Забвение | j.b

Часть 1

АВТОР - НЕ Я. РАЗРЕШЕНИЕ ПОЛУЧЕНО.

"Наши отношения всегда были чем-то невозможным, чем-то запрещенным, и его смерть разрушила ту самую кирпичную стену запрета, освобождая нас от тяжелой ноши собственных чувств, которые мы всеми силами пытались сдержать в себе. Закрыть их и никогда не выпускать. Забыть и утонуть в них."

Холодный зимний воздух разбивался о хмурое, напряженное лицо парня, смотрящего прямо в землю. Джастин засунул руки в карманы темных джинс и поднял лицо к небу, вдыхая свежий воздух, от которого сжимались легкие. Ветер трепал в разные стороны взъерошенные волосы, от чего кареглазый раздраженно махнул рукой, убирая прядь волос с глаз.
Деревья, окружающие угнетающее кладбище, сдавливали каждую клетку тела. Парень поежился.

Взгляд карих глаз метнулся на мраморный памятник. От имени, идеально выведенного на нем, сдавливало все внутренности, а из грудной клетки рвался глухой крик, который Джастин с трудом подавил и покачал головой, отворачивая в сторону.

Адам Монтгомери. Единственное имя, вызывавшее буквально слезы на глазах, вызывавшее судороги по всему телу.

Было холодно, а от одной мысли о Адаме становилось еще холоднее. Еще более невыносимее, чем раньше.

Находиться далеко, за множество километров отсюда, зная, что он лежит здесь, намного легче, чем стоять около могилы, когда каждый орган грызет мысль о том, что его не вернуть. Никогда. Учиться жить одному, без опоры, без поддержки стало привычным.

Он научился спокойно дышать. Научился сдерживаться. Научился жить.

Словно заново. Потому что после смерти лучшего друга изменилось абсолютно все.

Изменился он сам, и его взгляды на жизнь.

Прошла, пронзающая, оставляющая ужасные осадки, боль, но осталось одно единственное чувство, от которого он, пожалуй, никогда не избавится.

Одиночество.

Гребанная необходимость ощущать кого-то рядом с собой порой приводила к губительным последствиям, сводящими его с ума с каждым разом все больше и больше.

Но еще более губительно, когда твоя необходимость разбивается о холодную землю, уходя под нее.

Парень прикрыл глаза и присел на лавочку, стоящую около могилы, опуская голову, которая казалась чертовски тяжелой. Сложил руки в замок, положив их на колени, и взглянул на памятник.

Он умер за три дня до своего дня рождения. За три дня до своего двадцати трехлетия.

Чертова ирония судьбы и ее игры.

Джастин ухмыльнулся, напряженной рукой сметая опавшие листья с мрамора, и улыбнулся.

Словно прикасался не к куску камня, а к Адаму.

От этой мысли стало настолько тепло, что мурашки пробирались сквозь теплое пальто, касаясь мягкой кожи.

Тихие, еле уловимые шаги за спиной, заставили Джастина напрячься и, прикусив внутреннюю сторону щеки, обернуться.

Рыжие волосы разлетались в разные стороны из-за очередного порыва навязчивого ветра, от чего девушка посильнее сжала руки на груди, придерживая теплую, незастегнутую кофту. Она была словно призраком. Такая же бледная, отдаленная, задумчивая.

Она смотрела себе под ноги, желая не споткнуться и упасть. Тонкие пальцы убирали со лба пряди густых волос.

Джастин узнал ее. Эти яркие волосы он узнал бы из тысячи. На секунду улыбнулся и тут же отвернул голову, когда девушка остановилась, явно растерявшись, и поежилась, замечая знакомого человека, которого увидеть она никак не ожидала.

В голубых глазах проскальзывает ярое недоумение, которое вмиг исчезает с минутным напряжением, охватившего ее тело.

Она была невысокого роста, в черных, обтягивающих брюках, а белая рубашка торчала из под теплой кофты, которая была поверх ее.

Подходит ближе и, кажется, ежится на ровном месте, словно обдумывая свои последующие действия.

Джастин молчал. Смотрел куда-то сквозь танцующие деревья, сжимая руки в кулаки.

Хоуп вздыхает и, подойдя ближе, садится рядом с парнем. Он сразу ощутил приятный аромат свежих фруктов, от сладости которых закружилась голова. Девушка пальцами перебирала ткань кофты и смотрела на мрамор, шумно вздыхая. Она не знала, что сказать или сделать, поэтому просто молчала, решив, что говорить сейчас не обязательно.

Она приходила сюда каждый вторник, четверг и субботу. Это уже было таким привычным, что не сделав, ощущала некую вину перед братом. Глупо, но ей было плевать.

Они сидели рядом, и оба смотрели куда-то в даль. Словно в черную пропасть, в которой тонули оба.

Темнота поглощала, а напряжение обжигало кожу.

Прожигало насквозь.

- Не знала, что ты вернулся, - Хоуп выдохнула, сложив руки на груди, и взглянула на камень, около которого они сидели. Джастин на секунду улыбнулся, поняв, что молчание она не выдержала. Пожал плечами, немного расслабившись.

- Никто не знал.

На его слова Хоуп лишь кивнула.

Было странно видеть здесь Джастина, учитывая, что он не появлялся десять месяцев.

Она отчетливо помнила, как после похорон пришла в дом Миссис Хейв, с мыслью найти Джастина и надрать этому идиоту задницу, за его уход в такой важный момент. Прощальный.

Он исчез в тот момент, когда нужно было произносить прощальную речь. Он не смог, не хотел расклеиться перед всем городом. Не хотел показаться слабым, потому что это для него была значительная потеря.

