— Джин, помоги! Спаси ее, пожалуйста! Джин, она умирает, — захлебываясь слезами, просил Чимин.
— Идиот, я же просил тебя, не делать этого! Почему ты меня не послушал? Раз я говорю что-то, значит так должно быть! — подрываясь с места, Джин выбегает из дома и садится в машину. — Я скоро буду. Ничего без меня не делай, понял?
Сокджин ехал со скоростью света в дом ребят. После звонка Чимина и его слов, все мысли и желания были лишь убить этого паршивца, который назывался его братом. Полгода назад, он просил Чимина не делать этого и не один раз, но младшему не доходило, даже после очередных споров и упреков, Джин пытался объяснить ему всю сложность превращения Ари и последствие. Но Чимину как в стену горохом. А теперь, любовь всей его жизни умирает.
Оставалось всего лишь каких-то полчаса и Сокджин на месте. Но этому не суждено было быть. На перекресте в самом центре ада, Джин попал в аварию. Один из подчиненных древнего вынужден был остановить его.
— Куда он направляется? — спросил древний, глядя в окно и наблюдая, как его сын быстро выбегает из дома и садится в машину.
— Ему позвонил кто-то. Он очень был расстроен, судя по тому, как он кричал на своего собеседника, — ответил мужчина.
— Что он говорил? — задал вопрос отец.
— Что-то в роде «я просил не делать этого» и «когда я прошу, значит так делать», — ответил слуга.
— Хорошо. А теперь садись в машину, и останови его. Каким способом, ты знаешь. Он направляется в их дом, — приказал древний.
— Так точно, — мужчина поклонился и вышел из кабинета.
— Я долго ждал. Теперь пришло время убить вас, — сказал сам себе древний.
***
— И как долго будет это продолжаться? — стукнул кулаком по столу Юнги.
— Пока не перебьет нас всех, — ответил Хосок. — Пора сменить вахту. Я пойду, подменю Намджуна.
— Хорошо, — кивнул Юнги.
Прошло уже десять лет с того момента, как Джина сбили. Никто не знает где он, жив ли? Но точно знают, что замыслил древний.
После Джина, очередной целью была Ари, которая беспомощно лежала в кровати и страдала от невыносимой боли по всему телу. Девушке казалось, что ее разрывают на части и ломают каждую ее косточку. Каждую ночь, вот так уже десять лет, она просыпается от любимого голоса, который молит о помощи. Подрываясь с места, она бежит на зов, и каждый раз, когда она слышит голос за дверью, к которой подбежит, тут же открывает ее, но за ней никого нет. А когда холодный ветер или дождь бьют по ее телу, она понимает, что это вовсе не дверь, а окно, и она стоит на краю.
