Чернила цвета облаков

Глава 11. Танец мотыльков.

POV: Эшли.

Приступ тошноты напомнил о том, что мой желудок всё ещё функционирует, а значит, всё остальное тоже. Голова кружится. Я смутно помню, как меня били головой о стол, а потом тащили по полу куда-то к двери. Дальше пустота. Дальше меня не было. Но сейчас то я есть. А где я? Почему так темно и сыро? Я в прямом смысле не вижу ничего дальше своего носа. Я лежу на холодном зацементированном полу, подношу руку к шее и провожу пальцами ниже. Одежда не моя. На мне была рубашка, а теперь слишком мало ткани. Какой-то лифчик или топик, какие-то шорты и колготки в сеточку. Я ничего не вижу, только чувствую. Забавно. Все те же ощущения переживают девушки, без памяти влюблённые в идиотов. Они ничего не видят. Они чувствуют. Чувствуют то, что их потом убьёт. Надеюсь, ко мне это не относится.

— Вы чего тут застыли? Живо работать! — крикнул кто-то из темноты, находясь в другой комнате. Я чётко слышала, что мужчина был не рядом. Работать? Где я, чёрт возьми?
Я еле поднялась с пола, доковыляла до, наверное, стены и стала искать выключатель. Где-то же должен зажигаться свет. Я услышала звук, похожий на открывающуюся дверь. Луч света упал на пол и протянулся ко мне. В дверях стоял мужчина. Он еле вмещался в дверной проём, а потом позволил мне рассмотреть себя детальнее, включив свет.
— Ещё одна, — недовольно промычал он. — Забыла, где сцена?
Глаза жутко заболели. Я так привыкла к темноте, что мне было больно смотреть на лампочку. Мужчина толкнул меня в спину, открыл передо мной ещё одну дверь и вышвырнул туда, заставив пройти через какие-то красные шторы. Идти было тяжелее, чем открыть глаза. Теперь я ощущала, что на мне высокий каблук, и только теперь смогла увидеть, что на мне надето. Лучше бы не видела...

Вой публики я услышала сразу. Его я не могла ни с чем спутать, ведь так не могли кричать ни дети, пришедшие в кинотеатр, ни старушки, сидящие на креслах в театре. Это был клуб. Стрип-клуб. Рай для разврата, алкоголя и потерянных душ. Паника... Вот, что я почувствовала, услышав голоса. Сердце вновь упало в пятки, дыхание перехватило, но больнее всего было пережить воспоминания. Они сложились в один колючий ком, проникли в моё сердце и разбились там на сотни маленьких колючек, разбегаясь по венам и уничтожая моё тело целиком. Больно, холодно, обидно и мерзко. Я бегу обратно, врезаюсь в закрытую дверь и понимаю, что выхода нет. Выхода нет. Спасения нет. Меня больше нет.
Бегу к краю сцены, чтобы спрыгнуть оттуда, но меня останавливают мужские руки, так и норовящие дотронуться до меня. Мерзость. Я смотрю по сторонам. Стою я на круглой сцене, которая переходит в прямоугольный подиум, похожий на дорожку для моделей. По бокам от меня находятся похожие сцены, окружённые огоньками, где девушки вроде меня извиваются в разных позах, пытаясь удовлетворить всех разом.
— Танцуй! — кричат мне.
Я дрожу... Всё холодеет, я чувствую, как паника переходит все границы. К глазам подступают слёзы, и я безнадёжно сажусь на пол возле двери, обнимая себя руками и стараясь укрыться шторами, которые закрывают железную дверь. Слёзы... Который раз, вы, гадкие создания, пытаетесь выставить меня жалкой? Кто притащил меня сюда? Кто так хочет моих унижений? Кто снял с меня рубашку и, лапая моё тело, надел на меня эту ужасную форму?
— Танцуй! — снова кричат мне, и я чувствую пронзительную боль в спине. Плеть. Я помню это ощущение. Охранник, стоящий возле моей сцены, ударил меня плёткой, заставляя работать. — Ты никуда не уйдёшь, пока не заработаешь.
Снова удар. Мой крик вырывается, как и слёзы. Они текут по щекам, и я вспоминаю, как натягивала на лицо улыбку, танцуя на похожей сцене пару лет назад. Сейчас многое изменилось. Мой характер, моё тело, моя кожа. Она стала бледнее, обтягивая кости. Да, я ужасно похудела и теперь была чуть ли не таким же цветом, как мои волосы.
— Отпустите меня! — кричу я, а потом вою от боли. Ещё один удар.
Ноги трясутся, я заставлю их себя поднять и выставляю руки в сторону, медленно шагая вперёд и опуская голову. Начинаю танцевать, чтобы они прекратили бить меня. Всё умолкает. Всё, кроме музыки. Всё, кроме звуков наливающегося алкоголя. Я смотрю в сторону звука и слышу, как умолкает и моё сердце. ОН. Это ОН. Чёртова змея. Чёртов Бермудский треугольник. Он смотрит на меня своими чёрными глазами, поднимает свой бокал коньяка или виски в стиле Ди Каприо, улыбается и прищуривает глаза, отпивая яду. Он сам яд. Тяжело убить того, кто убивает сам. Яд... Отрава. Тейлор Мёрфи.