фингон.

— Не вижу смысла, — приветливо отозвался балрог. — Хоть это ты всегда подо мной, и твоей спине и заднице достается холодный камень, все-таки и мне порядком уже надоело биться об него локтями и коленями. И разве законы приличия не диктуют совокупляться на кровати, в спальне, за запертой дверью?

Фингон на мгновение прикрыл глаза. Проклятый демон способен опошлить все, даже супружеские узы, сравнением с этим противоестественным действом, которому он предавался с эльфом. Нет, похоти место в грязи, на холодном каменном полу, в подземелье, а не на белоснежных простынях.

— Я не раб тебе и не подстилка. Я не покорюсь.

Балрог с притворно-сокрушенным видом развел руками. Глаза его смеялись.

— Почему вы, эльфы, легко соглашаетесь махать кайлом в шахтах и ковать железо, ну разве что с небольшим побуждением к действию в виде кнута, а работать задницей отказываетесь, хоть эта работа легче и вознаграждается лучше? Хорошая еда, приличное вино, — он повел рукой в сторону накрытого стола, — смазка, наконец, и подушка, чтобы подложить под бедра. Ты можешь точно так же ненавидеть меня, подмахивая мне на мягкой кровати, а не на жесткой скамье. Или ты боишься, что здесь тебе еще больше понравится ублажать меня?

Нолдо стиснул зубы так, что на щеках заиграли желваки, но не удостоил ответом эту оскорбительную тираду.

Балрог легко поднялся и подошел ближе. Он был одет не в кожаные штаны, рабочую одежду палача, а как будто даже с претензией на роскошь: в длинную рубаху с шитьем, распахнутую на смуглой безволосой груди, и в свободные шелковые штаны. Сейчас, в неверном свете догорающего дня и в отблесках камина, стоя далеко от Фингона, он как нельзя более напоминал смертного: высокого, плечистого и крепкого смертного с рыжими кудрями, рассыпанными по плечам. Разве что рыжим больше свойственна белая кожа и светлые глаза.