Игры судьбы

Предложение.

  На ватных ногах я забрела в комнату друга, и тому было достаточно одного взгляда, чтобы поменяться в лице.

— Вика, да ты белее листа бумаги, — прокомментировал он. — С тобой все в порядке?

Тупым взглядом я смотрела на парня, и его силуэт начал почему-то расплываться. Слезы. Отчаянные, злые слезы побежали по щекам. Я замотала головой не в силах сказать хоть что-то и протянула ему лист, который оставил мне этот ублюдок.

— Что это? — спросил Дима, пробежав по тексту глазами.

Этой минуты мне хватило, чтобы взять себя в руки. Вытерев влажные щеки, я наконец смогла глубоко вздохнуть.

— Это сумма, которую я должна отдать Колесову. И на все у меня две недели, — тихо ответила я.

— Весьма внушительная цифра, — поджал губы приятель. - Как, то есть, что ты такого сделала, чтобы оказаться в должниках у нашего прЫнца. И главное, что ты думаешь делать?

Ну, если на первые два вопроса у меня ответы имелись, и я честно рассказала о происшествии, которое вылилось для меня в кошмар, то на последний я и сама бы хотела иметь ответ. Достать такие деньги в столь короткий срок нереально, а о том, чтобы втягивать сюда отца, и речи быть не может. Да и откуда у него такие деньги? В свободном обороте у него всегда весьма неказистые суммы.

В комнате повисла тишина, каждый был глубоко в своих мыслях. Если мои метались вокруг обычного в таком положении «что же делать?», то Дима углубился в изучение бумаг.

— Говоришь, ты только немного помяла ему бампер? — наконец, я услышала голос парня.

— Ну, да, — нахмурилась я. — А в чем дело?

— Да в том, что этот ублюдок тебя банально наебал, — зло бросил Димка.

Я шикнула на друга. Не слишком я люблю, когда употребляют настолько крепкие словечки. Но его слова заставили насторожиться.

— Что ты имеешь в виду? — прямо вопросила я.

— Да то, что хоть машина и дорогая, ну тут в перечне есть пункты, которые никак не связаны с бампером - это раз. И два, даже если бы их и не было, то ни один бампер ни одной машины столько не стоит. Не знаю, какими соображениями руководствуется этот урод, но он явно решил испоганить тебе жизнь, — объяснил друг.

Хмуро глянув на парня, я поджала губы.

— Я это и без тебя понимаю, — наконец, сказала я. — Делать-то что?

— Сказать ему, что обман его раскрыт? — пожал он плечами.

Закатив глаза, я чуть было не выложила парню все, что думаю о его умственных способностях. Ну, да, я приду, озвучу Максу все это, и он великодушно уменьшит сумму и увеличит срок на пару лет. Звучит, конечно, здорово, но это из области фантастики. Я ни единого раза не сомневалась, что сделано это все намеренно.

Но все же я, как последняя дура, решилась попробовать, и выловила парня на перемене на следующий день.

— Неужели ты уже деньги нашла? — вскинул он насмешливо брови.

— Отойдем, — бросила я, не желая говорить с ним в окружении его свиты.

— Нет, — нагло ухмыльнулся он, скрестив руки на груди. — Говори, что надо или проваливай. Не трать мое время.

Злость бушевала во мне, подобно природной стихии, но здравый смысл подсказывал, что в окружении этих мажоров мой гнев будет выглядеть смешным и откровенно кукольным. Я всего лишь дам им еще один повод поразвлечься. Нет уж. Глубоко вздохнув, я посмотрела ублюдку прямо в глаза.

— Колесов, какого черта? Что ты тут понаписал? — всучила я ему его же бумагу.

Парень и смотреть не стал на нее, понимая ее очевидное содержание.

— Всего лишь стоимость ремонта машины, — холодно улыбаясь, пояснил он.

— Я тебе бампер помяла! — взорвалась я. — При чем тут, например, тормозные колодки?

