Тайна Двух Океанов. Григорий Адамов

x x x

Человек говорил на прекрасном английском языке, изысканно вежливо: -- Лейтенанту Хасегава пришлось в этом деле затратить немало усилии, имы выражаем ему большую благодарность за столь удачный исходрекогносцировки. Из всех наших гидропланов, ежедневно осматривавших огромныепространства над океаном, на долю именно его машины выпал успех. Один из стоявших вокруг койки сдержанно и почтительно поклонился. -- Но и другим вы задали у нас не меньше работы,-- с чуть заметной, ноблагожелательной улыбкой на широком коричнево-желтом лице с резковыдающимися, острыми скулами продолжал говорить человек, сидевший на стуле.В его косо поставленных глазах за большими роговыми очками мимолетноблеснуло довольство собой и своими подчиненными. -- Нужно было извлечь васиз ваших неприступных, словно заколдованных рыцарских доспехов и вернуть вамжизнь. Да-да! Именно вернуть жизнь, так как все говорило за то, что вы еедавно потеряли. Первое сделал наш электротехник майор Ясугуро Айдзава,которому, правда, вы дали намек, как это сделать. В сжатом кулаке вы держалимедную иглу как раз возле грудного шва на скафандре. А второе сделал наш маги чародей доктор Судзуки, какими-то чудодейственными вливаниями последвухчасовой работы ожививший ваше сердце. Я очень рад нашей новой встрече,мистер Крок, и тому, что могу предложить вам гостеприимство на моем корабле.Встреча со старым другом всегда овеяна ароматом цветущей вишни, говорят вмоей стране. Ваше первое сообщение я еще вчера послал по радио в главныйштаб. А теперь отдыхайте, набирайтесь сил. Завтра, если позволите, я васопять навещу, и мы поговорим о подробностях вашего удивительного подвига.Позвольте пожелать вам, мистер Крок, спокойствия и здоровья, которое такдрагоценно для нас. Капитан Маэда встал и протянул маленькую руку с желтовато-коричневойладонью. Со времени последнего, столь памятного разговора с Гореловым вЛенинграде и своего ареста капитан много потерял в решительности и смелостиобхождения. Морской атташе державы, считавшей себя владычицей Востока иазиатских морей, так "легкомысленно" давший себя захватить с поличнымсоветской власти, был освобожден ею лишь по причинам дипломатическогохарактера и, вконец скомпрометированный арестом, немедленно отозван народину. Командование крейсером, которому была поручена связь с Гореловым инаблюдение за советской подлодкой, несмотря на важность этой миссии, былоявным понижением для капитана Маэда. Горелов слабо пожал руку капитану и тихо сказал: -- Я бесконечно благодарен вам, капитан... Я никогда не забуду... именмоих спасителей -- и летчика лейтенанта Хасегава... и майора Айдзава... идоктора Судзуки... Еще раз благодарю вас. .. Капитан Маэда и все сопровождавшие его вышли из корабельного госпиталя.Горелов откинулся на белоснежную подушку и закрыл глаза. С того момента, как потерявший сознание Горелов был подобран летчикомлейтенантом Хасегава и доставлен на крейсер, он был окружен исключительнымвниманием и заботами. Капитан Маэда не преувеличивал: нужно было особое,необыкновенное .упорство, чтобы добиться спасения Горелова при наличиипрепятствий, казалось -- непреодолимых. Но капитан Маэда кое-чего недосказал: инструкции главного штаба недвусмысленно связывали всю дальнейшуюкарьеру капитана с отысканием и благополучной доставкой Горелова. Всущности, жизнь капитана оказывалась таким образом связанной с жизньюГорелова: призрак харакири неотступно следовал за капитаном все двадцатьчасов, в течение которых шла отчаянная непрерывная борьба за освобождениеГорелова из скафандра и оживление его тела. Капитан Маэда имел все основаниясчитать майора Айдзава и доктора Судзуки также и своими спасителями. Уход за Гореловым был необыкновенно внимательный; доктор Судзукиприменял самые современные методы для быстрого восстановления сил организма.На третий день его пациент мог уже без особых усилий вести длительныйразговор с капитаном Маэда, пришедшим вторично навестить его. На этот раз капитан явился в сопровождении лишь одного человека,который принес с собой диктофон, установил его возле койки Горелова и затемудалился. После первых изысканных фраз с изъявлением радости по поводубыстрого хода выздоровления Горелова, расспросов о его самочувствии, новыхсоболезнований по поводу перенесенных им испытаний капитан приступил к делу: -- Главный штаб был бы вам очень, признателен, мистер Крок, если бы высообщили нам некоторые сведения о конструкции подводной лодки, на которой вынаходились, ее вооружении, источниках двигательной силы, движителях и вообщеобо всем, что отличает ее от современных подводных лодок обычного типа. Горелов, очевидно, ждал этих вопросов. Он быстро ответил: -- Простите, капитан, но все эти сведения я передам лично главномуштабу, как только мы прибудем в порт... Кстати, где мы сейчас находимся? Капитан был, видимо, неприятно удивлен. С застывшим лицам иполузакрытыми глазами, он с минуту помолчал и затем тихо произнес: Могу заверить вас, глубокоуважаемый мистер Крок, что я действую вданном случае не из простой любознательности, а именно по поручению главногоштаба. -- Очень сожалею, капитан, и еще раз прошу у вас извинения, нонекоторые очень важные соображения