Тайна Двух Океанов. Григорий Адамов

Глава XI. РЕШИТЕЛЬНЫЙ БОЙ

Со вздутыми заспинными мешками все трое медленно поднимались прямо повертикали к поверхности океана. -- А ведь нам, хлопцы, пожалуй, время поворачивать на горизонталь ипрямо на ост, к подлодке,-- сказал Скворешня, взглянув на глубомер. --Глубина -- сто пятьдесят метров, как раз на уровне подводного дока. А ну,право на борт!.. Стоп! -- закричал он вдруг, прерывая маневр н показываярукой на запад, вверх и вправо от себя. -- Это что еще такое? Метрах в десяти над ними и в пятидесяти метрах вправо, на северо-запад,в сине-зеленых сумерках вод медленно скользила огромная черная тень. На ееспине можно было заметить какие-то большие цилиндрические наросты скороткими вертикальными стволами. Тень двигалась как будто без усилий --прямая, жесткая, закругленная с заднего конца и заостренная спереди, как носкорабля. -- А вот к зюйду еще одна! Вон, вон, тоже в пятидесяти метрах! --удивленно сказал Павлик, показывая влево от первой тени. -- Что бы это моглобыть? -- Да, да, вижу,-- подтвердил Марат. -- Подлодки!.. -- взволнованно крикнул вдруг Скворешня. -- Будь япроклят, если это не подлодки! -- О чем вы говорите, товарищ Скворешня? -- послышался голос старшеголейтенанта. -- Какие подлодки? -- Ничего не понимаю, товарищ старший лейтенант! -- ответил Скворешня.-- Две подлодки на траверсе пещеры. Направляются на самом малом ходу кострову... Соблюдают интервал сто метров... Плывем на зюйд, чтобы осмотретьполучше... -- Сообщайте, что увидите! -- приказал старший лейтенант. -- Даю сигналтревоги!.. Включаю все готовые ультразвуковые прожекторы! Скворешня запустил винт и на трех десятых устремился влево, впереди ивдоль фронта неизвестных подлодок. Марат и Павлик последовали за ним. Пройдя метров сто дальше от второй подлодки, Скворешня донес: -- Товарищ старший лейтенант! Третья к зюйду! Интервал сто двадцатьпять метров!.. Идут строем фронта... -- Слышу, третья к зюйду,-- ответил старший лейтенант. -- На экраневидны шесть силуэтов. Носовой прожектор номер сто тридцать восемь еще неработает. В его секторе, между пятым и шестым силуэтом, большой перерыв.Имейте в виду: верхний угловой сто сорок второй сейчас корректируетлейтенант Кравцов. Продолжайте осматривать фронт! -- Есть осматривать фронт! Вижу четвертую к зюйду... Интервал стопятьдесят метров... Продолжаю тихо идти к острову. Идем дальше на зюйд...Триста метров... пятьсот метров... Больше подлодок не обнаружено... Товарищстарший лейтенант! -- Слушаю. -- Мы заметили четыре подлодки к зюйду от первой... Видите ли вы нас? -- Вижу. -- На каком мы расстоянии от пещеры? -- Пятнадцать километров. -- Разрешите подняться над подлодками и осмотреть к норду от первой. -- В этом направлении работают все ультразвуковые прожекторы. Там идутеще три подлодки с теми же интервалами. На поверхности видны силуэты трехкораблей. По-видимому, эсминцы. -- Говорит капитан "Пионера". Товарищ Скворешня, поднимитесь все втроемнад подлодками, следуйте за ними и наблюдайте... Голос старшего лейтенанта прервал капитана: -- Товарищ капитан, профессор Лордкипанидзе сообщает, что лейтенантКравцов исчез из сектора сто сорок два и на вызовы не отвечает. Один раздонеслось что-то неразборчивое -- и все. Под шлемами прозвучал голос капитана: -- Включить все действующие ультразвуковые прожекторы! Не видно? Можетбыть, он в пятне сектора восемьдесят восемь? Старший лейтенант тотчас жевзволнованно крикнул: -- Вот он! Из этого пятна вырвался! Опять исчез в нем! Он не один! Онне один, Николай Борисович! Он с кем-то схватился! -- Видел! -- ответил встревоженный голос капитана. -- Опять! Опять появились в секторе восемьдесят девять! -- продолжалстарший лейтенант. -- Опять скрылись в секторе восемьдесят восемь! Лейтенантборется с кем-то! С кем? -- Товарищ Скворешня! -- резко прозвучала