Mazarin / Мазарин (Демо-версия)

Глава 89

  Следующим утром, когда Нина проснулась, было уже светло, хотя шум, доносившийся сквозь приоткрытое окно с людной улицы Стокгольма, еще не был таким ярким. В квартире Улофа тоже было тихо. Кажется, ее хозяин так и не пришел на ночь. Однако из соседней комнаты доносилась какая-то музыка.
Выбравшись из-под теплого одеяла, Нина поежилась и потерев предплечья, взяла рубашку Лэндона, которая небрежно валялась на спинке дивана.
Мягкими шагами она подошла к соседней комнате. Стараясь не шуметь бисерными шторами, которые были у Улофа вместо дверей, по всей квартире, Нина просочилась в соседнюю комнату и остановилась.
Во второй комнате, у Улофа стояло пианино и за ним сидел Лэндон. Он был так увлечен игрой, что даже не заметил, как у него появились слушатели.
На Лэндоне не было рубашки и его обнаженная спина, покрылась мурашками. Растрепанные, светлые волосы, прикрывали его шею, но меж прядями волос на шее виднелся шнурок, на котором висел серебряный медиатор.
Нина замерла. От открывшегося перед ней вида, на губах невольно расцвела улыбка. Длинные и изящные пальцы Лэндона, точно были созданы для того, чтобы играть на пианино. Они перебирали клавиши очень нежно и бережно, словно гладя и лаская их. От этого вида, Нину даже бросило в дрожь и она на мгновение почувствовала слабость во всем теле. Прильнув к косяку отсутствующей двери, Нина перевела взгляд с пальцев Лэндона на его спину, которая была в равной степени мускулистой и гибкой, сужаясь в талии. Его джинсы были спущены так низко, что из-под них виднелась резинка трусов. Нина не знала, заметил ли Лэндон ее появление, но, даже если это было так, то он не подавал вида, что знал о ее присутствии.
- Ты хороша, как во сне... – Негромко запел он, аккомпанируя себе на пианино. – Глаза отвести трудно мне. Любовь, наконец, ты пришла, словно душа ожила.
Нина улыбнулась, слушая мягкий и бархатистый голос Лэндона.
Он лился из его груди и души, словно горячий, свежесваренный кофе. Такой же сильный, терпкий и манящий. Во время пения, Лэндон часто варьировал голосом, меняя его тембр, высоту, темп... Но, сейчас, он просто пел. Тихо, спокойно, мелодично, медленно и глубоко.
- Прости, что любуюсь тобой, с чем мне сравнить облик твой? Кругом идёт голова. Не подобрать мне слова.*
Нина вздохнула, чувствуя как пение Лэндона завораживает ее и пробуждает что-то внутри нее. Тепло где-то в груди, которое растекается по всему телу, согревая каждую его клеточку и наполняя ее невероятной любовью. К нему.
Закончив петь и играть, Лэндон медленно убрал пальцы с клавиш, заставляя отзвучать последние звуки песни, и склонился над пианино.
Нина, все так же мягко шагая, подкралась к нему на носочках и обвив Лэндона за шею, положила голову ему на плечо. Лэндон даже не вздрогнул, словно итак знал, что она была здесь.
- Я люблю тебя. – Прошептала Нина, все еще находясь под впечатлением от его игры.
Лэндон улыбнулся и погладил ее по рукам, что обхватили его шею.
- Это суггестивность.** – Сказал он.
Нина удивленно улыбнувшись, подалась вперед, заглядывая в лицо Лэндона.
Лэндон посмеиваясь, повернулся к ней. Нина опустилась ему на колени, обнимая Лэндона за шею.
- Что ты сказал?! – Поразилась она.
- Суггестивность голоса. – Со знанием дела повторил Лэндон и покачал головой. – Ну да, знаешь... – Он придал лицо будничный вид, словно рассказывал о том, как готовить омлет. – Это когда голос...
- Я знаю, что такое суггестивность! – Смеясь, закатила глаза Нина. – Откуда ты знаешь, что это такое? – Удивилась она, глядя на Лэндона.
Тот хмыкнув, сделал игривое движение бровями и гордым видом изрек:
- Я ж в Браун поступил не за красивые глазки. – Лэндон широко улыбнулся, а затем откинув назад челку, блеснул янтарными глазами. – Хотя надо сказать, они действительно хороши! И если бы в Браун принимали за вид моей прекрасной головки, а не за ее содержимое, то меня бы зачислили туда автоматом при рождении!
Нина посмеиваясь, закатила глаза.