Нянька для богача или лето удава и кролика

Глава 27.

Я не простила Джо, даже если мне этого очень хотелось. Он все-таки слишком сильно меня обидел. Есть вещи, за которые сложно прощать. Его поход в комнату с прекрасной Ханной как раз из таких случаев. Как бы мне хотелось, чтобы этот эпизод и моя обида улетели вслед за оранжевым небесным фонариком высоко-высоко. Но, увы, это невозможно. 
      Мы какое-то время стоим рядом и смотрим в небо. Около пятидесяти цветных фонарей взмыло вверх, наполняя воздух какой-то особой атмосферой. Наши с удавом плечи почти соприкасаются. Если сделать шаг, то можно прислониться к Джозефу. Наверное, такое и называется романтикой. Ну что ж, буду теперь знать.
      Когда фонари становятся просто яркими точками в небе, толпа потихоньку расходится. Миг волшебства закончился. Все хорошее всегда недолговечно. 
- Скоро конец вечеринки? - спрашиваю у сталеглазого, окончательно разрушая магию возле нас. 
- Да, кажется остался только салют, - голос Джо безразличен, словно ему все равно. Наверное так и есть. 
      Включается музыка. Нет, она была и раньше, просто теперь стала чуть громче и слышнее. Какая-то плавная мелодия, тягучая как мед или клиновый сироп. 
- А теперь те, кто запускали фонарики, должны станцевать медленный танец. Прошу, - голос Луиса разносится так торжественно, как будто мы все не на лужайке, а на балу английской королевы. 
      Опускаю взгляд, смотрю на носки своих балеток. Не знаю, захочет ли Джо со мной танцевать. Удав делает шаг ко мне. Сердце бьется быстрее. Его стук заглушает музыку и разговоры, да биение слышно в соседнем дворе и никак иначе. 
- Алиса танцует со Шляпником, - неожиданно появившийся Луис обхватывает меня рукой за талию, разворачивает к себе и задорно подмигивает. Хочется стукнуть его улыбающуюся физиономию. Он все испортил. Кое-как выдавливаю улыбку, не хочу расспросов. 
      Пока мы медленно топчемся на месте, неторопливо кружась вокруг нашей же оси, мне периодически видно лицо удава. Ну до того момента, пока он не уходит в дом. Момент упущен. Хотя неясно на что я рассчитывала и продолжаю рассчитывать, совсем неясно.
      Жду, когда закончится песня, но мелодия, похоже, бесконечна. В какой-то миг внимание привлекает воздушное голубое пятно у столика с напитками. Никогда не жаловалась на зрение, но сейчас щурюсь, чтобы рассмотреть кто это там. Пятно крутится вокруг столика, потом начинает приближаться. Мне слышен знакомый мелодичный смех и видны мягкие каштановые локоны. Все понятно, это прекрасная Ханна.
- Луис, может дотанцуешь с Ханной? Она в голубом сейчас больше Алису напоминает, - как бы между прочим говорю, кивая в сторону прекрасной леди и надеясь улизнуть от танца. Уловка срабатывает, потому что мой партнер целует мне руку, отвешивает поклон и ускользает к нимфе в небесно-голубом наряде. 
- Вот и отлично, - шепчу самой себе, разворачиваюсь и иду в том направлении, куда ушел удав. Не понимаю, зачем это делаю. В голове крутится не так уж и много вариантов, но выбираю тот, в котором иду за Джозефом потому что таковы мои обязанности. 
      На первом этаже среди гостей не нахожу знакомый стальной взгляд. На верху мне и искать даже пытаться не стоит, расстроенная бреду на кухню, чуть не сбив с ног Ванессу с подносом. 
- Аккуратнее, милочка, - горничная явно в восторге от вечеринки, пританцовывая, она уходит на улицу, успев подмигнуть какому-то парню на диване. Как у кого-то все просто. Вздыхаю и иду дальше.
      На кухне темно, азиатка выключила перед уходом свет. Что-то хрустит, либо еду пожирают тараканы, либо Красавица ужинает. Но когда загорается лампочка, мне виден лишь Джо за стойкой, проворно поедающий из пачки печенье с шоколадной крошкой. Он явно не ожидал меня сейчас увидеть, поэтому давится печеным лакомством и тут же запивает весь свой кашель стаканом молока. 
- Чего не танцуешь? - холодно интересуется удав, пряча взгляд за пшеничной челкой. Теперь он нервно крутит печенюшку в руке, никак не решаясь в выборе: откусить или положить обратно в пачку.