команда капитана. -- Есть, товарищ командир! -- Прекратить наблюдение за подлодками! Немедленно, на десяти десятых,спешите на помощь лейтенанту Кравцову! Расстояние от пещеры -- двадцатькилометров. Глубина -- семьдесят метров. Направление -- вест-норд-вест. Налейтенанта произведено нападение! Скорее! Скорее! Следуйте нашим указаниям впути! -- Есть на помощь лейтенанту! -- взволнованно рявкнул Скворешня и,запуская на полный ход свой винт, отдал команду: -- Гасить фонари! Марат, комне, догоняй! Павлик, держись от нас на дистанции в пятьдесят метров! Вдраку не суйся!.. В густых темно-зеленых сумерках вод три тени с головокружительнойбыстротой понеслись на вест-норд-вест...x x x Лейтенант Кравцов готовился сдать вахту старшему лейтенанту. Капитан вдальнем углу центрального поста управления слушал зоолога. -- Нельзя ли, Николай Борисович,-- говорил ученый,-- кого-нибудьотрядить для корректирования верхнего углового прожектора сто сорок два?Марата нет. Павлик с ним ушел. А из наших радистов посылать кого-нибудьпросто жалко: работы уйма, торопимся страшно. Даже носовой прожекторвосемьдесят восемь еще не готов -- что-то не ладится с ним... Дайтекого-нибудь! А? Всего минут на двадцать -- тридцать. Пустяковое дело... А? Зоолог умоляюще смотрел на капитана. Он пришел в центральный пост прямос работы, руки у него были черны, борода далеко не в порядке, но ему,по-видимому, было совсем не до туалета. Капитан пожал плечами: -- Кого же вам дать, Арсен Давидович? И без того три человека вышли изстроя. И среди них такие работники, как Скворешня и Марат. Ни одна бригадане даст из своего состава. А власть применять не хочется. -- Ну что же нам делать?! -- воскликнул зоолог. -- Хоть самомуотправляйся! -- Лейтенант уже сдал вахту и направлялся к выходу, но припоследних словах ученого он вдруг остановился, мгновенно постоял внерешительности и повернулся к капитану. -- Товарищ командир! -- тихо обратился он к нему, не поднимая глаз, каквсегда теперь в разговоре с капитаном. -- Товарищ командир! Еслиразрешите... Может быть, я мог бы помочь бригаде Арсена Давидовича? Капитан и зоолог быстро посмотрели на лейтенанта? первый --нерешительно, с сомнением, второй -- с внезапно загоревшейся радостнойнадеждой. -- Не знаю, товарищ лейтенант,-- с обычной в последнее времясдержанностью в обращении с ним сказал капитан. -- Достаточно ли выоправились, чтобы можно было позволить вам выйти из подлодки? -- Я чувствую себя вполне здоровым, товарищ командир,-- поспешноответил лейтенант. Капитан неопределенно покачал головой и, улыбнувшись, обратился кзоологу: -- Что скажет врач? Только, пожалуйста, без личной заинтересованности. -- Да нет же, Николай Борисович! -- с обидой в голосе, но с сияющимлицом воскликнул зоолог. -- Никаких медицинских противопоказаний нет. Этобудет всего лишь простая подводная прогулка. Она будет даже полезналейтенанту! -- Ну что же! Тогда я не возражаю... Александр Леонидович, оформитепропуск лейтенанту. -- Спасибо, товарищ командир! -- с легкой краской на лице поблагодариллейтенант капитана. Через десять минут, получив инструкцию зоолога, лейтенант, одетый вскафандр, вышел из подлодки и, запустив винт, быстро направился насеверо-северо-запад, в тот сектор океана, против пещеры, который захватывалультразвуковой прожектор 142. Перед сдачей этого прожектора из ремонтазоолог должен был настроить его на наибольшую ясность и дальность, проверитьспособность отражения его лучей от движущихся объектов и проделать ряддругих опытов. Лейтенант на шести десятых хода плыл на глубине семидесяти метров. Былодовольно светло, и фонаря своего он не зажигал. Настроение у лейтенанта былоприподнятое, почти радостное: капитан с ним сегодня разговаривал немногоболее тепло, чем обычно, он улыбнулся в разговоре и даже доверил ему новуюработу... Какой он прекрасный человек, капитан! И славный Арсен Давидович!