Моногатари (Истории чудовищ)

006

Уже привычные развалины храма.
Заброшенный храм на вершине горы.
За приготовлениями время уже приблизилось к ночи.
Я думал перенести на завтра, но боюсь, как бы за один день змеевервие не добралось до шеи (тогда уже будет не скрыть. Для шарфов сейчас совсем не сезон, сколько бы я не объяснял Сэнгоку, что другим следов чешуи не видно), поэтому рассудив, что сейчас каждая секунда на счету, мы решили провести всё ночью. Дома я предоставлен самому себе, Камбару тоже, но вот если ученица средней школы, Сэнгоку, будет где-то бродить ночью, это вызовет определённые проблемы, потому она попросила у подруги из школы, чтобы та прикрыла её (ночёвка какая-нибудь, наверное), и всё обошлось. Конечно же, у Сэнгоку есть и другие подруги, кроме той, которая наслала на неё проклятие.
Хорошо, когда у тебя много друзей.
Наверное.
Сперва я неслабо заволновался, что всё нужно будет проводить в развалинах того храма, но Ошино успокоил и сказал, что всё в порядке. Я подумал, что всё нормально благодаря оберегу, но дело в процессе. Даже неправильности можно направить себе на пользу. В таком месте присутствие змеевервия выделяется, его легче коснуться, так он сказал.
Если честно, понял я не очень.
Ну, слова специалиста. Стоит довериться.
Встретившись с Шинобу в третьем классе (похоже, они всё-таки поссорились из-за пончиков. Ошино снова съел какой-то любимый пончик Шинобу. Ошино Мэмэ, это даже не инфантильность, а просто детскость), я вышел из развалин школы и не останавливаясь покатил домой. Как и думал, Камбару не приложила руки ни к Сэнгоку, с которой сидела в одной комнате, ни к моим вернувшимся сёстрам.
— Хорошо постаралась, Камбару! Отличная выдержка!
— Мгм... От такой искренней похвалы я впервые начинаю сожалеть, что столько шутила с вами, Арараги-сэмпай...
Камбару выглядит расстроенной.
Похоже, соблазнением здесь и не пахло, Камбару просто поговорила с Сэнгоку.
— Братик Коёми, Камбару-сан добрая, — не смогла на это спокойно смотреть застенчивая Сэнгоку. — Она одолжила мне спортивные трусы.
— Не знаю, кто такое добротой называет.
Первое возражение Сэнгоку на моей памяти.
В отличие от остальных, она практически не вворачивает шутки в разговор, так что мне сложновато. Из-за этих всех шутниц я теперь и нормальный разговор воспринимать не могу. Нельзя вовлекать и Сэнгоку в это.
Пока я отвлекал своих сестёр, Камбару с Сэнгоку выскользнули из дома, после вышел и я. Сёстры начали что-то подозревать (особенно младшая младшая. У неё хорошая интуиция), но в конце концов я стряхнул с себя их, слившись в поединке. В универмаге, который работает допоздна (не в супермаркете), мы взяли всё необходимое (ситуация развилась неожиданно: ни у Камбару, ни у Сэнгоку не оказалось с собой денег, так что покупал всё я), а затем направились к уже знакомой горе. Пошли пешком.
— Сэнгоку.
— А, что... братик Коёми, — зажалась Сэнгоку.
Боится, наверное, не злюсь ли я.
Требует осторожности как фарфор.
— Эти следы на самом деле же болят. Ты в порядке?
— А...
Лицо Сэнгоку стало пунцовым.
— Э-эм... Не сердись, братик Коёми...
— Да нет, ругать я тебя не собираюсь.
Неужто думает, что ей попадёт за то, что соврала? Робкая, я бы даже сказал, сознание жертвы... Каждый раз, когда видишь таких персонажей в манге или ещё где, думаешь, как же они раздражают, но в реальности это не так напрягает... Хороший я или нет, но, когда перед тобой такой человек, очень хочется защитить его. Ну, наверное, потому что она ещё ребёнок.
— Просто волнуюсь. Всё ли хорошо.
— Н-ну...
Сэнгоку глубоко натянула фуражку.
Прячет лицо.
Не хочет, чтобы видели.
— Сжимает больно... Но терпеть можно.
Ломает кости и легко съедает.
Обычное поведение змей.
— Терпеть совсем не нужно, хотя, глупо звучит. Всё-таки, когда болит, и должно болеть.
— Всё как вы и сказали, — вклинилась в разговор Камбару. — Когда тебя долго держат связанной, это физически жёстче, чем, когда тебя просто связывают. Что со змеями, что с верёвками.
— Немного не понимаю, почему тебя просто связывают и почему ты вдруг исключила психическую жёсткость, Камбару.
Ни капли сожаления.
Сэнгоку тихонько хихикнула.
Довольно смешливая для такой робости. Если вспомнить состояние Камбару тогда, то думаю, стоит наложить табу на тему тринадцатого созвездия перед Сэнгоку. Может и до смерти насмеяться.
Перед восхождением на гору мы обрызгали друг друга спреем от насекомых, который купили в универмаге. Время уже ночь, и сейчас наша главная проблема насекомые, а после уже странности. Мы все были в закрытой одежде, но мне с Камбару на всякий пожарный, а Сэнгоку на будущее пригодится.
Закончив с этим, мы пошли.
Естественно, тьма хоть глаз выколи.
