Бардачок

Один вопрос к уходящему; пара слов в образе гремлина

«Разбиты сегменты, пожизненный бой,
На сколько процентов ты остался собой?!
Опять новый сбой, сначала, с нуля
Замкнулась петля — вуаля!»
Реинкарнация — Слот.

«На сколько процентов ты остался собой?» Эта строчка пасёт меня года с 2013, и как бы не дольше. Особенно докучная она в предверии нового года. Ибо ты волей неволей подводишь итоги. Только вот в чём шутка, если сравнить результат с одними моими каракулями эдаким недоэссе о 2016 годе накрапанные правда где-то в 2017, то можно сыграть в игру «найди десять отличий». Ни хуя не меняется. Заставляет задуматься. На самом деле, в некое подобие стазиса я впала года четыре назад. Провалилась в волчью яму, и никак не могу выкарабкаться. И казалось бы, я за эти четыре года, умудрилась разочароваться во всём настолько, что уже просто некуда больше, просто нет места разочарованием, бочка с этим дерьмом заполнена до отказа, через край уже льётся. Но не всё так просто.

В общем, год был убийственным. Из хермиллиона планов суждено было воплотиться лишь одному пункту. В остальном всё шло не так. Как назло, всё срывалось и летело к черту в ад. В какой-то момент меня это достало, и я забила хуй. Реально пустила всё на самотёк. Столько распиздяйства в себе, я даже не подозревала. И как ни странно, это сработало. Реально, как только ты перестаёшь ставить перед собой цели, ты будто бы становишься немного счастливей. И уже не волнует подавляющее большенство идиотов вокруг. Тебе по хуй. Не волнует, что 90% твоей жизни сконцентрировано в твоей голове, а остальные 10% протекают исключительно по инерции. Тебе по хуй. И вереница нотаций по этому поводу и сотне других, не волнует тем более. Тебе по хуй. Поэтому даже отсутствие какого-либо праздничного настроения не заботит, мол, — упадническое настроение надо поднять, бла, бла, бла... — не трогайте и отвалите к чёртовой матери, пусть валяется. Ему так нравится. В действительности, меня забавляет этот предновогодний ажиотаж. Реально, цитируя Вольфа: «Блядский цирк». Словно никто вообще не соображает, что Новый Год, как праздник — сплошная фанера и вата. Он корнями уходит в  язычество, со временем приобщённый к каким-то традициям, но на деле — ни что иное, как охренительная по своим масштабам гениальная коммерческая идея, приносящая миллиарды долларов корпорациям, по всему долбанному миру! Как вам такой ракурс? И пусть хоть кто-то попробует сказать мне, что всё не так, что это праздник идущий из самой души, что новогодняя ночь — ночь, когда все желания сбываются и вершится чудо. Прежде чем протестовать, задумайтесь: какого хуя мы из года в год покупаем и приволакиваем домой срубленное дерево (или собираем искусственное), обряжаем его поярче, как транса на карнавале (чаще всего совершенно пошло и безвкусно), и устраиваем вокруг него пьянку или не пьянку (кому что нравится), но тоже весьма феерично и пафосно. Или кто-то, подобно древним германцам уверен, что ёлка расцветёт и принесёт плоды в Рождественскую ночь? Сомневаюсь. И да, кстати, «Weihnachtsbaum» (Вайхнахтсбаум) — дословно «рождественская ёлка», — так зовётся новогодний хвойный атрибут у немцев. Исследователи с уверенностью заявляют, что именно из Германии пришла эта традиция наряжать ёлку. Жители этой страны обряжали деревья к Рождеству ещё во времена Средневековья. Древнегерманские племена вообще всегда с особым трепетом относились к миру природы, наделяя её божественными качествами, и верили в «духов леса». А самые сильные духи, по их мнению, жили как раз-таки в кронах хвойных деревьев. Поэтому, чтобы задобрить их, немцы развешивали на ветвях фрукты, орехи и различные сладости.
И если б Мартин Лютер в этой традиции вовремя не увидел особый символизм, то она бы давно умерла. Потому что после того как в европейском регионе повсеместно закрепилось христианство, люди всё равно продолжали уходить в новогоднюю ночь в лес и наряжать деревья фруктами и лакомствами, что подходило скорее для языческого общества, нежели для христианского. И если б однажды священник Мартин Лютер не забрел в лес, размышляя над этой проблемой, и не увидел ель, припорошенную серебристым снегом, который ярко сверкал под лунным светом, и эта чудесная картина не напомнила бы Лютеру о Вифлеемской звезде, которая стала путеводной для волхвов в Рождественскую ночь, то чёрта с два бы традиция наряжать ёлку выжила. Может быть даже массово вырубали бы все хвойные леса, а продолжающих тайком наряжать деревья, отлавливали и сжигали б на кострах, как ведьм. Средневековье, хули.
В Россию эта традиция пришла через прорубленное «Окно в Европу», и стала популярна в 30-х годах 19 века. Это Николай I, приказал впервые нарядить новогоднюю ёлку к празднику. После чего примеру царя, естественно, последовало и всё его приближенные. Популяризации этого обычая помог также и тот факт, что в середине 19 столетия в России была очень популярна именно немецкая культура.