Как им обоим был благодарен сейчас лейтенант! Нет, он, конечно, не забываетсвоей вины... своего преступления... Лейтенант тяжело вздохнул. Но все же как он благодарен, что они непрезирают его, не дают ему чувствовать тяжесть его вины, продолжаютотноситься к нему по-товарищески! Волнение стиснуло горло лейтенанта, он с усилием проглотил слюну...Конечно, он ответит, он готов полностью ответить перед Родиной за свойпроступок... нет, не за проступок, а за преступление... тяжкоепреступление... Но никто не попрекает его этим преступлением, все отличнопонимают, как ему тяжело, как он раскаивается в своем легкомыслии,беспечности, и все стараются в его присутствии даже не упоминать имениГорелова... И, как всегда после несчастья с подлодкой, при одном лишь воспоминанииоб этом человеке у лейтенанта перехватило дыхание и сжались кулаки. О, этотненавистный человек!.. -- Правее, правее, Юрий Павлович! -- послышался вдруг под шлемом голосзоолога, -- На два метра выше! Кончается двадцатый километр... Стоп! Ну,вот. Теперь десять метров дальше... Так... Десять метров вправо... Столькоже влево... вкось кверху... Зажгите фонарь... Погасите... Выключаю всесоседние прожекторы, чтобы не искажали работу сто сорок второго... Повторимманевры... Стоп!.. Повисите минутку неподвижно... Я подыму немногонапряжение... Лейтенант остановил винт и, отрегулировав воздушный заспанныймешок, повис на месте, глядя бездумно в светло-зеленые сумерки перед собой.Вдали и вблизи проносились, как тени, то смутные, то четкие силуэты рыб,медуз, моллюсков. Неожиданно почти на границе видимости, показалась сверху странная тень-- длинная, прямая, суживающаяся сзади, но без характерных для плавающих рыбизгибов тела. Впереди тени -- ровное, немигающее светлое пятно, из пятна --прямой световой луч. Сердце лейтенанта тревожно забилось: "Что бы это могло быть? Акула? Огромный тунец?.. Нет, это не рыба". Тень быстро приближалась -- наискось и вниз. "Зажечь фонарь?.. Нет, не надо, лучше подождать..." Темный силуэт скользнул на расстоянии сорока метров от лейтенанта ибыстро вошел в глубину. "Человек! -- чуть не крикнул лейтенант. -- Это человек в скафандре! Вогромном скафандре, нолевой номер... Кто это может быть? Скворешня? НоСкворешня на дне с Маратом... Кто же? Плывет правильно... Ноги вытянуты исомкнуты... Руки прижаты к бедрам... Кто-то из наших..." И вдруг все завертелось перед глазами лейтенанта. Кровь ударила вголову, затуманила мозг, С помутившимся сознанием, не думая, лейтенантзапустил винт на десять десятых и ринулся вперед и вниз, за загадочнойтенью.-- Юрий Павлович! -- раздался удивленный голос зоолога. -- Куда же выдевались с экрана? Юрий Павлович! Да отвечайте же! Юрий Павлович! ЮрийПавлович! Что за черт! Телефон испортился, что ли? -- недоумевающе бормоталученый. -- С чего бы вдруг?.. Лейтенант слышал эти призывы как будто сквозь вату: они не доходили доего сознания. Все его существо сосредоточилось теперь на одном лишьсветящемся пятне, которое быстро приближалось, делалось все ярче и светлее:человек впереди плыл лишь на четырех десятых хода. Еще мгновение -- и палец лейтенанта нажал кнопку на щитке управления.Яркий луч ударил в шлем человека и осветил черты его лица. Лейтенант издал хриплый крик -- крик ярости, смешанной со смертельнойненавистью: -- Горелов!!! Ослепленный светом фонаря, человек инстинктивно поднял руки к глазам. Ив тот же момент с полного хода, словно пушечный снаряд, на него налетеллейтенант и сзади схватил его руки выше локтей. На одно лишь мгновение Горелов повернул к нему лицо, искаженное ужасом.