Освещая себе путь фонариком, который купили в том же универмаге, мы втроём взбирались по лестнице. Кругом стрёкот насекомых и шуршание диких животных. Днём такого не было, потому ощущения словно от какого-то похода. На мгновение мне даже показалось, что мы пробираемся сквозь джунгли.
— Кстати, Сэнгоку.
— Что?
— Меня кое-что беспокоит, почему ты тогда отказала тому мальчику? Ты же не знала, что твоя подруга влюблена в него? Если так, то не вижу причин отказывать.
— Ну...
Она замолчала.
Всё больше непонятно, почему она отказала признанию того мальчика, если сейчас не может ничего сказать на мой вопрос...
— П-прости.
Извинилась.
Непонятно за что.
— Нет, тебе не за что тут извиняться...
— Ох, д-да. П-прости. Надэко... ну... прости...
Дважды за одну фразу.
Итого трижды.
Слишком много извинений.
— Сэнгоку, это не...
— Арараги-сэмпай. В вашем вопросе не хватает толики деликатности. Совсем не в вашем духе. Где вся ваша внимательность?
— Ох... вот как?
— Вот так. Причина может быть какая угодно. Да и зачем начинать встречаться с человеком, которого не любишь?
— У-угу...
Достойные слова.
Я осознал, что удивлён таким достойным словам от Камбару.
— Я, вот, люблю вас, Арараги-сэмпай, так что...
— Встречаться мы не будем!
— Э... Вот как, братик Коёми? — Сэнгоку отреагировала сильным удивлением. — Разве вы с Камбару-сан не встречаетесь?
— Нет!
— П-понятно... вы так ладите... похоже, будто встречаетесь.
— Ну да, мы довольно, э-э, близки.
Чувствую, с Хачикудзи ты поладишь.
Ну, Камбару, в отличие от Хачикудзи, хотя бы, никогда не оскорбляет меня... так что если уж выбирать, то Камбару, наверное, будет меньшим из зол.
А вот Сендзёгахара, с которой я и встречаюсь на самом деле, вообще ничего кроме гадостей не говорит...
— Камбару, ты же тоже отказала бы.
— Угу. Мы не стали бы встречаться, — объяснила Камбару Сэнгоку. — Мы с Арараги-сэмпаем просто играем в близость. Игривые отношения, так сказать.
— Выражение совсем не то!
— Настолько близки, что всё закончится, как что-нибудь случится.
— Так ты специально это всё?! Ты отвратительна!
— Ох. Вы ранили меня в самое сердце.
— Ой... прости. Ты очаровательна.
Как же она ранима, раз приходится заглаживать комплиментом каждое слово.
Наверное, я слишком бесхребетный.
— Ясно... не встречаетесь, — пробормотала Сэнгоку, словно отчего-то успокоившись, после нашего с Камбару обмена репликами, а затем проговорила: — Я отказала, потому что люблю другого.
Невинный, словно смущённый тон.
— Но... подруга, она всё не так поняла... и всё так получилось... Надэко не плохая...
— Тебе не в чём винить себя. На самом деле, всё бы прошло нормально, если бы ты не резала змей в этом храме.
В этом месте.
— Точно, Камбару, тебе, возможно, снова поплохеет... Эффект у оберега не особо быстрый.
— Всё хорошо. Если знаешь о чём-то с самого начала, то уже готов к этому.
— Ясно.
Настоящая спортсменка.
Несгибаемая воля.
Обычно на такие сомнительные высказывания хочется возразить, но раз уж это сказала Камбару, верить можно. Лишь у неё слова не расходятся с делом — из медленной девочки со слабыми нервами она стала поразительной девушкой, которая вышла в баскетболе на национальные соревнования.
— Братик Коёми, а ты много помнишь из детства?
— Ох... если честно, не очень. С воспоминаниями у меня плохо.
— Вот как... — с нескрываемой досадой проговорила Сэнгоку.
— А ты, Сэнгоку? — тут же поспешил я сменить тему. — Я помню, мы несколько раз немного играли вместе. Да и обычно старшие братья подруг легко забываются.
— Надэко мало с кем дружила, — ответила Сэнгоку. — Тогда я только с Рарой-тян и играла вместе после школы...
Рара-тян это, должно быть, моя младшая младшая сестра. Точно, так её звали подружки, которых сестра приводила домой. Прозвище в начальной школе. Среднее из «Арараги». А сейчас вот её вместе со старшей младшей зовут Огненными сёстрами Цуганоки...
Всё меняется.
Люди, естественно, тоже.
Ну, если так говорить, в те времена меня раздражало, что мне приходится играть с подругами, которых младшая сестра приводит домой...
Играть с девчонками как-то стыдно.
Такое чувство.
— Потом Рара-тян пошла в другую школу... Я храню воспоминания о наших играх с тобой, братик Коёми, и Рарой-тян.
— Ясно...
Хорошо раз так.
Кстати, нам с Камбару удалось скрыть от Сэнгоку свои соприкосновения со странностями. Ограничились лишь намёком, что тоже в некоторой степени сталкивались с этим. Следовало бы открыть ей всё, даже в том плане, что это нужно для доверительных отношений, однако мы побоялись, как бы это не увеличило её психической зажатости, и решили таким образом позаботиться о ней. Поэтому Сэнгоку, наверное, не очень понимала, почему Камбару может стать плохо, когда мы подойдём к храму. Тогда бы, возможно, стало бы понятно, что это всё мощное влияние. Если так подумать, ну, не такая уж это и ошибка.
