Тайна Двух Океанов. Григорий Адамов

Глава IV. СКВОЗЬ СКАЛУ И ЛЕД

Первый, самый сильный удар застиг капитана в момент, когда он, сидя застолом в центральном посту, внимательно рассматривал карту рельефа той частиЮжного Ледовитого океана, в которой мог находиться сейчас айсберг сзаключенной в нем подлодкой. Капитана бросило с такой силой о край стола,что наступившая мгновенно тьма показалась ему следствием невыносимой боли вгруди. В то же время он услышал рядом шум от падения чего-то тяжелого,дребезжащий звон разбитого стекла и тихий человеческий стон."Столкновение... Обвал..." -- пронеслось в голове. Вспыхнули красныелампочки на щите управления: "Авария! Авария!". Он вскочил на ноги, покачнулся на покатом полу и,задыхаясь от боли в груди, бросился а угол, громко отдавая команду: -- Задний ход! На десяти десятых! Уже в углу, где стоял шкафчик с аккумуляторами автономной сетиосвещения, поворачивая головку включения, капитан услышал прерывистый итихий, почти шепотом, ответ: -- Есть.. задний... ход!.. Мощный толчок назад опять чуть не сбросил его с ног. -- Стоп! Задний ход! -- Есть... -- оборвался шепот ответа. Одновременно с коротким наружным скрежетом вспыхнул в лампах свет,пропал туман в глазах, все прояснилось. У щита управления с залитым кровью лицом, на коленях стоял лейтенантКравцов. Его руки, поднятые кверху, к кнопкам и клавишам, судорожновцепились в бортик Щита. Глаза были полузакрыты. Капитан бросился к нему,попытался поднять, но лейтенант не отрывал рук от бортика.-- Смену... -- прошептал он, опуская голову на стену под щитом. Дверь с шумом раскрылась, вбежал старший лейтенант Богров. -- Весьма кстати, Александр Леонидович,-- сказал капитан. -- Сменителейтенанта на вахте, он ранен. Вдвоем они подняли лейтенанта, усадили его в кресло. Затем, потираянезаметно грудь и морщась от боли, капитан подошел к столу и включилмикрофон в общекорабельную радиосеть. Во все отсеки подлодки понеслисьясные, четкие слова команды.x x x Кормовая часть подлодки находилась еще в свободной воде полыньи далекоот входа в тоннель. От ужасного удара, заставившего носовую часть упастьвниз на дно тоннеля, корма стремительно подскочила кверху, намереваясьописать большую дугу. Однако на двадцатом метре от носа корпус подлодкивстретил ледяной свод у выхода из тоннеля и с невероятной силой столкнулся сним. Сотрясение, вызванное этим ударом в последних, кормовых отсекахкорабля, в камере баллонов сопровождалось оглушительным звоном и грохотоминструментов и запасных частей, висевших на переборках и сорвавшихся сосвоих мест. До Горелова и Ромейко, находившихся в этот момент в камере баллонов,первый удар дошел несколько ослабленный расстоянием, но все же крутопокосившийся пол сбил их с ног на ряды стоявших вокруг, крепко привинченныхк своим фундаментам баллонов. Следующий удар подбросил их кверху и всторону, на свободную от баллонов площадку, и они в темноте покатились вдольпереборки под стальным дождем падающих инструментов и запасных частей.Ромейко вскрикнул от боли -- что-то попало в него. Горелова ударило сразу вгрудь и в голову, захватило дыхание, перед глазами в тумане завертелись, каккарусели, вспыхнувшие на щите красные лампочки. "Авария... дюзы..." --пронеслось у него в мозгу. В следующий момент, вскочив на ноги, он хотя иударился плечом и головой о переборку, но смутная радостная мысль заглушилаболь: "Задний ход... Центральный пост работает... Управление действует..."Отчаянным усилием воли он выпрямился на выровнявшемся полу. "Свет!.. Свет!..