В следующее же мгновение он согнул сзади сомкнутые ноги и с чудовищной силойударил ими лейтенанта в живот. Защищенный скафандром, лейтенант непочувствовал боли, но одна его рука сорвалась с руки Горелова, хотя другаяпродолжала крепко держать его. Противники очутились лицом к лицу. Молча, не спуская глаз друг с друга, они беспорядочно носились спродолжавшими работать винтами. Ужас на лице Горелова сменился пренебрежительной улыбкой: он узналврага, и тот, очевидно, показался ему нисколько не опасным. Лейтенант хрипло дышал, волосы его слиплись от пота, падали на глаза;слабость-- результат ранения-- возвращалась и туманила мозг. Едвапробивались в сознание взволнованные голоса капитана и старшего лейтенанта,искавших его, и приказ, отданный капитаном Скворешне. "Что делать? Как взять его? Винт... Остановить его винт!" -- решилКравцов. Сомкнув ноги и ступнями повернув на них рули, он бросился грудью нагрудь Горелова и успел нажать кнопку от его щитка управления. Щитокоткрылся, крышка его отвалилась и повисла. Но тотчас же, прежде чемлейтенант успел дотронуться до знакомого рычажка, управлявшего винтомГорелова, рука Горелова перехватила руку лейтенанта, отбросила ее далеко всторону, вернулась к щитку и поднялась над лейтенантом. В руке Горелова сверкнула, освещенная лучами фонарей, медная игла надлинном тонком проводе... "Смерть!" -- мелькнуло в голове лейтенанта. Не отпуская Горелова, лейтенант круто повернул рули. Винт вынес егоиз-под руки врага, и, описав полукруг, лейтенант очутился за спинойГорелова. Но едва лишь он успел облегченно вздохнуть и выхватить из своегощитка управления иглу, как Горелов повернулся за ним, рванул и освободилруку из ослабевших пальцев лейтенанта. Словно сквозь туман, лейтенант увидел блеск короткой желтой молнии,упавшей на грудь, и сейчас же, не успев даже вскрикнуть, он почувствовал,что его тело прожег словно огненный нож. Струя воды под давлением в несколько десятков тонн ворвалась сквозьраскрывшийся шов в скафандр и в один миг насквозь пробила грудьлейтенанта... Тело лейтенанта медленно перевернулось головой вниз и с ярко горящимфонарем, швыряемое винтом из стороны в сторону, стало погружаться в черныеглубины. Вложив иглу в щиток, Горелов еще смотрел вслед расплывающейся в темнотетени своего противника, когда два громовых удара обрушились на него. Два ярких луча пронизали его шлем, и обе руки оказались схваченнымиметаллическими клещами. Опять испуг, а затем и ужас исказили лицо Горелова,когда он бросил взгляд направо и налево от себя. И вновь раздался крик изумления и ярости: -- Горелов!!! Этот крик явственно донесся теперь из неосвещенного сектора восемьдесятвосемь в центральный пост управления подлодки. И сейчас же, после короткогомолчания, Скворешня и Марат услышали резкую, отрывистую команду капитана: -- Взять его и доставить на подлодку! -- Есть взять и доставить на подлодку! -- глухо, сквозь стиснутые зубыответил Скворешня. В то же мгновение Горелов рванулся всем корпусом влево, навалившисьплечом на Скворешню, и ударом ноги далеко отбросил Марата в сторону. Егоправая рука, словно освободившись из паутины, взлетела вверх, и огромныйметаллический кулак, как молот, обрушился на шлем Скворешни против его лица.Голова Скворешни качнулась в шлеме вперед, ударилась лбом о прозрачныйметалл, и все завертелось перед глазами гиганта. Рука, однако, продолжаладержать руку Горелова, как в тисках. Но одновременно с ударом Горелов,подталкиваемый своим работающим винтом, перевалился вверх ногами через плечоСкворешни и вывернул ему руку назад. От невыносимой боли Скворешня зарычал исо стоном выпустил руку Горелова. Ловкость, казалось, одолела силу... Едва почувствовав свободу, Горелов сомкнул ноги, выровнял руль иустремился вверх. Это его погубило. Со стиснутым от ужаса сердцем, ничего несознавая, но чувствуя лишь, что ненавистный враг ускользает, Павлик ринулсявперед. И, прежде чем Горелов мог что-либо сообразить, мальчик крепко уселсяу него на плечах, продев назад ноги под его руками, и дал задний ход своемувинту. Винт Горелова был сразу