— У Надэко нет сестёр, — проговорила Сэнгоку. — Надэко завидует братику.
— ...
Думаю, это слишком.
Человек без младших сестёр хочет себе младших сестёр.
Даже у меня бывают моменты, когда мне хочется старшего брата или сестру, и я завидую тем, у кого они есть. Однако у таких, как я, имеющих младших сестёр, мнение будет в корне отличаться от взгляда таких, как Сэнгоку, которые одни в семье.
Одна, да?
— О, Камбару, у тебя же нет ни братьев, ни сестёр.
— Да. Я тоже одна в семье.
— Ясно.
И Сендзёгахара так же. И Хачикудзи, и Ханэкава.
Я тут что, один такой?
Интересно, как у Ошино.
И есть ли вообще у вампиров братья или сёстры?
— Ну, пришли.
Я шагал впереди и, естественно, пришёл первым.
Развалины храма.
Убогое, покинутое место.
Оберег висит всё там же.
— Камбару, ты как, порядок?
— Да. Легче, чем думала.
— Скажи какую-нибудь глупость.
— Я читала книжку в машине, и мне понравилось, как меня подташнивало.
— Скажи что-нибудь весёлое.
— А что я могла?! Он угрожал не заплатить мне, если откажусь!
— Спошли чего-нибудь.
— Ты орангутан, если думал, что девушка, которая тебе нравится, девственница.
— Сойдёт.
Последнее немного мутно, но да ладно, всё хорошо.
Сэнгоку в стороне в голос рассмеялась и давилась от смеха, присев на корточки. Похоже, шутка ей определённо зашла.
Всё-таки она довольно смешливая.
Думаю, Сэнгоку позабавило больше не содержания диалога, а сам наш обмен фразами с Камбару, ну, так-то, не вижу ничего плохо в такой реакции зрителя.
— Тогда побыстрее... сейчас же подготовимся.
— Арараги-сэмпай, почему вы сейчас поправили себя?
Подходящее место... в общем, нужно найти место, которое не слишком заросло травой, площадку, на которой мы установим фонарь и все поместимся.
На земле.
Проведём палкой линию на земле и объединим с фонарём, тогда получится квадрат, своеобразный барьер. Схема простая, Ошино сказал не слишком заморачиваться с этим. Барьер этот важен только для начального разграничения, как-то так. Внутри квадрата я постелил клеёнку. Она, естественно, тоже из универмага.
А затем в барьер вошла Сэнгоку.
Одна.
В школьном купальнике.
— ...
Этот купальник я в универмаге не покупал (да и не продаётся там такое), так же, как и спортивные трусы, Камбару «случайно» прихватила с собой и купальник.
— И почему ты носишь с собой спортивные трусы и школьный купальник, но не деньги, на которые мы могли бы купить фонарик...
— В мире есть вещи поважнее денег.
— Я согласен, но не спортивные трусы и купальники же.
— Я намерена удовлетворять любым вашим вкусам, Арараги-сэмпай.
— Не соответствуешь.
— Не стоит отрицать своих фетишей.
Я заметил, что внутри барьера Сэнгоку тихонько хихикает... Вообще нормально так смеяться, когда ты стоишь в школьном купальнике посреди старого храма...
Ладно.
В закрытой одежде будет плохо виден процесс изгнания, так что Ошино распорядился, чтобы следы чешуи на коже были ясно видны во время ритуала, но всё-таки в одних спортивных трусах ни за что нельзя её оставлять. К тому же, несмотря на свою честность, я скрыл сей факт от Ошино, но когда Сэнгоку показывала следы змеевервия на своём теле, так получилось, что она нечаянно убрала руки от груди (и только прекратившая плакать Сэнгоку тут же снова зарыдала), так что тем более подобного нельзя допустить.
Так мы и дошли до школьного купальника.
Сэнгоку не переодевалась в храме, она как младшеклашка надела купальник под одежду, в которой пришла из дома. Школьный купальник хоть и показывает ноги, но большая часть тела всё-таки остаётся закрытой, так что состояние шрамов трудно отследить, но с другой стороны мне и так видно добрались ли следы чешуи до шеи. Интересно... оно продолжает обвиваться даже вечером?
Если так, лучше поспешить.
Просто не видно, но тело Сэнгоку и сейчас обвивает огромная змея.
Я передал Сэнгоку амулет, который мне дал Ошино.
— Так, садись в центр... на клеёнку. Изо всех сил держи этот амулет, закрой глаза и дыши ровно... неплохо бы ещё помолиться.
— Помолиться?.. Кому?
— Кому-нибудь. Наверное, сейчас-то...
Змея.
Бог-змея.
Змеевервие.
— Хорошо... я постараюсь.
— Ох.
— Братик Коёми... смотри внимательно.
— Положись на меня.
— Смотри внимательно... на Надэко.
— Ага, всё будет хорошо.
Я всё равно не смогу не смотреть.
С этого момента Сэнгоку одна, если честно.
Всё-таки, как оно там.
Спасаемый лишь сам спасает себя.
Я вышел из барьера, встал рядом с Камбару, которая зажгла антимоскитную спираль, немного обошёл и встал напротив Сэнгоку.
— Ладно.
Сейчас.
Сэнгоку уже закрыла глаза.
Руки она крепко сжала у груди.
