Игры судьбы

Понять и принять. (Бонус-глава от лица Макса.)

  Максим, вы обедать будете? — ровным голосом спросила меня Лариса, моя экономка.

Эта женщина работает в этом доме, уже черт знает сколько времени. Она тут была даже в годы, когда была жива мать. Можно сказать я рос на ее глазах, и поэтому обращение на «вы», это долбанная субординация, сильно коробили меня. Но отец похоже, хорошо ее выдрессировал. За долгое время мне лишь удалось добиться, чтобы она называла меня по имени, без всякого отчества. Вот только «выкать» отучить женщину не получалось.

— Да, — улыбнулся я, — Спасибо.

Устроившись на диване в гостиной, я пустым взглядом уставился на огонь в камине. Пусто, слишком пусто и тихо в доме. Такое ощущение, что без Вики этот дом осиротел. Будто девушка забрала с собой весь свет и звуки из этого здания.

Вика... В груди что-то больно кольнуло, когда ее имя всплыло в голове. Эта девчонка крепко забралась мне в голову и совершенно не желала от туда уходить.

Как вообще такое произошло? Когда я успел к ней так привязаться? На кой-черт я вообще согласился на эту авантюру, да что там согласился, я затеял ее! И вот уже сколько времени не могу найти себе места. С того самого вечера, как девушка ушла, подслушав мой разговор с отцом.

Отец. Слишком громкое слово для этого человека. Если бы не удивительная внешняя схожесть, я бы наверное решил, что мама нагуляла меня. Этим же можно было бы объяснить его скотское отношение к единственному сыну. Вот только внешне мы были слишком похожи, почти точные копии друг друга. И это лишало надежды на отсутствие родства. Не раз я задавался вопросом, как так вышло, что мы настолько разные? Наши взгляды и мнения всегда расходились во всем, даже в мелочах. Не было никакой родственной связи или чувств между нами. Во всяком случае, я их не замечал. И если при жизни мамы, отец меня просто не особо замечал, то после ее смерти стал не просто чужим, а враждебно настроенным индивидом. Впрочем, это у нас взаимно. Когда я стал взрослым, он часто ставил мне палки в колеса, и лишь когда ему было что-то нужно, начинал играть «папочку». Вот и сейчас он опять решил примерять на себя роль отца, в очередной раз испортив мне жизнь.

Как бы мне того не хотелось, но винить его во всем не получалось. В конце-концов, не он, а я сказал те жестокие и оскорбительные слова про девушку. Конечно же я не думал, что она их услышит, но она слышала. И реакция не заставила себя долго ждать. Она ушла. А перед этим, сделала все, чтобы больнее ударить в ответ.

И к собственному стыду вынужден признать, у нее это получилось. Я был в ярости. Впервые в жизни, мне так сильно хотелось ударить девушку. И лишь тренированная выдержка позволила сдержаться, чему я безусловно рад. Вика целеноправлено говорила мне гадости, задевая за живое. И лишь остыв, я осознал, что по сути, девушка лишь вернула мне мои же слова, которые слышала под дверью кабинета, лишь немного вывернув и приукрасив их.

Тогда же мне пришлось задуматься, сколько правды в этих самых словах, которые я сказал отцу лишь бы он отвязался? Да-да, в тот вечер, он меня так достал, что я был готов сказать почти все что угодно, лишь бы поскорее окончить нашу «приятную» беседу и свалить восвояси.

Чем больше я размышлял, тем больше попадал в тупик. Да, наша помолвка действительно была фикцией и я не собирался жениться, во всяком случае сейчас. С полной искренностью я сознался, что с Викой мне хорошо, но девочка для удовлетворения потребностей... Нет, это точно не про нее. Для этих недалеких целей найти девицу было весьма просто. Взять ту же Свету, ей подобная формулировка подходила довольно точно, но Вика...

С ней было слишком хорошо, неописуемо, незабываемо. Все мое существо тянулось к ней. Хотелось проводить с ней время, узнавать ее, разговаривать. С Викой даже молчать и просто бродить по засыпанным снегом улицам было приятно. А уж секс... Блядь, даже сейчас, вспоминая наши жаркие слияния, я ощутил неуместное возбуждение.