парализован, а в следующий момент преодоленболее мощным ходом: Горелов вместе с Павликом устремился вниз. Огромные, страшные, как клещи, руки Горелова поднялись, чтобы схватитьноги Павлика и сбросить его с себя, как пушинку. Но на полпути эти руки быливновь перехвачены Скворешней и Маратом, и вновь тем же маневром Марат былотброшен в сторону и завертелся, как в водовороте, от удара ногой и поддействием собственного винта. И вновь взвилась страшная правая рука, нонавстречу ей взлетела кверху мощная, как ствол молодого дерева, левая рукаСкворешни, чтобы перехватить ее. И опять Горелов перехитрил Скворешню: рукагиганта встретила свободное пространство -- руки Горелова скользнула подрукой противника к своему щитку управления. В следующее мгновение она вновьпоявилась в ярком свете трех скрещивающихся лучей. Зажатая в кулаке,блеснула длинная медная игла на тонком шнуре и, как молния, устремилась, невстречая препятствий, к шву на открытой, незащищенной груди Скворешни... Раздался пронзительный, полный ужаса крик Павлика: -- Игла!.. Это был первый звук человеческого голоса, вырвавшийся за всю этуполуминутную ужасную борьбу... Нога Павлика вырвалась из-под плеча Горелова и с силой, которой труднобыло ожидать, ударила по руке, и рука отлетела, прежде чем игла успелакоснуться шва. Но обратно нога уже не вернулась: одним движением плечаГорелов сбросил с себя потерявшего равновесие мальчика, и тот кубарем,увлекаемый своим винтом, ринулся глубоко вниз, где столкнулся с еще непришедшим в себя Маратом. Близко, совсем близко возле них, тихо колеблемоеструями взволнованной воды, покачивалось закованное в скафандр телолейтенанта. -- Насмерть, гадюка?! -- взревел в неописуемой ярости Скворешня. Рука Горелова не успела еще вернуться в прежнюю позицию, как в кулакеСкворешни сверкнула такая же игла. На одно лишь мгновение два грозных противника застыли друг переддругом, один на один, лицом к лицу, как бы высматривая у врага его слабоеместо. Глаза Горелова горели бешенством, лицо было восково-бледным, тонкиедлинные губы посинели и искривились, словно в странной улыбке, обнажаябольшие зубы. Он был похож в эту минуту на матерого затравленного волка,решившего дорого и не ожидая пощады продать свою жизнь. Огромное, круглое, такое всегда добродушное лицо Скворешни как будтосразу осунулось, похудело. Его черты словно окаменели в суровоймужественности, маленькие серые глаза сделались еще меньше и уверенно,спокойно сверлили противника. Казалось, что в последнем крике Скворешнивылилась вся его бешеная ярость и уступила место несгибаемой воле ихолодному рассудку: в смертном бою с таким противником можно пустить в ходвсе средства. Левая рука Горелова оставалась безнадежно парализованной в правой рукеСкворешни, но зато он мог маневрировать свободной правой против левой рукипротивника, и он считал это своим явным преимуществом. Прошло лишь одно мгновение, и вдруг грохнули, словно щиты древнихрыцарей, металлические локти свободных рук, отражая смертельный выпад иглы.Правая рука Горелова натолкнулась на непреодолимое препятствие, и в тот жемиг левая рука Скворешни распрямилась, как лук, и игла воткнулась внезащищенную грудь Горелова. Прикрыть грудь было уже поздно, и Горелов лишьповернулся слегка боком -- игла скользнула по его кирасе, минуя роковой шов. И опять со звоном столкнулись локти, и вновь правая рука Гореловаотлетела, как щепка, от левой руки Скворешни. Горелов, казалось, побледнелеще более: преимущество, на которое он, очевидно, так рассчитывал, растаяло,как дым, перед чудовищной силой Скворешни. Страх сжал сердце Горелова словнов предчувствии неотвратимого... Маленькие серые глаза холодно и уверенно сверлили черные пылающие глазапротивника и не пропустили трепещущую тень страха, мелькнувшую в них. В третий раз столкнулись локти, и рука Горелова отлетела, словно ужезаранее готовая к этому, но в глазах его скользнуло что-то неуловимое,словно надежда. Холодные, маленькие, превратившиеся в щелки глаза заметили иэто. И, вместо того чтобы вернуться в прежнее положение, рука Скворешнинеожиданно обрушилась градом неудержимых преследующих ударов на отброшеннуюруку Горелова. Она не давала ей найти себе место, загоняя все дальше идальше назад. Словно прикованный цепью к правой руке Скворешни, Гореловизвивался, его свободная рука не находила уже простора, чтобы развернуться.