Следы на снегу

Если он позовет - я пойду через десять зим,
По колено в снегу, по колючей дурман траве.
Даже если дорога к аду - пойду за ним,
По туманным болотам, растрескавшейся земле...

Через реки - вброд, и ползком через дикий лес,
Без сомнений и страха, глотая остывший смог.
Это странное "вместе" веками копилось в нас,
И стирало маршруты, карты других дорог.

Если он позовет - я пойду через сотни лет,
Босиком по углям, за далекий полярный круг
Буду петь ему ветром и прятать его от бед,
Согревая дыханием пальцы замерзших рук.

Если он позовет - я мгновенно отправлюсь в путь,
Сквозь столетия и мили услышу его слова.
Наши руки должны сомкнуться когда-нибудь.
Может быть, я поэтому все еще здесь...
Жива...

  Я открыла глаза. Чуть сбившееся дыхание, ускоренный пульс, надо было бы найти свои лекарства, но лезть в аптечку не хотелось, а звать было некого. Сегодня мне исполнялось восемьдесят четыре, в таком возрасте положено чувствовать недомогания, к моему удивлению все мои болячки были весьма легкие. Горный снежный воздух, и правда, творит чудеса. Шестьдесят с лишним лет назад, я этого не поняла, зато теперь до меня дошло. Или горы сами выбирают, кому даровать долголетие? Ведь Стивен умер в шестьдесят лет...

Спустившись вниз, я заварила себе кофе (так и не смогла избавиться от этой привычки) и перебрала несколько открыток. Наши со Стивеном дети и внуки поздравляли меня с праздником. Вот открытка от Дженни, нашей первой дочери, и от ее детей, а вот от второй - Элли и от ее семьи, от единственного сына – Майка, я получила целую посылку, которую еще не распаковала. Стивен всегда хотел сына, но вначале получались только девочки, когда, же родился мальчик, Стивен был безумно счастлив. Он предложил назвать ребенка Китом, но я отказалась. Где-то я слышала, что называть детей именами умерших близких нельзя, это может привести к несчастью. Так я объяснила свой отказ, но главная причина была не в этом. Я просто не могла представить, что каждый день буду слышать это имя, Его имя... Это имя было запретным более шестидесяти лет...

Стивен был замечательным отцом, он любил наших детей и делал все, чтобы они были счастливы. У него это получилось. Когда дети выросли, они захотели уехать отсюда, забрав и нас вместе с собой. Но мы остались. Не знаю, как Стивен, но я, ни за что бы на свете, не покинула эти места.

Мне вспомнился тот год.

Узнав, что я не собираюсь уезжать домой, мои родители приехали за мной. Но все их уговоры, угрозы и просьбы были безрезультатны. Я не уеду, я навсегда останусь здесь. Помню, что моя мама чуть не сошла с ума, а папа чуть не застрелил дедушку, виня его во всех своих бедах. Всех нас спас Стивен, он рассказал моим родителям о своем социальном положении и о своей якобы безумной любви ко мне, так же он сказал, что как только, я окончу школу, мы с ним поженимся, а пока, мы не хотим расставаться. Родители клюнули наживку, им понравился и сам Стивен, и его банковский счет. Поэтому, они оставили меня в покое, позволив и дальше жить с дедушкой...

Дедушка. После того, как не стало белого волка, дедушка из величественного мужчины с дробовиком наперевес превратился в седого старика. Он сгорбился, стал хромать и часто болеть. Работу на станции передали другому человеку, а дедушка превратился в обычного пенсионера. Он почти не ел, часто спал и подолгу смотрел в окно, как будто ждал кого-то...

Дедушка прошаркал до своего кресла, которое теперь стояло прямо напротив окна, открывающего вид на лес, и устало опустился в него. Я сразу же принесла ему тарелки с едой, может, хоть сегодня он поест? Но он даже не взглянул на нее.