Она ушла, и когда я гнев улегся и пришла более трезвая оценка ситуации, я не мог отделаться от чувства вины. Я обидел ее, можно сказать унизил. Не раз порывался я позвонить, а то и придти к ней, извиниться. А дальше что? Я не был готов к обещаниям, и мне было откровенно не по себе, даже страшно, от того воздействия, которое оказывала на меня Вика. И я решил оставить ее в покое. Так будет лучше — убеждал я себя. Лучше, для нас обоих. Она забудет мня как страшный сон, а я вернусь к привычной жизни.

Опасаясь, что этот мудак — Цербер, прознав о нашем разрыве, может начать снова преследовать Вику, я приставил человека отслеживать жизнь и передвижения девушки. Убедив себя, что сделал все возможное для безопасности Вики, начал стараться вернуться в прежнюю жизнь.

Мне хотелось забыть ее. Забыть ее голос, запах, тело. Слишком не комфортно и даже одиноко, я ощущал себя после ухода Виктории. И я начал искать утешение и забвение в алкоголе и объятиях неизвестных красоток. Почти каждый вечер, я отправлялся в клуб, который покидал навеселе с очередной девицей невысокой морали. И на утро мучаясь похмельем спроваживал любовниц, имен которых не помнил, и не факт, что вообще спрашивал.

Вот только лучше не становилось. Тело получало разрядку, просто выброс спермы, не затрагивающий ничего внутри. Более того, каждый раз я по долгу стоял под душей, стараясь отмыться от ощущения грязи. Как мантру я повторял, нужно потерпеть и пройдет, просто переболеть, как простудой. Но облегчение не наступало, лишь копилось отвращение к себе в душе.

От полного погружения на дно, меня как ни странно спасла очередная любовница, которая влепила мне пощечину сразу после секса. Оказалось, кончая, я назвал ее Викой. Это было как удар поддых. Похоже все, приплыли.

Это меня немного отрезвило и притормозило. Нет, заядлым домоседом я не стал, но трахать кого попало в алкогольном угаре, в тупой попытке забыться перестал. Просто я больше стал похож на привычного себя.

— Все готово, — мягко обратилась ко мне Лариса, вырывая меня из моих мыслей.

Кивнув женщине, я направился к столу, где меня ждал как всегда, вкусный обед. Приступив к еде, я вновь ушел глубоко в свои мысли.

Когда мне сообщили, что Цербер все же захватил Викторию, внутри все замерло. Меня накрыла паника — чувство, мне не свойственное. Сказав Роме, парню, который вел за девушкой наблюдение, следовать за похитителем, я быстро связался со свом начальником охраны, с требованием собирать группу. Сам же я рванул за Романом, следуя маршруту который он сообщал мне и Михаилу.

Плана действий у меня не было. Надеялся выиграть время, там глядишь и ребята подтянутся. Нет, самонадеянным идиотом я вовсе не был, и прекрасно сознавал опасность. Этот ублюдок может убить меня только завидев, но к моему счастью, он слишком любил изощренные, садистские игры.

Приятель Вики, который находился в помещении вместе с девушкой, сюрпризом для меня не был. Рома успел сообщить мне уже о нежданчике в его лице. Я опасался, что парень может все испортить, но он держался на удивление достойно, не поддавался на провокации. Не ныл, и вообще был мужиком.

Эта скотина устроила настоящее представление, даже ранила меня и этого Руслана в ногу. Больно, чертовски больно. Но это все хрень, по сравнению с тем, что я испытал, когда этот ублюдок порвав на Вике одежду начал лапать ее. Желание уничтожить мудака, убить мучительнейшей из смертей, затопила сознание до краев. Хотелось орать от бессилия, наблюдая за этим блядством. Вика будто помертвела, на ее лице был такой ужас и отвращение, а взгляд такой потерянный... Как же хотелось прижать ее к себе, спрятать от всех бед.

Он ее ударил, и моя ненависть начала переходить границы. Я проклинал Михаила за нерасторопность, где же он, когда так нужен? Послышались звуки, означающие присутствие людей, Цербер отвлекся, а Вика освободившись, завладела оружием мерзавца. До последнего я гадал, выстрелит ли она? И она выстрелила. В тот момент я был и рад и напуган. Рад, что она все же постояла за себя, и напуган отрешенным ужасом на ее лице. Ни грамма осуждения в душе не было. Этот ублюдок заслужил смерть сотню раз, и сожалел я лишь о том, что не я его грохнул.

Вот и оперативная группа. Поздновато вы ребята. Получив свободу, я встал на ноги и зашипел от жуткой боли в ноге. Не время раскисать. Девушка сев на пол стремительно замыкалась в себе, и я просто не знал, как быть. Все попытки достучаться были безрезультатны. Краем сознания, я заметил ее приятеля, который крутился под ногами, желая быть полезным. Не выдержав напряжения, девушка потеряла сознание.