И вдруг рука Скворешни переменила направление, и, прежде чем Горелов понялэто, она взвилась над его головой и громовым, сокрушительным ударом,повторяя его же маневр, обрушилась на шлем против лица Горелова. Головаметнулась в шлеме, словно у игрушечного паяца, и в тот же миг кулакСкворешни ударил по туго натянутому проводу вражеской иглы и оборвал его. Враг был обезоружен. Обе его руки, словно схваченные стальными клещами,были в руках Скворешни. Работавший на десяти десятых винт Скворешни,превозмогая четыре десятых хода Горелова, увлекал теперь их обоих в глубины. Борьба длилась всего минуту или две. Она уже кончилась, когдапоказались шлемы с бледными, растерянным лицами Павлика и Марата. Держа заметаллические руки безжизненное тело лейтенанта, они молча переводили глазас багрового лица Скворешни на Горелова, продолжавшего с пеной на синих губахметаться и биться. -- Павлик,-- прохрипел Скворешня,-- держи лейтенанта... Марат, связатьпредателя моим тросом... Марат быстро размотал перекинутый через плечо Скворешни моток троса, ичерез минуту первая петля схватила одну ногу отчаянно отбивавшегосяГорелова. Через несколько секунд к этой ноге была притянута и вторая... Марат кончил уже вязать руки Горелова, когда из темноты неожиданновынырнули одна за другой две тени с ярко горящими фонарями. Это былиКрутицкий и Матвеев, высланные капитаном на помощь Скворешне. По знакуСкворешни они взяли Горелова за витки троса на его плечах. -- Павлик,-- тяжело дыша, проговорил Скворешня,-- передай Матвеевулейтенанта... С того момента, когда вместе с Маратом Павлик перехватил телолейтенанта, его непрерывно сотрясал мелкий, лихорадочный озноб страха.Павлик не мог себя заставить посмотреть еще раз на спокойное, бледное,словно уснувшее лицо лейтенанта. Неповинующимися ступнями, почтибессознательно, он переложил рули, подвел покорное его усилиям телолейтенанта к Матвееву и передал ему руку убитого. И так же бессознательно,без кровинки в лице, с глазами, полными непроходящего ужаса, он подплыл когромной, мощной фигуре Скворешни и почти вплотную прижался к ней. Скворешня глубоко вздохнул, посмотрел на окружающих, потом прерывисто ихрипло сказал: -- Товарищ командир! Враг схвачен. Отправляю его на подлодку. Прошло с минуту, пока донесся подчеркнуто спокойный голос капитана: -- Мы видели все. Вы мужественно исполнили свой долг, товарищСкворешня. Благодарю вас! Изменник Родины, диверсант, взорвавший нашуподлодку, предатель, убежавший к заклятым врагам нашего социалистическогоотечества, понесет заслуженную кару! Пусть Матвеев и Крутицкий на глубинетрехсот метров приведут его и тело погибшего на подлодку. Вам, Марату иПавлику -- пройти над подозрительными подлодками в секторе восемьдесятвосемь, а затем возвращайтесь к "Пионеру". Ему, вероятно, придется скоровступить в бой. Три друга молча, с зажженными фонарями плыли на восток на шести десятыххода, догоняя скрывшийся в том направлении фронт подлодок. Через несколько минут они увидели вражеские суда, тихо, словноподкрадываясь, приближавшиеся к острову. До острова оставалось уже не большевосьми километров. Первым прервал молчание Скворешня: -- Я убежден, что Горелов не первый раз спускался сейчас в воду около острова. Никто не мог бы с такой точностьюразведать местонахождение "Пионера" и его убежища. Это мог сделать только они только в таком скафандре, как наш... Смотрите, как уверенно, соблюдаястрой, идут подлодки прямо к пещере, как раз на ее уровне. Они проносились уже над строем подлодок. За время борьбы подлодкисблизились, и интервалы между центральными судами сократились до пятидесятиметров. -- Довести ход до одной сотой,-- распорядился Скворешня. Все трое сразу почти остановились на месте и повисли над подлодками.