Помимо его свиты, вокруг нас начала собираться компания зевак, которым не терпелось найти новый повод для сплетен.

— Моральный ущерб, — и опять он лыбится, а его свита уже откровенно хихикают.

Вся ситуация в целом начала приобретать жутко унизительный оттенок, и мне отчаянно захотелось куда-нибудь исчезнуть.

— Урод, — зло бросила я и развернулась, направляясь прочь, поняв, что продолжать это представление не имеет смысла.

— Две недели, мышка, — крикнул он в след.

Во мне все кипело. И на что я только надеялась, когда пошла к нему? Нахрен я послушала Диму? Ведь изначально понимала, что его идея — идиотизм чистой воды. Но нет, поперлась и теперь ощущаю себя клоуном. Унижение, и я добровольно подписалась на него.

На смену злости пришло знакомое отчаяние. Сомнений в том, что моя жизнь превратится в руины, если я не отдам эти деньги, у меня не было. Просто так вот такие ублюдки развлекаются. Золотая молодежь, для них законы не писаны, и сломать чью-то жизнь ради развлечения вполне нормально. Как можно быть такими? Неужели совести совсем нет? Конечно же, нет, о чем я вообще.

Жизнь двигалась вперед, и я вопреки пониманию, что найти такую сумму просто невозможно, продолжала изыскивать способы достать деньги. Во мне, не переставая, кипело негодование, да почему я вообще должна ему платить столько? А не жирно ли будет? Но я не была дурой и понимала, чем все окончится, если я скажу ему такое в лицо.

Тома, Дима и даже Маша вызвались помочь, и общими усилиями у нас получалась сумма где-то тысяч триста семьдесят, а этого было, мягко говоря, недостаточно. Даже если я продам машину и все ювелирные украшения, которые имею, это ничего не изменит.

Димка, будучи настоящим другом, даже к отцу ходил в надежде, что тот выручит, но естественно, он и слышать ничего не хотел. Короче, как ни крути, а я в полном дерьме.

Но если отбросить в сторону все эти проблемы, то жизнь сейчас была весьма неплоха. Погода хорошая, Маша, которую мои друзья приняли с распростертыми объятиями, лишь добавила живости нашей маленькой общине.

Девушка оказалась хорошим человеком. С ней было легко и приятно общаться, и, к моему изумлению, у нас с ней оказалось до неприличия много общего. Начиная с музыкальных вкусов, кончая взглядами на жизнь. Лишь в плане одежды она была из лагеря Томы. Так, сама того не ожидая, я неожиданно нашла еще одну хорошую подругу.

Правда, последнее время она часто хмурилась. Я, будучи далеко не слепой, видела, как ее что-то гнетет, но она долго молчала как партизан, а когда, наконец, рассказала о причинах плохого настроения, то у меня буквально челюсть отвисла. Оказалось, небезызвестный Макс Колесов проявляет к ней излишнее внимание. Постоянно куда-то зовет и каждый день присылает ей кучи разного хлама, который она, естественно, отправляет обратно. Наслышанная о натуре этого ублюдка девушка была, мягко говоря, напугана. Ей совсем не улыбалась перспектива стать еще одним трофеем нашего мачо. Она не собиралась поддаваться, и если ему не надоест, он может захотеть взять свое силой, ведь его никто не накажет. Маша всерьез опасалась, что именно к этому все и идет.

— Что мне делать, Вик? — уныло спросила она. — У этого козла вообще напрочь отсутствует понятие морали. Он шантажирует мою подругу, и при этом ждет, что я брошусь в его объятия, представляешь? Не говоря уже о том, что его репутация и так говорит сама за себя.

— Не переживай сильно. Веди себя как обычно, но все же постарайся как можно реже оставаться одна, — дала я, на мой взгляд, разумный совет.

А что я еще могла сказать? Переспи с ним, он потеряет интерес и сам отвалит? Это определенно вариант не для Маши. Она мечтатель, и в глубине души до сих пор ждет принца на белом коне, коим уж точно не является Колесов. Меня не мало беспокоила ситуация подруги, сильнее я волновалась только из-за дерьма, в которое вляпалась сама. Подумать только, один человек, а сколько от него проблем!