Где-то здесь поблизости находился шкафчик с автономными аккумуляторами. Втусклом красноватом сумраке Горелов сделал два шага, протянул руку и сразунащупал шкафчик. Лампы вспыхнули. С пола поднимался Ромейко -- маленький,бледный, с бессильно повисшей левой рукой. При взгляде на растерянное лицоРомейко Горелов вдруг почувствовал прилив неожиданной энергии и отваги. -- Маску и перчатки! -- громко крикнул он. От резкой команды ГореловаРомейко вздрогнул, выпрямился и молча оглянулся. Сорвав правой рукой спереборки около себя газовую маску с привязанными к ней на длинных шнурахжаронепроницаемыми перчатками, он протянул их Горелову. Горелов схватилмаску, поднес к лицу, намереваясь натянуть на себя, как вдруг камерунаполнил знакомый властный голос: -- Слушать команду! Все по местам! Включить ток автономной сети!Электрикам -- дать ток носовой пушке! Механикам -- исправить ходовые дюзыномера двенадцать и семнадцать! Спокойствие! Подлодка не пострадала!Сигнальная сеть и сеть управления в исправности! Застыв на месте, Горелов и Ромейко жадно вслушивались в этот голос, вэти слова, возвращавшие встревоженным сердцам людей спокойную уверенность. -- Живем, Ромейко! -- весело крикнул Горелов, вытирая рукавом кровь слица. -- Оправитесь -- идите за мной! Будете плохо себя чувствовать --сейчас явится Козырев, сменит вас. Скажите ему, чтобы подал мне трубы номердвенадцать и семнадцать. Все в порядке. Он натянул маску, захватил отложенные инструменты и материалы и нажалкнопку в задней переборке. Дверь отодвинулась в сторону. Горелов нагнулся ишагнул в открывшееся черное отверстие. Дверь за ним сейчас же задвинулась. Внепроницаемой тьме Горелов нащупал около двери шкафчик автономного освещенияи включил свет. Длинная, сводчатая, суживающаяся по направлению к кормекамера была наполнена густой чашей тонких горячих труб, по которым газы избаллонов направлялись к дюзам. Извиваясь, как уж, в невыносимой жаре,Горелов пробирался к трубе номер двенадцать. Он быстро натянул перчатки наруки, нашел трубу, отыскал на ней трещину, образовавшуюся от сотрясенияподлодки, и с веселой яростью принялся за работу... Проскользнул обратно,вставил в шкафчик с аккумуляторами вилки от электроинструментов и с ихпомощью отвинтил один конец трубы, потом другой и, подхватив отпавшую трубу,толкнул ее по полу к входной двери. Как раз в этот момент дверь раскрылась,показалась коренастая фигура Козырева в маске. Козырев молча подал Гореловуновую трубу, которую тот начал сейчас же устанавливать вместо поврежденной. Через десять минут из камеры баллонов, стоя перед микрофоном,прикрепленным к переборке, и стирая с лица пот, копоть и кровь, Гореловдокладывал: -- Товарищ командир! Дюзы номер двенадцать и семнадцать исправлены иготовы к работе! -- Что? Уже?! -- послышался удивленный голос капитана. -- Какиеисправления пришлось произвести? -- Заменены две пары поврежденных труб новыми, исправлены клапаныавтоматического распределителя. -- Великолепно, товарищ военинженер! Выражаю вам благодарность забыструю и четкую работу в аварийной обстановке... Марат летел по коридору, в каждом его отсеке притрагиваясь на бегу каккумуляторным шкафчикам автономной сети и оставляя за собой яркий следвспыхивавших ламп. За Маратом неслись из красного уголка люди с бледными,встревоженными лицами. Раскрытые зевы люков быстро поглотили людей, и в коридоре остались лишьторопливо направлявшиеся в госпитальный отсек зоолог и Цой в белых халатах. Из репродуктора раздался голос старшего лейтенанта Богрова: -- Товарищей Лордкипанидзе и Шелавина -- к капитану, в центральныйпост! В центральном посту, освещенном немного более тускло, чем всегда,зоолог и Шелавин увидели капитана, старшего лейтенанта Богрова и лейтенантаКравцова. У щита управления сидел старший лейтенант. Лейтенант Кравцовполулежал в углу, в кресле; он был бледен, лоб его был перевязан носовымплатком с кровавым пятном у правого виска, по щеке под бачками ползластруйка крови. -- Лорд! -- быстро обратился капитан к зоологу. -- Окажите помощьлейтенанту. При толчке он слетел со стула и головой ударился обо что-то...