Пламя Удуна / Flame of Udun

***10***

К нему снова прислали того же пленника, который принес еду, воду и мокрую губку, чтобы его обтереть. Фингон попробовал с ним поговорить, но его жуткая догадка подтвердилась. Язык у пленника был выжжен так же, как и мужское достоинство. Он был так запуган, что дрожал и отворачивался, даже когда король задавал вопросы, требующие просто кивнуть или помотать головой. Фингон бросил свои бесплодные попытки и позволил пленнику делать то, что он делал раньше. Только когда тот робко потянулся к его паху, вырвал у него губку и зло принялся подмываться сам. Пленник услужливо держал перед ним небольшую миску с водой, опустив глаза, чтобы не смущать государя своими взглядами.

Плоть нолдо все еще горела и пульсировала, стремясь сжаться и забыть, как ее туго натягивало огромное мужское копье. Он смыл с себя липкое семя балрога, морщась от отвращения. Украдкой взглянул на губку, ища следы крови. Крови не было. Это было почему-то более унизительно — знать, что насилие в этот раз не причинило ему вреда, даже не оставило разрывов и ссадин. У него даже эрекция не пропала, когда балрог насаживал его на свой член.

Его собственный член шевельнулся, будто напоминая о себе. Глупая реакция плоти, желающей жить. Цена того, чтобы быть мужчиной. И тут вдруг пленник протянул руку, несмело коснулся его паха, не вставая с колен, и склонился к нему лицом.

Фингон оттолкнул его с гневным окриком и отступил на пару шагов. Он чуть было не отвесил эльфу оплеуху, но удержался. Не стоит издеваться над бедным созданием, чей разум помутился от учиненных над ним издевательств. Должно быть, его столь часто заставляли проделывать подобное, что он считает это своей обязанностью. Фингон невольно подумал, как скоро Готмог захочет от него таких же порочных утех, и содрогнулся. Никогда! Он лучше умрет.

Эльф издал испуганный всхлип и бросился к ногам Фингона, безмолвно умоляя помиловать его за эту ужасную ошибку. Государь поднял его с колен, пронзенный жалостью, и сказал:

— Не оскорбляй меня, равняя с палачами Ангбанда. Я не потребую от тебя подобных услуг, брат мой. Со мной ты в безопасности. Раздели со мной еду и питье, я буду рад твоей компании.

Безымянный эльф густо покраснел — должно быть, слова Фингона пробудили в нем забытое уже достоинство. Он покачал головой, показывая рукой через плечо — должно быть, его ждали обратно.

Фингон усмехнулся, подошел к решетке и позвал громовым голосом:

— Эй, кто там! Слуга останется здесь, он мне еще нужен!

Орки-охранники зашевелились, возмущенно заворчали, и самый смелый из них крикнул в ответ:

— А если мы сами его заберем, да еще по дороге намнем тебе бока, наглый эльф? Ишь как осмелел. Думаешь, если тебя трахает Повелитель балрогов, так все можно?

— Именно. И ты меня пальцем не тронешь. А то он будет трахать не меня, а тебя.

Орк заткнулся, как по волшебству, только проворчал еще что-то тихо и на своем языке. Фингон вернулся к пленнику, и они приступили к скудной трапезе. Потом легли спать рядом, прижавшись друг к другу ради тепла. Орки, конечно, не преминули отпустить на этот счет пару грязных шуток, но государь Фингон пропустил их мимо ушей.

Утром — точнее, через несколько часов сна — Фингону опять пришлось снимать с себя руку пленника, вознамерившегося отплатить ему за доброту единственным доступным способом. Он даже не рассердился, только вздохнул.