Ритуал уже начат.
Сколько времени он займёт, не знает даже Ошино, в худшем случае стоит готовиться на всю ночь. Мы с Камбару всё равно не знаем, выдержит ли Сэнгоку столько, но остаётся лишь попытаться. Тут особо не порепетируешь.
Свет фонарей.
С четырёх сторон мягко освещал девочку.
— Эй, Арараги-сэмпай, — обратилась ко мне Камбару.
Голосом тихим настолько, что легко можно было не услышать. Наверняка чтобы не потревожить Сэнгоку, которая сидит сосредоточившись внутри барьера, однако, думаю, в этом случае лучше вообще молчать.
— Чего тебе? Сейчас не до твоих шутеек.
Весь ритуал порушится, если Сэнгоку засмеётся.
Угробим все приготовления.
— Я знаю, но... Арараги-сэмпай, сейчас меня посетила одна немного странная мысль.
— Какая?
— Сэнгоку-тян храбро ходила одна убивать змей. Как насчёт этого?
— Храбро убивать змей больно сильно звучит... А, ты про то? Куски змей?
— Да. Нет более определённого хорошего способа без таких громоздких ритуалов?
— Ну как тебе сказать... я тоже сказал, но это будет труднее. Со слов Ошино. Потому что с резаньем змей важнее место.
— Место... потому что здесь неправильности собираются...
— Нет, это место худшее, какое может быть, но это не значит, что можно проводить ритуал где угодно. Углубляться в подробности некуда, но без змей с Тохоку эффект будет слабым.
— Делятся по регионам?
— Делятся. Для странностей это серьёзно.
Если не стали известными.
Сэнгоку хоть и выбрала эту гору, потому что здесь водятся змеи, однако для ритуала нужно было тщательней отбирать место. Вообще, если уж так рассуждать, то в случае Сэнгоку Надэко ничего не делать с самого начала было бы самым лучшим вариантом.
Весь этот сувой.
Место скопления неправильностей.
Звучит иронично, но сейчас мы должны привлечь на свою сторону эти неправильности, чтобы изгнать странность.
— Понятно, согласна. Но всё-таки этот амулет, который дал Ошино-сан, очень полезная вещь.
— Сомневаюсь немного, что он такой полезный. И вряд ли он даже сработает в другой ситуации.
Именно потому что странность, посланная человеком.
К тому же, потому что змея.
— Фол фолом, да?
— Я бы сказал бурхан бурханом.
— Ну, если это спасёт Сэнгоку-тян, то хорошо... Всё-таки вы и правда спасаете всякого, кто попадётся под руку, Арараги-сэмпай.
Добрый к любому.
Быть добрым к любому безответственно.
— Не всякого, кто попадётся под руку, но того, кого могу, да. А если мы знакомы, то и тем более.
— Думаю, в такого вас влюбилась Сендзёгахара-сэмпай, похоже, в этом и есть ваше обаяние, Арараги-сэмпай. И сейчас я думаю, что вы хороший парень для Сендзёгахары-сэмпай. Но надеюсь, — говорила Камбару. — Если вы попадёте в ситуацию, когда нужно будет выбрать кого-то одного, хочу, чтобы вы без колебаний выбрали Сендзёгахару-сэмпай.
— ...
— Вы свободны за кого пожертвовать собой, но я хочу, чтобы вы ценили Сендзёгахару-сэмпай... но, конечно, у меня нет прав говорить вам такое.
Левая рука Камбару.
Однажды пыталась убить меня.
Но не она сама.
Странность, питавшаяся сильным желанием.
— Камбару... я считаю, права на это у тебя есть. Скорее даже, именно у тебя и есть.
— Хорошо, если так.
— Так же, как ты считаешь меня хорошим парнем для Сендзёгахары, так и я думаю, что ты хороший для неё кохай.
— Такие слова правда помогают. О... Арараги-сэмпай.
Камбару указала вперёд.
На тело Сэнгоку, которая от всего сердца чему-то молилась.
И я увидел.
Следы чешуи, которые проглядывались на не закрытых школьным купальником участках тела Сэнгоку, — следы, которые густо и крепко прорезали кожу, начали потихоньку исчезать. Ошино сказал готовиться ко всей ночи, но ещё не прошло достаточно времени.
Ясно, сила.
Благоприятный ход.
Следы чешуи ушли от шеи.
Ушли от ключиц.
Змеевервие отделяется от Сэнгоку.
— Хорошо идёт.
— Ага.
— Отлично.
Когда рядом такой вечный магнит всяких неприятностей, как я, это, честно говоря, довольно неожиданное развитие событий, но всё равно, это отлично. И если б я на минутку не отвлёкся от Сэнгоку...
— Но всё равно это не значит, что изгнание змеи уже закончилось, — сказал я.
Напряжение Сэнгоку не должно спадать, так что я не стал бы так решительно загадывать наперёд.
— По крайней мере, отношения с подругой так уже не восстановишь.
— Ну... возможно, — Камбару кивнула. — Никто бы не смог простить за такое. Наверное, никто... Вообще, не похоже, что Сэнгоку-тян хочет снова дружить с ней, да и с другой стороны сами эти отношения сомнительны.
— Крах дружбы?
Люди страшнее даже странностей.
Намеренно обострил такие обычные слова.
— Любовь страшна... И кто же понравился Сэнгоку. Немного завидую тому, в кого влюбилась такая милашка.