Иван Степанович! Во внутренней структуре айсберга произошли какие-тоизменения. Из его середины, со свода тоннеля, сорвалась какая-то глыба иупала на переднюю часть подлодки. Дав задний ход, нам удалось вырватьподлодку из-под нее. Эта глыба, несомненно, более плотная, чем лед.Посмотрите на экран. Видите?.. На сероватом фоне более прозрачного льда,отраженного почти на всем экране, впереди лежит темная тень. Я думаю, чтоэто скала, унесенная ледником с материка в море. Как ваше мнение? Океанограф поправил очки, подумал, перебирая худыми, длинными пальцамиредкие волоски своей взлохмаченной бородки, и, в то время как зоолог уводиллейтенанта к себе, в госпитальный отсек, спросил: -- Глубоко ли, Николай Борисович, проникают в толщу льда лучиультразвуковой пушки, позвольте вас спросить ? -- Заметное влияние на структуру льда лучи оказывают на расстоянии дошести метров, но проникают они, хотя и с ослабленной силой, конечно, ещеглубже. -- Ага!.. Я уверен, Николай Борисович, что вы правы. Это, несомненно,скала... -- Океанограф еще раз поправил очки, откашлялся и с видомпрофессора, собирающегося читать студентам лекцию, продолжал: -- Сползаямежду горных цепей к морю, ледники часто несут на себе обломки скал, которыеили сами падают на них, подточенные атмосферными влияниями -- колебаниямитемпературы, ветром, дождем, солнцем,-- или отрываются самим ледником вскалистых ущельях и долинах, по которым пролегает его путь. Эти обломки скалза время длительного прохождения ледника к морскому берегу покрываютсякаждый год новыми и новыми снеговыми отложениями, уплотняющимися ипревращающимися наконец в лед. В результате обломки оказываются уже всередине, в самой толще движущегося льда. Когда от спускающегося в мореледника откалываются и всплывают на воде ледяные горы, внутри их нередкооказываются такие, с позволения сказать, изюминки, и часто огромногоразмера. Очевидно, и наш айсберг несет в себе подобного происхождения скалу.Ультразвуковые лучи и теплота накаленного корпуса подлодки, глубокопроникнув в лед, разрушили его вокруг скалы, и последняя, ничем несдерживаемая, обрушилась на подлодку. Таким образом... -- Понимаю... -- прервал эту затянувшуюся лекцию капитан, со стоическимтерпением выслушивавший ее до сих пор. -- Судя по силе удара, скала должнабыть немалые размеров и немалого веса. Самое важное, однако, заключается втом, что она преградила нам путь... Капитан задумался, медленно опустился на стул перед столом и началпальцами отбивать на нем быструю дробь. Шелавин снял очки, вынул, платок ипринялся усердно вытирать им стекла, прищуривая близорукие глаза. Всемолчали. Наконец старший лейтенант тихо произнес: -- Не дать ли задний ход, вернуться в полынью и пробиваться в другомместе? Капитан отрицательно покачал головой: -- Надо сначала испробовать здесь все возможности. Я не могу потерятьзря двенадцать часов, которые мы уже истратили на этот тоннель. -- Расплавляйте скалу, Николай . Борисович,-- сказал Шелавин. -- Самыетвердые горные породы имеют точку плавления при температуре не выше тысячитрехсот -- тысячи пятисот градусов. Диабаз, например, расплавляется вэлектрической мартеновской печи при температуре в тысячу пятьсот градусов. Внашем же распоряжении -- две тысячи, а с резервами даже две тысячи двестиградусов... -- Но ведь это в печи... А здесь скалу придется разогревать лишь содной стороны, имея кругом охлаждающий лед. Потребуется еще больше времени,чем на проект товарища Богрова... Из репродуктора прозвучал голос: -- Товарищ командир! Говорит главный электрик Корнеев. Разрешитедоложить: сеть освещения восстановлена. Носовой пушке дан ток. -- Отлично,-- ответил капитан. -- Дайте ток в осветительную сеть.