Подарок дарованный мне судьбой

14

- Моррас!! Немедля прекрати суетиться! – шикнул на сестру Ниррах, засовывая нетерпёху себе за спину. – Если нас из-за тебя засекут, запрём тебя точнехонько в курятнике! Там тебя жених твой искать точно не станет!
- Пусти, лохматище, дай же глянуть! Не засекут, не боись! Я раньше вас хорониться начала, когда вы ещё пешком под стол ходили, так что кто кого поучит! – шипела та в ответ. 
- Вы прям в кошки заделались, вон как славно шипите! – не выдержав, рассмеялся я. 
- Тиш-ш-ше! – шикнули на меня все трое. 
Мы прятались в коридоре, выглядывая в гостевую, где степенные хозяева принимали гостей, достопочтенных медведей из загорья. Предмет беседы крайне важен – весеннее венчание детей. Будущий жених, темноволосый синеглазый красавец Томмар, сидел в стороне, стрелял глазами в сторону коридора и нетерпеливо елозил, ожидая, когда же сможет увидеть ненаглядную свою Моррас. После весны, свадебного месяца, на котором и познакомились будущие молодожены, они виделись лишь осенью и теперь не могли дождаться желанной встречи. Но пока младшие томились, старшие из семьи обсуждали детали будущего торжества и делали вид, что не замечают суеты и постороннего шума, доносящегося из-за угла.
Наконец окликнули Моррас, и она, в мгновение преобразившись, встала, отряхнулась, будто скинула морок шалуньи и озорницы, перекинула косу через плечо, плечи расправила и с горящими очами величественно вплыла в зал. Нам с близнецами пока туда не было хода, и мы тишком подглядывали из-за угла. 
Молодые сидели рядышком, держались за руки и о чем-то шептались. Они так здорово вместе смотрелись, юные и красивые. Томмар, сияя, как весеннее первое солнышко, вплетал в косу сестры ленты и бисер, она же мило краснела и смущалась, но глаз от любимого не отводила. Старшие улыбались, глядя на них, и им не мешали. 
Я, в последний разочек выглянув из-за угла, улыбнулся сестриному счастью и пошёл на урок к Ленове, как раз время пришло.
У нас с Вилларом всё по-другому получается. Наверное, из-за того, что я ещё ребёнок, нам безбоязненно дают общаться каждый день. Мне-то и от того, что он просто рядом, тепло и хорошо, и большего не хочется. А сестра уже большая, и желания у неё уже другие, ей уже муж надобен, да детишек хочется, наверняка. Интересно, а когда меня тоже начнут обуревать иные мысли и желания, наше общение тоже ограничат? Мне этого ой как не хочется. Виллар в другой дом уйдет жить? А если дозволят и дальше ежедневно видеться, то что же будет? Он тогда говорил, что по весне свадьба будет, но я уже понял, что не этой весной, а лишь когда в полную силу войду и телом повзрослею. И, опять же, ведь батя говорил, что до пятидесяти меня никуда не отпустят, и моё солнце с ним беспрекословно согласился. Он здесь останется? А потом как? В мир уйдем? Мне и любопытно, и страшно. Жутко любопытно большой мир повидать, попутешествовать, другие народы повидать. И страшно. Вдруг меня не примут? Или все, как один, так и будут на меня пялиться, как на чудо-юдо невиданное.