Ну, будь это какая любовная манга, Сэнгоку, естественно, полюбила бы меня, но это, конечно же, не так. «Братик» — мой максимум.
Брат и сестра, да?
Конечно, хоть я и сказал, что завидую, но если заполучу благосклонность Сэнгоку, то меня, скорее всего, ждут неприятности... Но этот шанс возродить дружбу с Сэнгоку, наверное, не несёт ничего плохого. Чувства это вызывает приятные, но есть риск засмотреться. Не знаю, скажет ли что сестра...
— Она ведь девочка. К тому же ей четырнадцать вроде, — Камбару тихонько хихикнула. — Я тоже девушка и знаю, что в этом возрасте не обязательно все девочки ждут принца в белом халате.
— Ну, не стану спорить...
Принц на белом коне же.
Белый халат... доктор, что ли?
Змееносец.
— Эй, я же говорил, сейчас не до весёлых разговорчиков, Камбару-кохай. Ещё ничего не закончилось, мы можем нарушить концент...
— Арараги-сэмпай! — резко вскрикнула Камбару.
Нарушил концентрацию я. Беззаботно отвлёкся от Сэнгоку. А когда вновь посмотрел, Сэнгоку Надэко повалилась лицом вниз на клеёнку и мелко, но сильно билась в судорогах.
Рот.
Широко открыт.
Губы раскрыты до предела.
Как у змеи, глотающей яйца.
Словно змея забралась ей в рот.
— Т-там что-то!
— Н-не знаю... так вдруг...
С тела Сэнгоку начали исчезать следы чешуи.
Исчезли где-то наполовину.
Однако половина осталась.
Не исчезла и осталась.
А затем.
Только вот даже и не думал о таком, как вдруг следы чешуи показались даже на шее Сэнгоку. Змея — змеевервие обвило её.
Что... что не так?
Где ошибка?
Изображение змеевервия из «Собрания змеепроклятий», о которой рассказывал Ошино, — змея, которая обвила тело человека и пролезла в него через рот. Не ведущая к смерти странность, а убивающая.
Змеебог.
Одержимость змеебогом.
— Не удалось?! Так, Арараги-сэмпай?! Наше изгнание пошло совсем наоборот...
— Нет, эта техника не такая грубая... всё должно быть проще. Здесь всё просто, потому такого ухудшения нет, не должно быть. Всё-таки это же переговоры, диалог со странностью...
Пожалуйста.
«Пожалуйста, — сказал Ошино. — Держитесь подобострастно».
Но тем не менее... значит, Сэнгоку отвлеклась, как в своё время Сендзёгахара? Если так... так резко скакнуло к финальной стадии...
Но на самом деле же наполовину прошло!..
— Наполовину?
С опозданием я осознал.
Сэнгоку бьётся в агонии на клеёнке.
С её худосочных ног, открытых школьным купальником, с её ног следы чешуи исчезли наполовину.
Сколько ни рассуждай, так и есть.
С правой ноги следы исчезли полностью — на левой же в неизменном виде остались от кончиков пальцев по самое бедро.
Ни на йоту не изменилось.
Остального тела не видно, но по следам у шеи и около ключиц, если подумать, то всё становится очевидным...
— Камбару... всё не так. Если присмотришься, быстро поймёшь...
— Что пойму?!
— Змеевервие не одно. Их два.
— Чт!..
Тем не менее...
Намёк, по которому мы должны были заметить.
Кроме рук и самой шеи, следы чешуи шли плотно, без зазоров. От кончиков пальцев, от голени до икр на обеих ногах. Чтобы одна змея так плотно обвила обе ноги, да такое просто физически невозможно. Например, будь змея одна, на внутренней стороне бедра следов чешуи бы не оказалось.
От кончиков пальцев каждой ноги.
Вьётся по одному змеевервию.
Словно зажимают тисками тело Сэнгоку.
Вдвоём.
— Твою мать!
Одна рассеялась с помощью амулета Ошино.
Змеевервие ушло.
Ушло в вокруг.
И с этим эффект амулета кончился.
Моих слов оказалось недостаточно, если бы я заметил, что змеевервий два, Ошино наверняка бы что-нибудь придумал на этот счёт. В этот раз не как в другие, сейчас его помощь не ограничена. Не пожалеет сил ради пострадавшей Сэнгоку Надэко. Но раз мы обговаривали только одно змеевервие, то и меры Ошино указал только против одного...
Поэтому ещё одна так разнеслась. Раз одну змеюку, с которой она раньше вместе обвивала тело Сэнгоку, изгнали, то и вышел такой необычный оборот.
— Камбару! Стой здесь, нет, отойди подальше!
— Лучше с Ошино-саном связатьс...
— Нет у него мобильника!
Вовсе не из-за принципов — просто обычный ламер.
Придётся идти на крайние меры.
Я рванул в этот квадратный псевдобарьер, освещённый фонарём. Резко схватил тело Сэнгоку — она вся горела. Жар приличный. Настолько, что я даже подумал, не обожгусь ли...
Следы чешуи у шеи.
Впиваются настолько, что даже становится неестественно. Что даже изменились очертания тела. Что даже разрывают её маленькое тело и ломают кости.
Настолько, что разрезают девочку на части.
Впиваются.
Она захрипела.
— Сэнгоку...
Глаза широко распахнуты — она больше не в сознании.
Заглотила полностью.
— Бл!..