Хоуп считала его трусом. Презирала некоторое время, а слова старушки Хейв о том, что Джастин покинул страну, вывело ее из колеи.

Она презирала. Так сильно, что ломило кости, прожигало кожу, рвало внутренности.

А потом поняла.

Спустя два с половиной месяца она задумалась о Джастине. Не о неприязни к нему из-за такого поступка, а о его чувствах, о нем самом.

Смерть друга переломило его на две части, которые, казалось, боролись друг с другом.

В голове на миг что-то щелкнуло и она подумала о том, что поступила бы так же.

Так же безответственно как он, потому что потерять дорогого человека, это как потерять самого себя.

В этот момент чувствуешь себя несобранным.

Адам был старше Джастина на два года. Не слишком много, но сам Джастин ощущал значительную разницу.

Монтгомери был мудр не по годам. Он уважал его за это.

Адам помог пережить смерть матери, помог пережить суд отца, когда судья, громкими словами объявил, что Роберт Бибер посажен в тюрьму пожизненно.

За восемь лет было пережито столько дерьма, что порой Биберу казалось, что он не справится.

А потом он задумывался над тем, чтобы все бросить. Может быть вычеркнуть прошлое и зажить настоящим. Будущим.

Не получилось.

Он вернулся.

И от воспоминаний становилось душно даже в прохладу.

- Как мама? - Джастин взглянул на Хоуп, разглядывая ее профиль. Повзрослела. Изменилась. Немного поправилась. Парень поджал губу, желая, чтобы она повернулась, взглянула на него, но делать она этого не собиралась.

Смотрела лишь вдаль, поглощая назойливую пустоту.

- Хорошо, - девушка улыбнулась, а на порозовевших щеках появились ямочки. Прикусила губу и на секунду прикрыла глаза, словно пыталась сама поверить в эти слова. - Лучше, чем тогда.

Посмотрела на Джастина и улыбнулась. Он был, как обычно, задумчив. Ей всегда казалось, что именно мысли погубят его, придет время, и они уничтожат последнее живое.

Он всегда много думал. Всегда о чем-то рассуждал. Хоуп называла его занудой, потому что так оно и было.

Слишком правильный, временами загруженный.

Почти всегда грустный.

Он был самоуверенный, но достаточно добрый, чтобы пропускать мимо ушей все его колкости, потому что глаза светились нежеланием обидеть, а ярым интересом увидеть реакцию.

Глупые подростковые шуточки, которые абсолютно никак не цепляли.

- Как Австралия?

- Хорошо, но, как видишь, я вернулся, значит не лучше, чем здесь, - Джастин ухмыльнулся, ощущая, как ветер иглами вонзался в каждый открытый участок его кожи. Ему было холодно, но он решил проигнорировать это.

Около могилы он ощущал связь. Связь с Адамом.

Ту самую, которую не разорвешь даже смертью.

- А как твой смазливый идиот? - Хоуп расширила голубые глаза, замерев от подобного вопроса. Взглянула на Джастина, в глазах которого играла любопытство и привычное спокойствие.

- Тебе сейчас правда интересно, или же ты хочешь в очередной раз напомнить мне, как не переносишь Тоби? - Хоуп вскинула бровь, усмехнувшись.

- Скорее второй вариант. Тебе всегда нравились придурки, - глухой смешок слетел с пухлых губ. Джастин нахмурился, посмотрел на рыжеволосую, которая лишь улыбнулась, покачав головой. - Не хочешь прогуляться?

Хоуп прищурилась, но ее недоуменный взгляд разбился о непроницаемость Джастина, заставив кивнуть и, последний раз взглянув на могилу, встать со скамейки и направиться вперед, посильнее укутываясь в теплую кофту.

Джастин последовал ее примеру, обводя медленным, напряженным взглядом ровную спину, острые плечи, на которых была скомкана кофта.

Она не была такая, как раньше. Что-то изменилось.

И это «что-то» слишком сильно бросалась в глаза.

Он скучал.

Было в этой девчонке что-то такое, что он ненавидел и любил одновременно.

Что притягивало и отталкивало с такой силой, что он разрывался на части.

- Джастин? - девушка замерла на месте, склонив голову на бок, дожидаясь, когда Джастин дойдет до нее, что он и сделал. Она улыбнулась.

Тепло.

Не так, как раньше.

- Да?

- Я рада, что ты вернулся.

Он был тоже рад.

И мысль о том, что она стоит перед ним, вся такая до безумия смущенная, до дрожи в коленях красивая, и с слишком пронзающим блеском в глазах - сводила с ума.

Джастин улыбнулся в ответ, подходя к ней чуть ближе, и, прикоснувшись к худым плечам, привлек девушку к себе, рукой проводя по густым, мягким волосам.

Она выдохнула и прикрыла глаза, ощущая его приятный запах, от которого сводило легкие.

Его трепетное движение заставило ее расслабиться.

Он никогда ее не обнимал, лишь позволял оставлять поцелуи, которые никогда ничего не значили.

Ни для нее и, уж тем более, ни для него.

Она дышала ему в грудь, а он ощущал, как приятный жар распространяется по его телу.

Как она заполняет его, как ее руки прожигают одежду, аккуратно водя пальцами по ровной, широкой спине.

Он скучал, и она тоже скучала, и это чувство обоим сносило голову к чертовой матери.

Слова вертятся на языке, и она прикусывает губу, дабы не наговорить лишнего.

Слова никчемны по сравнению с его стуком сердца, которое она так яро ощущала на своей груди.

Ощущала каждой клеткой своего тела.

И от этого становилось настолько тепло, что, казалось, не существовало зимы, которая окружала их.

Не существовало холодного кладбища.

Существовали лишь они и тепло, окутывающее обоих.


________________________