Подарок дарованный мне судьбой

16

Весна наступала незаметно и неотвратимо. Вроде только ещё вчера лежали сугробы, вьюга пела свою песню, как уже сегодня звенит тонко прозрачный ручеек, бегущий, как и десятки его дружков, к большой воде, трава наперегонки стремится вверх, к жаркому солнцу, набухают твердые почки и лопаются, избавляя от своего липкого душистого смолянистого плена молоденькие листочки. Птицы, и большие, неспешные, и мелкие, юркие, яркие – все, как один, сходят с ума, свистят, свиристят, щебечут, дерутся за внимание прекрасных дам или переливаются хрустальной трелью, обихаживая завоеванную прелестницу.
Зима, принесшая столько радостных сердцу перемен, всё же уступала напору весны, и эта рассветная обещала быть самой теплой и светлой, ведь теперь со мной был такой родной и замечательный Виллар, моё солнце. 

С самого утра прибывали гости, родственникам-медведям и родичам-волкам не терпелось увидеть малышку, поздравить счастливых родителей. 
Гора подарков грозила завалиться и похоронить под собой и счастливых родителей, и всю родню. Оставалось только поражаться, зачем малышке взрослое седло, разукрашенное бисером и кожаной тесьмой, или же знатный молот с резной ручкой, который я не в силах был поднять. Зато за поручи и ножи близняшки чуть не подрались, старшим пришлось разнять их подзатыльником да уговорами, что надобно совесть иметь, неужто у самих такого добра мало, чтоб у племяшки отбирать. Ну и пусть, что ей ещё не до ножей, нечего на чужое зариться. Братья согласились, но облизываться на ножички не перестали. Я, на свой страх и риск, подарил неуклюжую игрушку - маленького медвежонка, куцо сшитого и набитого пряжей, с вышитой мордочкой. Ну, то, что это медвежонок, они только с моих объяснений поняли, потому как зверюшка на оригинал мало походила. Растроганная Машшея меня расцеловала в обе щеки, заверив, что лучшего медвежонка она не видала, и у неё самой в детстве тоже был волчонок, которого ей мама сшила. 
Торжественный обед устроили на свежем воздухе, накрытые столы ломились от яств, сладкий сидр и хмельная медовуха лились рекой, чествования и поздравления чередовались с веселыми байками. К ночи, уложив баиньки кровинушку ненаглядную, продолжили гуляния, тягучие песни и звонкие перепевки взметались в звездное небо, от танцев гудели ноги, от выпитого кружилась голова, но ложиться никто не собирался. 
Виллар танцевал со мной, смотрел так нежно, за руку держал, смеялся и шутил, было так здорово! Нам тоже досталась немаленькая доля поздравлений и пожеланий, перевёртыши были за меня радехоньки.
Сестра же со своим наречённым тоже не разлучалась ни на миг, глаз друг с друга не сводили, пели дуэтом, танцевали до упаду. А уж сколько пожеланий они выслушали – страсть! У Моррас трогательно алели щёчки, Томмар целовал ей пальчики и тоже смущенно опускал очи. 
Батю наперебой расхваливали, что таких замечательных детей вырастил, даже для безобразников двойняшек похвала нашлась.
Ленова, раскрасавица Ленова, в расшитом платье и короной-косой, украшенной ранними цветами, не успевала за своими внезапными ухажёрами, неженатые раскрасавцы-перевёртыши, расправив плечи, гордо выхаживали перед ней, угощали лакомыми кусочками, в очередь выстраивались, чтобы пригласить её на танец. Наставница моя, раскрасневшаяся и довольная, сияла, как звездочка, смеялась, как девчонка, не успевала на минуточку присесть, тут же утягивал её танцевать очередной воздыхатель.
Праздник длился целую седмицу. Сколько было сказано, сколько выпито, а уж сколько пирогов съедено – не счесть! У меня от смеха уже болели щеки, ноги заплетались, танцевать не танцевалось, но остановиться я не мог. Довольный Виллар на последний день меня уже на руках носил, у меня же случился полный неходун. А я и счастлив!