заставляют меня воздержаться от ответа наваши вопросы. Свои сообщения я могу сделать только непосредственно, тольколично главному штабу. И чем скорее я буду доставлен в порт, тем лучше будетдля дела. Именно поэтому я интересуюсь вопросом о движении корабля. Капитан опять помолчал. -- Вы вправе поступать, мистер Крок,-- ответил он наконец,-- каксчитаете необходимым. Я ни в коем случае не позволю себе настаивать, еслиэто ваше окончательное решение. Считаю лишь необходимым довести до вашегосведения, что это решение, если вы его не измените, причинит штабу некоторыезатруднения. Я был бы вам очень признателен, если бы вы учли этообстоятельство в ваших дальнейших размышлениях... Впрочем,-- поспешнодобавил капитан, заметив легкое движение досады на лице Горелова,-- я опятьповторяю, что нисколько не настаиваю и все предоставляю вашемублагожелательному суждению... Что же касается нашего корабля, то в настоящиймомент он все еще находится на том же месте, на котором мы имелиудовольствие принять вас на борт. -- Как! На том же месте? -- с удивлением и беспокойством спросилГорелов, приподнявшись на локте. -- Почему? -- По инструкции главного штаба, мы обязаны, приняв вас на борт,полностью удостовериться в гибели подлодки. Мы должны иметь самыеубедительные доказательства и ждали лишь вашего выздоровления и вашейпомощи, чтобы получить их. -- Доказательства?! -- в полном смятении повторил Горелов. -- Какие жедоказательства? После взрыва на поверхности океана показались масляныепятна, но вас не было вблизи, и сейчас они уже, конечно, исчезли. Там жевсплыло несколько мелких деревянных обломков, но они, вероятно, унесеныволнами и ветром. Какие же могут быть теперь доказательства? -- Два раза,-- медленно ответил капитан Маэда,-- мы были твердоуверены, что подводная лодка уничтожена нами, и затем оказывалось, что мыявляемся лишь жертвой несчастного заблуждения. В последний раз мы слишкомдорого заплатили за это заблуждение, потеряв наш лучший крейсер и лучшегокапитана флота его величества. В трауре по "Идзумо" и по его боевомукомандиру до сих пор вся нация, хотя она и не осведомлена о действительнойпричине их гибели. Мы не хотим больше этих ошибок! -- Но подумайте, капитан,-- воскликнул в чрезвычайном возбужденииГорелов,-- о каких доказательствах может идти речь? Что может убедить вас внесомненной гибели подлодки? Я не могу представить себе, что удовлетворилобы вас теперь, когда прошло уже трое суток с момента взрыва и никаких следовуже не найти?! Бледный, с крупными каплями пота на лбу, он откинулся на подушку,совершенно обессиленный. -- Не волнуйтесь так, дорогой мистер Крок,-- с явным беспокойствомсказал капитан. -- Нам слишком дорого ваше здоровье, чтобы подвергать егоопасности. Тем более, что серьезных причин для этого нет. Необходимыедоказательства, при вашем мужественном содействии, совсем не так уже труднополучить. Подлодка затонула, если катастрофа действительно постигла ее, всравнительно мелководной области океана. Его наибольшая глубина здесьдостигает около тысячи двухсот метров. При этом условии нет ничего легченайти подлодку, если вы не откажете произвести эти поиски, будучи одетым вваш скафандр, которым вы пользуетесь с таким искусством и с такойуверенностью. Место взрыва вы знаете достаточно точно. Если подлодкапогибла, она лежит на дне где-нибудь поблизости от того места. Мы снабдимвас портативным и мощным, последней нашей модели, электромагнитнымметаллоискателем, и вы в короткое время сможете найти подлодку. Найдя ее, выубедитесь, в каком она находится состоянии, и укажете нам место еенахождения, после чего имеющимися в нашем распоряжении средствами мыубедимся в этом, а может быть, сможем даже поднять подлодку. -- Но, капитан,-- попробовал возразить Горелов,-- разве я могу точнознать, в каком именно месте произошел взрыв? Это место я определил толькоприблизительно у Южного тропика. Ошибка на один градус увеличит обследуемуюплощадь дна на тысячи квадратных километров. Сколько же времени потребуетсяна эти поиски? -- Сколько бы ни потребовалось! -- последовал твердый ответ. -- Мыуйдем отсюда лишь в том случае, если найдем подлодку или придем к выводу,что ее здесь нет. Горелов закрыл глаза и ничего не ответил. Он был в полномзамешательстве. Он не знал, что ответить. Но он ясно понял, что взрывподлодки -- это еще далеко не конец, что он находится во власти жестокой,неумолимой силы и превращается в безвольное орудие чужих замыслов и планов. Через минуту он встрепенулся. В его глазах мелькнула слабая надежда, ион сделал новую попытку сопротивляться. -- Если в вашем распоряжении, капитан,-- сказал он, едва справляясь сохватившим его волнением,-- имеются прекрасные металлоискатели, почему бывам не воспользоваться ими с корабля? Или даже с нескольких кораблей дляускорения поисков? Капитан отрицательно покачал головой. -- После -- горького опыта "Идзумо" мы избегаем слишком близкоподходить к этой подлодке или к тому месту, где она может находиться. Мыизбегаем этого риска. Горелов, окончательно обессиленный, неподвижно лежал с закрытымиглазами и мертвенно бледным лицом. Прибежавший по вызову капитана докторСудзуки потратил немало времени и усилий, чтобы привести в чувство своегопациента.