На следующее утро Микки просыпается, уткнувшись лицом в подмышку Йена. Он лежит на животе, неловко свернувшись и навалившись на Йена, который раскинулся на спине. Одна нога Йена полностью свесилась с кровати, правое колено Микки у него в паху. Они оба совершенно голые, укрыты только измятыми простынями, которые Йен нагло стянул на себя, оставив половину задницы Микки мерзнуть. Йен слегка похрапывает во сне. У него ужасный запах изо рта — еще хуже, чем в подмышке, из которой Микки только что вылез.
Микки не вполне уверен, что способен полностью вместить все свое счастье. Он был бы рад остаться здесь с Йеном навечно, сделать эту постель своим домом и никогда ее не покидать. Но, к сожалению, сегодня он работает. Да и Мэлли уже кричит из своей комнаты, на тот случай, если ему будет недостаточно будильника — она слишком хорошо знает свое расписание, он мог бы сверять по ней часы. Он медлит еще пару секунд, наслаждаясь неудобным сплетением их тел, потом коротко целует Йена в плечо, приподнимается и натягивает штаны. Он готов к новому дню.
Мэлли, как всегда, на первом месте, так что Микки идет к ней, оставляя спящего Йена. Целует ее, меняет памперс, одевает, покорно беседует с ее мишкой, когда она начинает колотить его по груди своими маленькими кулачками. Когда все дела сделаны, они выходят из ее комнаты, чтобы позавтракать.
Именно в этот момент Йен появляется из комнаты Микки, одетый в свою футболку и боксеры Микки, сонно потирая глаза. Они замечают друг друга одновременно и тут же застывают в шаге друг от друга и просто смотрят.
— Еееееен! — радостно кричит Мэлли, ее личико расплывается в улыбке, она тянет свои ручки, пока Микки не подносит ее к Йену, чтобы она могла похлопать его по щекам.
Йен выглядит слегка растерянным, но довольным. Микки понятия не имел, что Мэлли знает имя Йена и настолько обожает его. С другой стороны, чему удивляться: обаяние Йена Галлагера завоевывало куда более неприступные сердца.
— Эээ, я собирался сделать кофе, — говорит Микки и ему тут же хочется стукнуть самого себя, потому что, блядь, можно ли было сказать что-нибудь более тупое? — Будешь?
Мэлли стучит кулачками ему в грудь — обычно это означает, что она хочет на пол. Микки опускает ее, и она ползет к дивану.
— Кофе — это здорово, — отвечает Йен. Они стоят еще какое-то время, не зная, как вести себя друг с другом. Что, блядь, происходит, где они сейчас, хорошо это или плохо? Это неисследованная территория.
Когда Микки двигает на кухню, Йен идет за ним. Садится на один из обшарпанных стульев, из которых состоит кухонная мебель Микки.
Микки не обращает на него внимания, пока готовит кофе. Он следит за Мэлли, которая с удовольствием грызет деревянную ложку, и за микроволновкой, в которой готовится овсянка для Мэлли. Когда кофе готов, он наливает его в потрескавшуюся глиняную кружку, которую сделала Мэнди на уроке лепки в средней школе, и вручает ее Йену. Потом усаживает Мэлли за стол и кормит ее, прихлебывая из своей кружки.
Это самая нереальная вещь, которая когда-либо с ним происходила. Йен помалкивает, просто смотрит на Микки и Мэлли, пьет кофе и вообще выглядит задумчивым. Микки тоже нечего сказать, он чувствует себя так неловко, как, ему кажется, в принципе невозможно себя чувствовать. После каждого глотка кофе он трогает свою нижнюю губу, пытаясь придумать, что сказать.
— Ну, мне пора на работу, — говорит Йен, первым нарушая их странное молчание.
— Бар открывается так рано? — ошарашенно спрашивает Микки.
Мэлли выплевывает полный рот овсянки себе на рубашку и хихикает.
— Не, — отвечает Йен, встает и подходит к раковине, чтобы поставить туда свою пустую кружку. — У меня по средам дневная смена в кафешке. Ну, ты знаешь, в той, где работает Мэнди.
Микки кивает. Он никогда не был у Мэнди на работе, но она описывала это место в таких подробностях, что он, пожалуй, мог бы нарисовать план кафе и написать психологические портреты каждого сотрудника.
— Да, мне тоже надо собираться на работу, — говорит Микки.
Он надеется, что они могут выйти из дома вместе, но Йен уже поднимает брошенное им вчера на пол пальто, а Мэлли пытается надеть себе на голову свою тарелку с овсянкой. Они на разных стадиях сборов.
— Ну, это, увидимся? — спрашивает Йен, перед тем как повернуться к двери. Микки смотрит, как он переступает с ноги на ногу. Они оба избегают смотреть друг другу в глаза.
— Да, чел, — отвечает Микки, потому что, блядь, что он может сказать на это? — Очень скоро.
Ему кажется, будто он должен поцеловать Йена на прощание или что-то типа того, он хочет поцеловать Йена на прощание, но не целует, потому что он окончательно запутался в том, что вообще происходит. К тому времени, когда он вроде как набирается мужества сделать это, Йен машет Мэлли и выходит из квартиры.
И это все.
***