Время имеет странное свойство, когда чего-то страстно ждешь, оно стоит на месте, и наоборот стремительно несется вперед, когда так хочется оттянуть что-то. Вот и сейчас дни стремительно неслись вперед, приближая роковую дату, пока день Х не наступил. Надеяться, что этот ублюдок забудет или передумает — глупо.

Весь день меня преследовало малодушное желание закрыться в комнате и никогда не выходить, а еще лучше, куда-нибудь уехать, спрятаться. Но я не доставлю этой сволочи удовольствия лицезреть мой страх, хотя сомневаюсь, что моего самообладания хватит надолго. У меня было множество мыслей по поводу, как низко способен он опуститься в стремлении испоганить мне жизнь.

Обо всем этом я сидела и думала на последней паре, которой являлась не особо любимая мной политология. Колесова я не видела в институте, хоть и радовалась сему факту, но не обманывалась этим. Проблемы не отменяются, а просто временно отложены.

В общаге тоже как назло никого ни оказалось. Тома, как обычно, покоряла бутики, и визит в комнату Димы показал, что парня дома нет. Маша же и вовсе жила в своей квартире с родителями. Названивать друзьям и загружать их я не стала, хотя и было немного обидно, что они забыли о том, какой сегодня день. Сейчас бы их поддержка лишней не была.

Стараясь отвлечься, я скачала в интернете пару фильмов и углубилась в просмотр, когда закончила это дело, обнаружила, что на улице уже темно. Глянув на часы, удивилась, увидев, что уже десятый час вечера. Отсутствие Томы немного беспокоило, а вот отсутствие Колесова радовало. Может, ему сейчас не до меня? Проблемы какие. Тут же захотелось фыркнуть. Да какие у него могут быть проблемы? Наверняка где-нибудь бухает и с упоением трахает очередную идиотку. Стоило только мне об этом подумать, как раздался стук в дверь. Я замерла, боясь пошевелиться, в надежде, что визитер уйдет. Стук повторился, и из-за двери раздался раздраженный голос:

— Я знаю, что ты дома, мышка. Так что открывай и не испытывай мое терпение.

Надежды рухнули, как карточный домик. Глупо было надеяться на везение и спокойный вечер.

Распахнув дверь, я прямо посмотрела в зеленые глаза своего персонального кошмара. На удивление, на лице парня не было привычной самодовольной ухмылки, и вообще он выглядел каким-то усталым, что ли.

— Как понимаю, денег у тебя нет? — с порога начал он, без спроса заходя в комнату.

Ужасно захотелось принципиально не пропускать его в свое жилище, но все же мозги меня еще не совсем покинули, и я решила не усугублять ситуацию.

— Правильно понимаешь. Что дальше? — дерзко спросила я. — Как ты намереваешься испоганить мне жизнь?

Усевшись на диван, Макс задумчиво почесал подбородок.

— У меня к тебе предложение, — наконец, молвил он.

— Мне не интересно, — отрезала я, скривившись.

Знаю я его предложения. Ни за что. Не дождется.

Макс бросил на меня уничтожающий взгляд, в котором читалось одно слово — дура.

— Ты выслушай сначала, — пробурчал он, поджав губы.

— Слушаю, — бросила я, подумав, что ничего не потеряю, если выслушаю новую порцию бреда, порожденного его больным, извращенным мозгом.

— Я забуду о деньгах, которые ты мне должна, — начал он, так-так, а это уже интересно. Но что-то мне подсказывало, стоит ждать подлянки, — взамен, ты мне поможешь заполучить Машу.

Из меня как будто выбили весь воздух. Я ожидала услышать, что угодно, но только не это. То есть, чтобы спасти свою жизнь от тотально-разрушительного воздействия этого чудовища, я должна толкнуть в его постель свою подругу. Хорошего человека и друга. Да уж, альтернатива еще та.