- Не хочется и устала. День слишком длинный, бесконечный какой-то, - беру себе стакан, тоже наливаю молока, выключаю свет и сажусь напротив Джозефа. Заинька скрывается за холодной маской и выглядит сейчас полностью безразличным, но что-то явно не так. Что-то мешает быть его обычной холодной надменности. 
      Вновь тишина. Темнота кажется такой спасающей. Каждый забился в свой кокон, тихонько попивает молоко и единственное, что нас связывает, это общая пачка с печеньем. 
      Мне неуютно и холодно из-за тишины, из-за взглядов стальных глаз, которые не видны, но ощутимы кожей. Руки покрываются мурашками, ладони и пальцы холодеют. Надо уйти из комнаты и оставить Джо одного. Надо уволиться с этой работы, потому что быть нормальной еще три месяца не смогу. 
      Расправляю юбку, скрещиваю ноги на подставке высокого стула и громко выдыхаю, вместо слов. Ойкаю, спешу встать, но падаю на пол вместе с дурацким табуретом. 
- Эрин, ты там жива? - интересуется удав, перегибаясь через стойку. Зло молчу, слышно лишь мое недовольные сопение. Зайке пофиг на няньку, на свою летнюю игрушку. Встаю, кое-как ставлю стул, наклоняюсь к стойке и готовлюсь высказать гневную тираду, но за окном бабахает салют, освещает комнату и теперь видно, что удав все еще перегибается через стойку и наши лица в каких-то десяти сантиметров друг от друга. Его ледяное дыхание обжигает мне щеку. Если я решила уйти из его нянек, то надо узнать кое-что. Эта внезапная близость словно опьяняет и выдаю:
- Зачем ты водил к себе в комнату Ханну? 
      Мне кажется, что зрачки моего личного Чудовища расширились, и сейчас он выдаст все как на духу, но слышен только привычный ледяной тон:
- Тебе какая разница? Моя комната, мои правила, мои гости, - он отодвигается, но руки сами тянутся к его пиджаку и со злостью возвращают его обратно на прежнее место.
- Большая разница, туда никому нельзя, а ее ты пустил. Пустил прекрасную Ханну, хотя вы даже не общались до этого! - вот теперь отталкиваю его, частично от ужаса, так как не понимаю, как мне вообще на такое действие хватило смелости. Вся привычная сдержанность испарилась, во мне вновь бурлит маленький Везувий.
      Удав смеется, заливается диким смехом, даже запрокидывает голову назад. За окном бомбят фейерверки, озаряя всю кухню яркими огнями. Ничего не могу понять, плюхаюсь на стул и обхватываю голову руками. Медленно схожу с ума, никак иначе.
- Ты называешь ее прекрасной? - сквозь смех слышу единственную членораздельную фразу от подопечного. Мысленно чертыхаюсь и что-то гневное шепчу сквозь зубы.
- Ну знаешь, я по крайней мере просто показал ей дом и свою комнату в частности. А ты неожиданно оказалась лесбиянкой, вот и выбила меня из колеи.
      Его слова как мешок с картошкой по голове. Кем-кем оказалась? В честь чего это? Видя мой недоуменный взгляд во время очередного залпа салютов, Джо поясняет:
- Видел, как ты целовалась с Лу. Каждому известно, что эта девушка другой ориентации. И ты целовалась с ней. Просто так такие вещи не делаются.
      Он говорит слишком много, еще и несет всякую чушь. Хочу располосовать его лицо ногтями, вырвать пшеничную челку и заставить удава вечно смотреть мне в глаза. 
- Я не... - лишь качаю отрицательно головой, а шок от услышанной информации не дает ничего сказать. Вот зачем Лу меня поцеловала, говорила, что всегда рядом. Эти ее странные взгляды... Она тоже решила, что меня можно причислить к их команде? Но это не так!
- Разве? Уверена? - пристальным взглядом Джо изучает мое лицо. Он медленно встает и отходит к окну, скрестив длинные руки на груди. Не знаю почему, но тоже встаю с табурета и иду к окну, но занимаю позицию максимально дальше от этого удава. Мне не нравится его холодная задумчивость, он что-то замышляет. 
      Салюты прекращаются. Вечеринка официально закончена. Через стекло наблюдаю за медленно уходящими людьми. Вот и прошел выпускной бал. Непроизвольно зеваю, похоже сильно устала. Еще из-за всех дурацких слез и переживаний у меня чертовски болят глаза. Желаю заиньке спокойной ночи, не дожидаюсь его ответа и ухожу к себе спать. Слишком много всего свалилось сегодня. Надо хорошенько подумать, а утро вечера мудрее.