Скворешня продолжал: -- Слухайте, хлопцы! А что, если устроить этим явно враждебнымподлодкам маленькую ответную диверсию? Вы видите, как они сжимают строй вдугу? Спрошу капитана!.. Товарищ командир!.. -- Слушаю, товарищ Скворешня. -- Не разрешите ли вы нам, прежде чем враг нападет на нас, попытатьсявывести из строя три его подлодки? -- Каким образом? -- У меня с собой три гранаты и остатки манильского троса. Подлодкиидут самым малым ходом, почти не вращая винтов. Мы бы подвесили к винтам погранате... Винты намотают на себя тросы, а потом своими лопастями они ударятпо гранатам... -- Остроумная идея, товарищ Скворешня! -- после короткого молчанияответил капитан. -- Но я не хочу первым начинать враждебные действия. Пустьэто делают они. Возвращайтесь! -- Есть возвращаться! На двух десятых вперед! -- скомандовал СкворешняМарату и Павлику. Они медленно, словно нехотя, вынеслись вперед, опустившись к подлодкам,чтобы еще раз внимательно осмотреть их, и затем поплыли к острову. Отойдя километра на два от вражеских судов, Павлик повернул к Скворешнеголову, желая что-то сказать ему. Краем глаза он вдруг увидел сзади какие-тодлинные черные сигарообразные тени, стремительно догонявшие их. -- Акулы за нами! -- крикнул Павлик и повернул луч фонаря назад. То же самое быстро сделали Скворешня и Марат. Странные тела настигалиих. Но они не были похожи ни на акул, ни на какие другие существа изобитателей вод. На их круглых, металлически мерцавших головах без пастейотсвечивало синеватым блеском по четыре больших плоских глаза. Стройныезакругленные тела их суживались назад, где с неуловимой для глаз быстротойвращались какие-то необыкновенные хвосты... Их число все увеличивалось, всеновые и новые тени выносились из темноты позади. -- Вниз! -- скомандовал Скворешня. Все трое мгновенно выполнили приказ и, переложив рули, изогнувшись вдугу, стремительно юркнули в глубины. Из все увеличивавшейся стан отделилось несколько этих странных тел и,наклонив головы, последовало за ними; остальные, мелькнув на концах лучей,пронеслись дальше по прямой. -- Вверх! -- торопливо прозвучала новая команда Скворешни. Почти немедленно преследователи также изменили курс, все большеприближаясь к друзьям... -- Магнитные торпеды! -- воскликнул пораженный Скворешня и скомандовал:-- Три десятых вперед! На прямой! Торпеды неслись теперь за ними, не отставая, но и не приближаясь,держась позади их на расстоянии тридцати метров. -- Товарищ командир, стая магнитных торпед пронеслась прямо к пещере!Шесть штук преследуют нас! -- Видим на экране! -- Разрешите пойти назад, чтобы не притащить с собой хвост из торпед! -- Разрешаю! -- Боевые действия можно считать начатыми? -- Да... Начаты неприятелем! -- Спасибо, товарищ командир! А ну, хлопцы, поворот по горизонтали насто восемьдесят градусов! Широко развернувшись на повороте, все понеслись назад по-прежнему натрех десятых хода. Торпеды автоматически, а на взгляд усмехавшегосяСкворешни даже покорно, повторили маневр. -- Разделиться! -- продолжал командовать Скворешня. -- Направо и налевоот меня! Держать интервал в пятьдесят метров! Стайка торпед также разъединилась. За Скворешней оказалось три торпеды,за Маратом -- две, за Павликом -- одна. В темных сумерках вод впереди показался строй подлодок. Преследующиеторпеды внезапно ускорили ход, настигая Скворешню, Марата и Павлика.Огромные тени подлодок быстро вырастали впереди, прояснялись, грозястолкновением. -- Почувствовали! -- торжествующе вскричал Скворешня.