— А что, сам не справляешься? — не сдержалась я от колкости.

Запустив пятерню в волосы, он обвел комнату усталым взглядом и неожиданно выдал совершенно искреннее:

— Нет.

— Слушай, в чем проблема? Ты всегда, так или иначе, получаешь свое, вот и действуй, как привык. Не втягивай сюда меня. Маша — хороший человек, и я не собираюсь ей вредить, — ответила я после паузы.

— Даже, если пострадаешь сама? — сощурился он. — Ты, похоже, не понимаешь, что стоит на карте. Там твоя жизнь и будущее.

Стало ужасно тошно. Каждое его слово, правда, и я действительно боялась за свое будущее.

— Ну, и что, — прошептала я, уставившись в пол.

В комнате повисла пауза. Напряжение в воздухе можно было ножом резать.

— Я тебя не понимаю, — наконец пробормотал Макс. — На карте стоит твое собственное благополучие, а ты играешь в мисс Благородство. Ты действительно готова так поступить?

— Да, — опять тихо-тихо.

— Хотелось бы мне понять, что твориться в твоей черепушке, — неразборчиво пробубнил он. — Знаешь, мышка...

— Вика, — разозлилась я.

— Что? — недоуменно спросил он.

— У меня имя есть. Виктория, или просто Вика. Ты уже достал со своей мышкой, — сердито высказала я.

— Знаешь, Вика, — сказал он, как не странно, проигнорировав мой злой и едкий тон, — мне она действительно нравится. Я таких, как Маша, еще не встречал, и именно поэтому не хочу действовать, как обычно поступаю с упертыми. Мне нужно, чтобы она была со мной по доброй воле. Ты ее знаешь лучше, чем кто-либо тут, и именно поэтому я прошу тебя помочь мне, — сказал он. — Пожалуйста, — видно было, как нелегко ему далось последнее слово.

Я сидела, открыв рот в прямом смысле слова. Максим Колесов просит помощи, и даже такое слово как, пожалуйста, сказал? Ну, если это еще можно было объяснить тем, что ему не удалось меня запугать, то, как объяснить его взгляд, когда он говорил о Маше? В его глазах в тот момент было столько мечтательности и чего-то такого волнующе чувственного, что я была искренне уверена в том, что он не врал. Похоже, все привычные для парня методы соблазнения потерпели сокрушительное фиаско, и он находится в отчаянии. Из всего это следует один ошеломляющий вывод — Макс влюбился.

Черт. Остановите кто-нибудь землю, я сойду. Максим Колесов, самый отпетый ублюдок из всех, которых мне только доводилось видеть, влюбился. И в кого? В мою подругу! Похоже, мир действительно сошел с ума. Но как бы я не ожидала чего-то, вокруг по-прежнему было тихо. На землю не упал метеорит, конец света не наступил. Все как обычно.

Я не стала озвучивать свое открытие, а поинтересовалась следующим:

— А как же Света?

— Плевать я на нее хотел, — скривился он, удивив меня. — В общем, я даю тебе на раздумья сутки и надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. В противном случае, последствия не заставят себя долго ждать, — в очередной раз опустился он до шантажа, разрушив иллюзию своей «нормальности».

Уже в дверях парень замер и обернулся.

— Если тебе это поможет в выборе, то у меня в отношении Маши самые серьезные намерения. Иначе стал бы я тратить время.

Я осталась одна, чувства и эмоции захлестнули хаос и анархия. С одной стороны, я, как бы странно это не звучало, верила в искренность парня, и вроде бы это спасало всю ситуацию. Я помогу ему, спасу себя, да и Машка, наверное, будет счастлива. А если нет? Если я ошиблась, и по моей вине пострадает моя подруга, то, что тогда? Смогу ли я себя простить? Вряд ли. Хотелось выть от безысходности положения. У меня всего лишь сутки, чтобы сделать важный, можно сказать судьбоносный выбор.