F22.8/F63.9

Part 17

— Выспался сегодня? — поинтересовался Сокджин.

Здешний кабинет главврача не сильно отличался от кабинета в Корее: такой же огромный диван, на котором было удобно сидеть, такой же телевизор на стене, по которому транслировался концерт неизвестного Тэхёну китайского пианиста, такой же стол с кучей бумаг и стеклянным графином. Здесь было определённо уютнее, чем в палате, и в разы спокойнее.

— Расслабь руки, — ласково скомандовал дядя, окончательно высвобождая его из рубашки. — Ну, вот и всё.

Психотерапия в комплексе с медикаментозной терапией дали хорошие результаты. Ещё буквально неделю назад дядя общался с отцом по телефону, оповещая того, что выздоровление, если это можно так назвать, происходит безнадёжно медленно, но то, что оно вообще происходит — это хороший знак. Однако уже сегодня утром худшие предположения врача развеялись: Тэхён успешно прошёл тестирование, результаты которого показали, что в госпитализации он больше не нуждается — острый период миновал.

Семь дней — срок слишком короткий для того, чтобы окончательно оправиться, Сокджин понимал это. Видел в Тэхёне ту слабость, которую тот старательно скрывал, видел апатию, виднеющуюся за неискренней улыбкой, и как никто другой знал, что Тэхён просто хочет выбраться отсюда, поэтому и играет эту роль.

Психически нездоровые люди редко бывают интеллектуалами. Но для тех бедолаг, кому посчастливилось стать исключением, разум является не преимуществом, а ахиллесовой пятой — причиной притворяться, что ты не балансируешь на самом краю, а стоишь на ногах уверенно.

Тэхён опустил взгляд на свои ладони, пару раз покрутил запястьями, разминая их, и, радостный и довольный, откинулся на мягкую спинку дивана.

Фиксация рук не была вынужденной мерой, и врач до последнего отказывал Тэхёну в просьбе ограничить его активность, ведь, находясь под пристальным присмотром в столь безопасной палате, Тэхён вряд ли смог бы навредить себе или кому-то из персонала. Но тот так слёзно требовал потуже затянуть его руки, обездвижить, отобрать возможность видеть собственные ладони, не объясняя при этом причин, что Сокджин решил — во избежание новой истерики, он просто обязан дать Тэхёну то, что тот просил.

— Твой пока не отдам, — строго сказал Сокджин, возвращаясь к рабочему месту и поднимая что-то со стола. — Но разрешу один звонок.