-- Каждый кподлодке против себя! Десять десятых вперед! Под киль подлодки! Люди стрелой понеслись к кораблям. Уже пролетая под ними, Скворешняоглянулся и успел заметить, как все преследовавшие их торпеды, все болееускоряя ход, внезапно подняли вверх свои смертоносные головы и устремились кподлодкам... Притяжение огромных металлических масс кораблей пересилилопритяжение скафандров! Едва лишь Скворешня и его товарищи успели проскочить метров на сто заподлодки, как шесть необычайной силы взрывов, один за другим, потряслиокружающие воды. Сейчас же за взрывами сверкнули три огромных столбапламени, невидимые мощные струи далеко расшвыряли людей в разные стороны, ивсе сразу затихло... -- Товарищ командир! Три подлодки врага уничтожены его же торпедами! --понеслось донесение Скворешни в центральный пост "Пионера". -- Я видел! Поздравляю с успехом! -- Разрешите повторить операцию? Ответ последовал не сразу. -- Враг приведен в замешательство,-- послышался наконец голос капитана.-- Он собирается отступать. Носовая пушка вступила в бой. Возвращайтесь впещеру на глубине трехсот метров. -- Есть возвращаться в пещеру на глубине трехсот метров!x x x Из выходной камеры "Пионера" Скворешня, Марат и Павлик немедленнонаправились в центральный пост управления подлодки. Команда в отсеках, черезкоторые они проходили, молча, не отрываясь от наблюдения за своимиаппаратами и механизмами, приветствовала их поднятыми вверх руками. Всякоманда уже знала о приключениях этой тройки. Проходя по верхнему коридору, они еще издали увидели водолазаКрутицкого, неподвижно стоявшего у дверей каюты лейтенанта Кравцова.Крутицкий был в полной боевой форме: с винтовкой у ноги, с кортиком на левоми ультразвуковым пистолетом на правом боку. Его лицо было каменно-сурово, онхолодно, словно не узнавая, смотрел на приближающихся Скворешню, Марата иПавлика. С какой-то особой и неожиданной повелительностью, свойственнойодним лишь военным, стоящим на боевом караульном посту, он приказал: -- Держаться противоположной стены! И трое друзей, прижимаясь к стене, осторожно и молча обошли дверь, несводя с нее пристальных глаз, словно видя сквозь нее жалкую и ненавистнуюфигуру предателя и убийцы. В центральном посту капитан выслушал краткий рапорт Скворешни. Затем капитан с нескрываемым волнением крепко пожал руку Скворешне: -- Поздравляю вас! Родина не забудет ваших славных боевых заслуг! Капитан пожал руку и Марату: -- Спасибо, товарищ Бронштейн, за ток! Он дал нам возможность встретитьврага во всеоружии и уничтожить его! И, обратившись к Павлику, стоявшему навытяжку, как заправский советскийморяк, то бледневшему, то красневшему от волнения, капитан с улыбкой, откоторой Павлику захотелось вдруг пройтись на руках по палубе центральногопоста, сказал: -- Спасибо за все, товарищ Буняк! Вы вели себя геройски! Весь советскийфлот и вся наша Родина скоро узнают об этом!.. Вольно, товарищи! -- веселоскомандовал капитан. Тихо смеясь, он схватил мальчика за плечи, привлек егок себе, обнял и расцеловал: -- Павлик! Милый мой мальчик! Ты будешьдостойным сыном нашей Родины и славным ее моряком, если захочешь! -- Хочу! Хочу, товарищ командир! -- звенящим от восторга голосомзакричал Павлик. -- Я буду советским моряком! Я хочу быть подводником! Ябуду служить с вами и учиться у вас, товарищ командир! Взволнованные этим страстным порывом мальчика, все на минуту застыли вмолчании. Наконец капитан, положив руку на плечо Павлика, сказал: -- Ты будешь, Павлик, кем захочешь! И всегда ты будешь достоин нашейвеликой Родины!.. По местам, товарищи! Могу сообщить вам напоследок: врагобращен в бегство. Уничтожены шесть его подлодок, все выпущенные ими торпедыи один эсминец на поверхности! Остальным удалось скрыться. Завтра "Пионер"отправляется к родным берегам!