-- И,повернувшись к старшему лейтенанту, сказал: -- Распорядитесь, АлександрЛеонидович, о выключении всюду автономных аккумуляторов. У носовой пушкипусть ждут моих распоряжений. Я намерен,-- продолжал он, вставая со стула,--пробивать скалу ультразвуковой пушкой и потом таранить ее. Еслисосредоточенные ультразвуковые лучи способны за час разрыхлить лед на десятьметров в глубину, а минерал -- вдвое, втрое медленнее, то за два-три часаони справятся и с этой скалой. Не думаю, что ее толщина превышает пятьметров. Шелавин одобрительно кивнул головой. -- Александр Леонидович,-- обратился капитан к старшему лейтенанту, ужеуспевшему выполнить поручение и вернуться на свое место у щита управления,--задний ход! На одной десятой! Вывести подлодку из тоннеля! -- Затем,переключив микрофон на общекорабельную радиосеть, произнес: -- Старшиневодолазов -- в центральный пост! Подлодка тронулась с места, когда Скворешня быстро вошел в рубку,подошел к капитану и вытянулся во весь свой рост. - Товарищ Скворешня, мы выводим подлодку из тоннеля, так как упавшаясверху скала преградила ей путь. Необходимо осмотреть скалу и принестиобразец ее. Подготовьтесь к выходу. Как только подлодка окажется в полынье,я вам дам знать в выходную камеру. Возьмите кого-нибудь с собой. -- Есть обследовать скалу и принести образцы, товарищ командир! Через несколько минут с выходной площадки снялись три фигуры вскафандрах -- большая, средняя и маленькая -- и на малых оборотах винтапоплыли к огромному, математически круглому отверстию, зиявшему взеленоватой, искрящейся под лучами фонарей ледяной стене. Скворешня, Матвееви Павлик с ломами и молотками у поясов медленно плыли под сводами гигантскойтрубы с гладкими, точно отполированными, стенками. Вскоре перед ними в светефонарей возникла из мрака черная масса скалы. Три водолаза опустились передней на дно, но удержаться на покатой внутренней поверхности тоннеля былоневозможно. Пришлось стать гуськом на нижнем закруглении трубы. -- Ну, хлопцы,-- сказал Скворешня,-- пока я буду отбивать образцы,осмотрите скалу кругом -- с боков и сверху. Постарайтесь также добытьобразцы -- может быть, она не везде однородна по составу. -- Последовалгулкий удар его геологического молотка по выступу скалы. Матвеев и Павлик, опять запустив винты, начали медленно плыть вдолькраев скалы, время от времени постукивая по ней молотками и поднимаясь всевыше, к своду тоннеля. У самой скалы зияли огромные выбоины, круглые стенытоннеля были изломаны и исковерканы. Неожиданно уронив молоток, Павлик быстро отцепил от пояса лом,размахнулся и изо всей силы ударил им по выбоине под сводом. И в то жемгновение раздался его крик, полный недоумения и растерянности: -- Ах!.. Лом исчез! Едва коснувшись скалы, он скользнул по ней чуть вверх ивырвался из рук Павлика. Вильнув свободным концом, он скрылся под ледянымсводом, засыпав своего озадаченного владельца густой тучей алмазныхкристалликов. -- Чего ты там ахаешь? -- послышался голос Скворешни, прекратившегодолбить скалу. -- Лом провалился! Идите сюда! Скорее! -- кричал Павлик. Быстро поднявшись к Павлику, Скворешня первым делом просунул руку впробитое отверстие и с помощью своего лома попробовал определить толщинускалы. Она оказалась, по его расчетам, не толще двух-трех метров. Через полчаса эти расчеты и многочисленные образцы породы былиСкворешней доложены и представлены капитану в присутствии старшеголейтенанта, океанографа и зоолога. По образцам горной породы былоустановлено, что незначительной толщины скала состоит из кристаллическихсланцев, легко поддающихся действию ультразвуковых лучей. Через полчаса подлодка на самом малом ходу подплыла опять вплотную кскале и нажала на нее носом. Капитан отдал команду носовой пушке: -- По кристаллическим сланцам! Двести двадцать тысяч килоциклов! Звук!