Дома, всем нам оказали медицинскую помощь. Все же деньги дают много преимуществ, одно из них, возможность избегать больниц. Вопреки моим ожиданиям, этот Руслан не собирался покидать мой дом. Парень был настроен дождаться, когда девушка придет в себя, чтобы забрать ее. Не знаю с чего он решил, будто она пойдет с ним. Я почему-то совсем не разделял его уверенности, поэтому просто в итоге махнул на него рукой.

Было на тот момент слишком много более важных дел. Первым делом, я поручил Михаилу разобраться с полицией. Решить вопрос привычным методом, замять инцидент. Ни за что Вика не попадет за решетку, из-за такого куска дерьма.

Дальше я связался с Круглым, и прямым текстом сообщил, что его верный пес — мертв. Конечно же, первой реакцией были угрозы, но когда он узнал, что его матерого парня убила какая-то девчонка, то долго молчал. Потом же свел разговор к вопросам возмещения ущерба, то есть деньгам. Лишний раз заставив меня скривиться от осознания, как продажен мир.

Придя в сознание, Вика с порога огорошила заявлением, о намерении уйти. Думая, что девушка до сих пор находится в шоке, я пытался как-то ее успокоить. Хотелось просто обнять ее, прижать как можно крепче и никуда не отпускать, но я продолжал осторожно говорить, боясь спугнуть ее лишним движением. Пришлось вспомнить свои ощущения, когда я первый раз убил человека. Мне тогда было чертовки хреново, так какого же тогда ей? Даже представить мне было страшно, что твориться в ее душе и мыслях.

Но она снова удивила. Вместо истерики, она устроила разбор полетов. Я не слабо охренел, когда девушка жестко и безапеляционно разрушила надежды своего приятеля на взаимность. Насколько я понял из ее слов, парень успел завести шашни с ее подругой, но не переставал питать надежд, что у них с Викой что-то может получится. Против воли я посочувствовал этому Руслану. Да, пусть он мне не нравился, но на его месте оказаться бы я не хотел.

Мои надежды, что подобная экзекуция обойдет меня стороной, быстро рухнули. Закончив с брюнетом, Вика повернулась ко мне. Слушая девушку, я испытывал малодушное, позорное желание бежать. Спрятаться где-нибудь, переждать бурю, лишь бы не слышать гневных слов, пронизанных горечью и обидой. Потом, девушка и вовсе вышибла из меня дух. Она сказала, что любила меня. Господи!

Оглушенный ее словами, я как во сне наблюдал, как девушка ушла. Захлопнула дверь, оставив меня наедине с парнем. Руслан смотрел на меня со странной в его положении жалостью. Еще во взгляде сквозили зависть и злость. Его слова до сих пор часто звучали в голове.

— Ты такой дебил! — скривился парень, — Вика самая удивительная девушка, которую я только встречал. Не представляешь, как бы я хотел быть на твоем месте, но она полюбила тебя.

— Бред какой-то, — прошептал я, не в силах прийти в себя.

— Согласен, — кивнул Руслан, — бред, что такая чистая и искренняя девушка, отдала такому ублюдку свое сердце, — на мгновение он замолчал, — Она любит тебя Колесов. При чем как я подозреваю давно, хотя ты этого и не заслуживаешь. Но послушай моего совета, который я даю лишь потому что, желаю Вике счастья. Если ты хоть что-то чувствуешь к ней, не упускай свой шанс. Придет время, и ты будешь сожалеть, но будет поздно. Если ничего не сделаешь.

Но я так и не сделал ничего. Испугался. Считая себя чуть ли не экспертом в вопросах женской психологии и желаний, я упустил тот момент, что Вика с самого начала не укладывалась в привычную систему. Она была другая. Не такая, с какими я привык иметь дело.

Она меня любит. Как? За что? Единственное, в чем я согласен с ее приятелем, я того не стою. Не сделал я ничего, чтобы заслужить это. В голове сразу всплывают поговорка: любят ни за что-то, любят вопреки.

Вика бросила в меня это признание, оглушила им и оставила тонуть в океане непонимания в одиночестве. Как, почему я этого не замечал? И чем больше я анализировал воспоминания, тем сильнее убеждался в правдивости ее признания. Ее взгляды — полные нежности, грусти... и любви. Ее стремление помочь и поддержать. Ее желание просто быть рядом. Все новые и новые мелочи всплывали в памяти.