Я взял Сэнгоку и снова уложил её на клеёнку. А затем медленно потянул руки к её телу.
Хотя нет, не к телу.
К змеевервию.
«Не можешь увидеть, но можешь коснуться».
Так он сказал.
С весенних каникул во мне течёт кровь вампира. Кровь. Кровяные тельца. Я и сам можно сказать странность, странность может коснуться другой странности.
Если можно коснуться, то можно отодрать.
Именно.
Важное представление. По следам чешуи я наметил тело змеевервия и сообразил, как она оплетает Сэнгоку. Ошибка смерти подобна. Черт... по сравнению со старшей младшей сестрой я, как и младшая младшая домосед... так что впервые дотронусь до змеи. И эта змея странность...
Страшновато.
Раз уж даже подруга моей младшей младшей сестры, Сэнгоку, наловила с десяток змей, то куда уж я как старший брат не смогу подобное?
— К... кх!
Склизко.
Неприятное ощущение в ладонях.
Такое чувство, словно окунул руки в слизь.
Такое чувство, что опустил руки в кучу чешуи.
Так себе ощущения.
Хотя трогать то, чего не видишь, вот, где по-настоящему так себе ощущения, но думаю, тут неприятно не физически. Желание не трогать это настолько сильное, что руку отдёрнуть от этой странности захотелось в ту же секунду.
Используя эту слизь, я проскользил и поправил положение рук. Затем с двух сторон обхватил цилиндрическое туловище змеи размером с бедро мускулистого мужчины и изо всех сил потянул.
Не силами вампира.
К тому же, руки скользят.
Тяну в одном направлении с тем, как ложится чешуя, так что выходит не особо успешно. Я передумал это дело, вцепился ногтями в змеюку (тело у неё мягкое, пальцы словно погрузились в тело) и снова потянул...
Отодрать!
— Иэ... э-э-э-э-эх!
По правой руке пронеслась неожиданная боль.
Я взглянул на источник боли — там сочится кровь. Рука смята от локтя до запястья словно тисками, и на этой смятой части зияют глубокие-преглубокие дырки.
— У-уже!
Уже — после того, как я вцепился пальцами в туловище змеи, по мне пришёлся удар, значит, морда змеи выскользнула изо рта Сэнгоку, и змеевервие отошло от девочки, чтобы защититься от меня. Она невидимая, потому и не заметил, пока не укусила...
— По... шло-о-о!
От невыносимой боли я ничего не понимая отпрыгнул и перекатился, змеевервие начало сходить, а тело Сэнгоку мелко подскакивало на клеёнке внутри квадрата. Я могу лишь догадываться из-за невидимости, но, скорее всего, так и есть.
И значит, сейчас оно обовьёт меня!
Сперва я хлопнул об землю зажатую правую руку. Снова ударила жуткая боль, но прямо перед этим ударом я почувствовал, что впившиеся в меня клыки — скорее всего, клыки змеевервия — вышли. Предвосхитила мою попытку размозжить ей голову и скрылась. В итоге я совершенно впустую шарахнул раненной рукой о землю.
Я даже испугался, не разорвёт ли руку.
И в этот момент нога.
Левая лодыжка.
Звук сомкнутых челюстей.
Так же, как с рукой... эта змея может одним укусом человека сломать... мощь челюстей как у чудовища. Хотя почему как, она и так чудовище...
Я, тем не менее, по следу клыков, вонзившихся мне в ногу, предположил место головы змеевервия, втиснул пальцы меж своей лодыжкой и его пастью и раскрыл её. Закрыть пасть змея может с нешуточной силой, но, использовав этот зазор, я извернулся и освободил ногу. Пробито до кости, но нервы, похоже, не задело, двигается.
Надо было бы продолжать держать морду змеи, но из омерзения (скорее всего, испугался, что она лизнёт меня своим раздвоенным языком) я рефлекторно отдёрнул руку.
— Кх!
Я наобум пнул ногой и по ощущениям, вроде, попал. Отклик вышел мягкий, как у резинового мяча, потому, если честно, сомневаюсь, что вообще удалось как-то повредить. Я перекатился назад, ещё раз и третий и набрал расстояние от змеевервия.
Только позавчера я давал Шинобу своей крови.
Поэтому регенерация у меня сейчас должна быть куда быстрее, чем обычно, однако подобные укусы на руке и лодыжке так просто не затянутся. Подвижек к заживлению не видно. Боль не проходит... что же это... неужто змеевервие ядовитое?
Вампиры слабы к ядам. А уж такой вампир, как я сейчас, тем более. Шинобу в свои лучшие годы, конечно, не стала бы беспокоить такая ранка...
Подпрыгивая на одной ноге, я поднялся. Правая рука висит плетью... острая боль не отступает.
Не сказал бы, что за последние несколько месяцев у меня совершенно не было опыта в сражениях со странностями и подобным им. Скорее наоборот, этого опыта с избытком. Однако против невидимой странности я стою впервые. Человек-невидимка в наши дни уже довольно смехотворная идея, даже не забавная история, но невидимый враг это просто жуть!..
И противник — змея.
У змей имеются термолокаторы, которые воспринимают инфракрасные лучи, так что змеи способны найти добычу по температуре, и значит, маловероятно, что разница в росте сыграет на пользу. Она невидимая в то время, как я более чем.
Послышалось шипение.
Ползёт, подкрадывается.
— О-ох!