На полную мощность! Скала чуть смялась, как тугая, густая глина. Дюзы взрывались все чаще исильней, напор подлодки увеличивался. Когда дюзы развили давление,соответствующее движению в свободной воде на четырех десятых хода,микрометрический спидометр отметил продвижение подлодки на несколькосантиметров вперед, в толщу скалы. Ее густая, вязкая масса, выдавливаемаякораблем, расползалась вокруг его закругленного носа. Тогда к ультразвуковойпушке присоединились высокая температура и усиленное давление. Накал корпусаподлодки был поднят до двух тысяч градусов. В этом вулканическом жаре вязкаямасса скалы начала все быстрей и быстрей разжижаться и, как текучая лава,заструилась по обшивке корабля. Давление дюз возрастало, и, когда онодостигло семи десятых хода, раскаленная подлодка в огненных струях, вфейерверке горящих искр и брызг, сделав внезапный скачок, прорвала скалистуюстену и ринулась в пустоту за ней. Еще миг -- и подлодка с огромнойскоростью налетела бы на ледяную стену в глухом конце тоннеля, но вовремяданный на десяти десятых задний ход остановил ее у самой стены. Все на корабле облегченно вздохнули. Ультразвуковая пушка продолжала работать на полную мощь без перерыва,накал продолжал держаться на температуре в две тысячи градусов. Под прежнимдавлением дюз, в кипящей воде, в струях и облаках пара со скоростью трех слишним метров в час подлодка прожигала себе путь сквозь ледяную стену ксвободной воде. Часы уходили, за часами, вахты регулярно сменялись у машин иу аппаратов, монотонное мощное гудение пушки, словно вата, залегло в ушахлюдей. Уже пройдена половина ледяной толщи, уже лишь тридцать, вот ужедвадцать метров оставалось впереди. Напряжение на корабле возрастало. Скороли? Все ли будет и дальше так благополучно? Не обрушится ли какое-нибудьновое несчастье у самого конца? Когда корпус подлодки втянулся в тоннель на шестьдесят пять метров и,по расчету, еще только одиннадцать метров отделяли ее от свободы, глухой гулпотряс весь огромный айсберг от основания до верхнего плато. Грохотчудовищного взрыва покатился по тоннелю, и в то же мгновение, словноподхваченная вихрем, подлодка сделала гигантский скачок и ринулась вперед...Едва устояв на ногах от неожиданного толчка, капитан скользнул взглядом поэкрану -- и вскрикнул. Темная пелена, застилавшая экран во все время прохождения подлодки втолще льда, исчезла; привычный светлый простор раскрылся на куполе и нижнихполосах экрана; на нем быстро проносились извивающиеся тени рыб, колыхалисьмедузы со свисающими прядями щупалец. Окаменев на миг от изумления, капитанвдруг громко, необычно звонким голосом закричал: -- Мы в свободной воде! Нас выбросило из айсберга! Подводная частьледяной горы была размыта нижними, сравнительно теплыми слоями воды ипредставляла собой ряд глубоких выемок, пещер, гротов. К одной из этих пещерприближалась подлодка, пробиваясь в толще льда. Когда ее отделяло от глухогоконца пещеры всего лишь три метра, огромное давление пара перед носомкорабля взорвало тонкую, разрыхленную, к тому же, ультразвуковой пушкойпреграду, и, словно артиллерийский снаряд, подлодку выбросило из пушечногожерла тоннеля. Шелавин лично убедился, что именно так обстояло дело, когда, по егонастоятельной просьбе, подлодка вернулась к ледяной горе и он смог осмотретьинтересовавший его участок подводного основания айсберга. Впрочем,океанографу не удалось произвести осмотр с такой тщательностью, с какой емухотелось бы. Из подлодки его непрерывно вызывали скорее вернуться и не дализакончить обследование по расширенной программе, которую составил себеученый. Всем не терпелось, всем хотелось возможно быстрее покинуть этозлосчастное место, уйти подальше от этой мрачной ледяной тюрьмы, в которойим угрожала позорная участь жалких пленников на долгие, мучительные месяцы.Как только за Шелавиным поднялась выходная площадка и плотно сдвинулисьнаружные двери выходной камеры, двадцать первого июля, в два часа подлодкавзяла курс на север и, словно вырвавшаяся на свободу птица, стремительнопонеслась к необъятным просторам Тихого океана .