Как я мог все это не замечать? Или подсознательно закрывал глаза на очевидное, потому что просто не был готов к подобному?

Когда мне позвонили из деканата и сказали, что Вика хочет перевестись на заочный, я сначала не мог понять зачем. В институте до сих пор не разобрались в наших взаимоотношениях, и по какой-то причине решили, я должен знать об этом. Девушка хотела уехать, я специально узнавал. Злость накрыла меня. Она все решила, не захотела дать мне времени разобраться в себе. Что же, хочет уехать? Пусть катится! Без нее лучше! Не будет маячить перед глазами и я забуду ее. С такими мыслями я потребовал в деканате исполнить ее просьбу, конечно же не за спасибо. Впрочем, как и всегда.

Я знал день, знал час, знал рейс на котором девушка хочет покинуть город. Последние сутки ее пребывания в Москве, были адом. Мысли сводили с ума, не давая есть, спать и просто нормально жить. Во мне будто боролось два человека: один требовал отпустить ее и забыть, другой уверял, что без нее я просто подохну.

К часу икс, я напоминал невростеника с дергающимся глазом. Устав от бессмысленной борьбы с собой, рванул в аэропорт, дабы расставить все точки над «i». Только Москва не будет Москвой, без проклятых, километровых пробок, попав в которую я опоздал и лишь смотрел вслед улетающему самолету.

В тот момент и пришло осознание — это конец. Я опоздал. Она улетела. И ничего, никогда больше не будет. Воздуха перестало хватать, в этот момент я и познал смысл выражения — сердце разрывается от боли. Никогда прежде я не чувствовал ничего подобного. И лишь потеряв ее, я осознал — она нужна мне. Жизненно необходима. Без нее мир серый, и все кажется бессмысленным. Это и есть любовь, о которой спето столько песен и написано столько книг? Пусть так. Но почему я такой тормоз? Слишком поздно я понял, как она мне дорога.

С того самого дня, я сам себе напоминаю робота, с набором команд, которые выполняю на автомате. Все так надоело и ничего не хочется. Викин приятель был прав, я — дебил. Так же он прав, когда я понял и принял реальность, стало слишком поздно...

А может нет? Меня как током ударило. Что мне мешает отправится к девушке в Краснодар? У меня есть адрес, средства и необъятное желание видеть ее. Воодушевленный, я быстро доел свой обед. Купив билет на ближайший рейс, который на мое счастье был через полтора часа, я бегом покидал в сумку самое необходимое и отчалил навстречу туманному будущему.

В самолетах люди обычно спят, читают или страдают какой-либо другой ерундой, коротая время. Я же был слишком взвинчен, поэтому быстро бросил попытки уснуть или почитать. Чем ближе был пункт назначение, тем меньше была моя уверенность в правильности собственных действий. Что если, она и видеть меня не захочет? Может вся ее любовь в прошлом? Я где-то слышал, что если слишком долго и безнадежно любить, в один прекрасный день можно просто «перегореть». Просто резко перестать испытывать чувства, причиняющие боль. Может что-то подобное случилось и с ней? Мне стало страшно прийти и наткнуться на равнодушный взгляд. Понять, все в прошлом и назад дороги нет.

Такси остановилось у обычного многоэтажного панельного дома, и оказавшись на улице я испытал приступ паники. Дерьмо. Я как подросток, который впервые имеет дело с девочкой. Надо взять себя в руки и быть мужчиной.

Стоя у самой двери, я никак не решался нажать на кнопку звонка. Как бы я себя не убеждал, что нужно просто придти и наконец разобраться в ситуации, дабы потом не мучиться, говоря, а если бы, волнение уходить не желало. Наконец я нажал на заветную кнопку и даже дыхание задержал. Если я и до этого плохо представлял, что говорить, то в данный момент из головы и вовсе вылетели все мысли.

За дверью послышались шаги, звук открывающегося замка и вот она, моя Вика. Сердце забилось быстрее. Девушка казалась невыносимо прекрасной и нежной. Короткие шортики, домашняя футболка, чуть спутанные волосы, ни грамма косметики. И чуть грустные глаза, которые изумленно расширились при виде меня.

— Я люблю тебя, — хрипло произнес я.

Слова сами пришли ко мне и я затаил дыхание, ожидая реакции девушки.