Я, конечно, стою, но левая нога уже совсем не может, и даже подумать о движении глупо, однако есть вероятность, что змеевервие ударит мне в грудь, и тогда я, скорее всего, смогут ответить.
Я обернулся, предположив его расположение.
Расположение змеевервия.
Я точно знаю, где.
— С-смогу, наверное.
Может быть, смогу.
Я приготовился, чтобы подтвердить своё предположение.
Жду второго удара от змеевервия. Не отрываю глаз, глаз не отрываю от нынешнего местоположения змеевервия. Чтобы узнать чувства противника, нужно посмотреть ему в глаза. Глазами там или теплолокаторами она видит, я не знаю, да и само змеевервие невидимое...
Двинулось!
Я дёрнулся вбок и увернулся.
С лязгом захлопнувшегося капкана совсем рядом в воздухе сомкнулись челюсти змеевервия. Просто мурашки по коже, зажми она таким образом голову, мне пришёл бы конец. Несомненно, откусила бы.
Но...
Теперь появился шанс на победу.
Место станет мне союзником.
Почва.
В изобилии разросшаяся трава.
А змеи ползают по земле.
Сейчас, конечно, странность, но это ничего не меняет.
Даже если само змеевервие невидимое, следы от него остаются вполне чёткие, так же, как и следы чешуи, врезавшиеся в кожу Сэнгоку.
Почва вздымается, и поднимается пыль.
Трава преграждает путь.
Будь здесь асфальт или бетон, ничего бы не вышло. Если б изгнание змеи проходило как с Сендзёгахарой и Камбару в развалинах школы, в которой живёт Шинобу, то это был бы уже конец, хотя, кто знает.
Скорее всего, Ошино бы вмешался.
Если так подумать, эта странность же проходит сквозь одежду. И сама по себе тогда может проходить сквозь почву и траву. Несмотря на шуршание и звук захлопнувшихся челюстей, само по себе змеевервие не услышать. Тем не менее оно не может проигнорировать физическое поле — всё из-за этого места. На этой территории змеевервие по крайней мере существует, хоть и невидимо.
Потому что оно странность.
Такая же, как я и Камбару.
Проклятие наслали несерьёзно.
Сувой в воздушном кармане.
Сосредоточие неправильностей.
Ошино сказал, что нужно привлечь неправильности на свою сторону, значит, это всё-таки Ошино. По сути главная уловка в создании барьера, но тем не менее школу ареной изгнания он делать не стал, значит, на всякий случай подготовился к неожиданности, наверняка взял это поле, чтобы можно было коснуться и услышать.
Ошино Мэмэ.
Я остро ощутил своё бессилие.
Неудивительно, в конце концов в случаях Сендзёгахары и Камбару я просто всё оставлял на Ошино, с начала и до конца полагаясь на него. Ошино не всегда будет в этом городе. И несмотря на это я снова вляпался, не разобравшись!
Сожаление гложет меня.
Из общения с Ошино я так ничего и не вынес.
Ничего не увидел.
— Х...
Едва увернулся от следующей атаки змеевервия.
Однако... не стоит на месте. Если сконцентрироваться, сосредоточиться на уклонении, то с силами собравшихся здесь неправильностей можно в некоторой степени по почве и траве предугадать движения и местоположение змеевервия. В случае атаки всё равно придётся действовать наобум. К тому же, у меня ранены левая нога и правая рука, точных атак тут не наделаешь.
Никак не заживает.
Боль лишь усиливается.
Мне даже кажется, будто она растекается по телу.
Вправду яд?
Нейротоксикоз, геморрагия, гемолиз.
Нужна сыворотка.
Вообще, мои удары дойдут до странности? Даже обычную змею черта с два просто так убьёшь, высокая у них стойкость. Сможет ли такая несуразность, как человек с остаточными последствиями вампира, противостоять ей? Не сказал бы, что совершенно бессмысленно видеть откуда змеевервие выпрыгивало на меня для укуса, но неужели всё, что я могу, это только уворачиваться?
И как же тогда уничтожить эту странность?
Нет.
Даже более фундаментальный вопрос... нужно ли вообще уничтожать? Закончится ли всё уничтожением? Если б так было быстрее, не сказал бы Ошино Мэмэ?
Демон, кошка, краб, улитка, обезьяна...
Змея.
Змея — священное животное...
— Арараги-сэмпай!
Камбару.
Камбару Суруга примчалась сюда.
На всех парах.
Самоубийственная атака с мощью бега высшего класса.
Я ж сказал отойди, дурында!
— ...
Точно... Камбару...
Левая рука Камбару, обезьянья лапа, обезьянья рука, вот она-то сможет отлично противостоять змеевервию! В левой руке Камбару заключена сила катапульты, с помощью которой она может пробить бетонную плиту голой рукой. Да будь даже тело змеевервя из стали, она бы не устояла перед мощью Камбару.
Однако тогда всплывает другая проблема — у Камбару, в отличие от меня, нет усиленной регенерации. Если удар её левой руки промахнётся, и змеевервие укусит в ответ, то эта рана уже не затянется, всё станет необратимым, непоправимым. Если змеевервие действительно ядовитое, как я и предположил, то насколько же смертельно? Иронично, что у меня, владеющего силой восстановления, нет физической мощи, а у физически мощной Камбару нет силы восстановления. Нужно учесть и ещё одно, проблема совместимости, для Камбару это поле очевидно слабое место. До сих пор, должно быть, чувствует себя плохо...
Конечно.
Однако...
— Простите, Арараги-сэмпай!
Сокрушительный удар Камбару пришёлся на меня.
На меня, не на змеевервие.
В великолепном прыжке она со всей силы зарядила левой рукой мне по шее и отбросила ударом в сторону. У меня одна нога не рабочая, так что выстоять не удалось. Отлетел словно ветром сдуло. Левая рука жёстко врезалась мне в шею и не ушла. Не уйти. Не освободиться. Таким макаром я метров пять в воздухе пролетел...
И рухнул на землю.
Хотя благодаря траве приземление вышло помягче.
Всем телом прочувствовав силу удара, я издох.
Как когда-то и сказала, Камбару действительно бросила меня одной левой. Вот только совсем не на кровать.
— Ч-чего... Камбару! — закричал я, но девушка всё также безмолвно налегла на меня всем телом словно в татэ-шино-гатамэ[10], закрыв любую возможность к движению. В моём состоянии сопротивления я оказать не в состоянии.
Да даже в идеальном состоянии.
Даже если б рука Камбару не была обезьяньей.
Если уж Камбару всерьёз собралась прихлопнуть меня, тут я уже не соперник. Участница спортивных национальных соревнований и разгильдяй, не посещающий ни одного клуба. Разница в возрасте и телосложении здесь абсолютно не играет никакой роли. Сколько ни буйствуй, всё равно не шевельнёшься. Мы плотно прилегаем друг к другу телами, и хоть Камбару не такая уж и тяжёлая сама по себе, однако у меня такое чувство, будто прессом придавило.
— Камбару... ты...
— Спокойно! Не горячитесь!
— Не горячиться...
— Если разгорячитесь, яд распространится! Арараги-сэмпай... — орала мне прямо в ухо Камбару, её нисколько не смущало, что так близко друг к другу — практически голова к голове. — Змеи хоть и резкие, но трусливые, она не станет нападать, если человек сам не начнёт! Не надо её провоцировать! Если будете спокойны, змея куда-нибудь уползёт!
— ...
Змеиная природа.
Работает даже для странности.
Обвивается, теплолокаторы.
Поэтому...
Всё, как и сказала Камбару.
Даже я знаю это.
Если оставлю её, змеевервие уйдёт.
Оно уже оторвалось от Сэнгоку.
Змея вернётся.
— Н-но Камбару! Оно тогда...
Только вернётся.
Не уйдёт.
Возвратится.
Проклятие...
Проклятие ударит бумерангом.
Бумерангом.
Таким же резким, как бросок змеи.
— Арараги-сэмпай! Прошу вас... — тяжёлым тоном проговорила Камбару, словно взывала ко мне. — ...не ошибитесь с тем, кому должны помочь.
Шуршание всё продолжается.
Змеевервие ползёт по земле, с моей позиции не видно ни поднявшихся облачков пыли, ни примятой травы. Однако этот звук сопровождал уход змеи. Змеевервие уползает. Наверное, после того, как Камбару сбила меня своей левой рукой и отбросила метров на пять, я потерялся из виду. Или, возможно, змеевервие с самого начала не собиралась иметь со мной дело.
Оно возвращается.
К отправителю.
Чтобы вернуть проклятие.
— ...
Чувство полнейшего бессилия. Уже не успею. Даже если попытаюсь погнаться за ней, гнаться за невидимой змеёй дело глупое. А когда она покинет территорию этого храма, уже не уловишь ни звуков, ни признаков. Да и я даже из захвата Камбару не выберусь.
Если и мог бы, не могу.
— Арараги-сэмпай... — взволнованно окликнула меня Камбару, почувствовав, как я обмяк.
— Прости, — извинился я перед ней.
Думал только об одном.
— Прости, что заставил принять на себя это.
— Не надо извиняться... Ситуация такая.
— Да... прости.
— Арараги-сэмпай.
— Прости... Камбару... правда прости...
Я лишь извинялся.
Чувствую, что должен извиниться перед Камбару. Мне действительно очень жаль. Тяжёлое бремя... ради такого жалкого сэмпая, думаю, это действительно плохо.
На самом деле Камбару права. Остаётся лишь признать. Если б я и продолжил, у меня всё равно не было шанса одолеть змеевервие. Такой квазистранности, как я, не сравниться с настоящей странностью. Я резко двигался, чтобы увернуться от атак змеи, и яд распространялся быстрее по телу, в конце концов я бы просто повалился.
Я просто не мог отказаться.
Был безрассуден.
Поэтому остро осознал.
Боль в правой руке и левой ноге.
По сравнению с этим ничто.
Я ничтожен.
Я слаб.
Я действительно бессилен.
— Братик Коёми...
Змея ушла...
Сэнгоку очнулась и подошла к нам на негнущихся ногах. Странности нет, барьер бессмыслен боле, с кожи Сэнгоку исчезли следы чешуи.
Не на половину.
Полностью исчезли.
Мягкая, нежная, красивая кожа.
Больше её не тяготит.
Больше нет боли.
Больше не надо плакать...
— Спасибо, что спас, братик Коёми.
Оставь это.
Сэнгоку.
Прошу тебя, благодарности я сейчас не в силах слышать... промолчи. У меня нет прав принять её от тебя. Потому что я, о боги, пытался спасти и того, кто проклял тебя.