Моногатари (Истории чудовищ)

008

Ненастный дьявол бес довольно жестокий — больше всего он любит злобу и враждебность, обиду и терзания, ревность и зависть, в общем, все отрицательные, негативные эмоции. Бес глядит прямо в тёмные глубины человека, выявляет, вытаскивает и осуществляет. Слышит в желании человека всё плохое и исполняет всё плохое. Контракт — исполнение трёх желаний в обмен на душу человека. Когда три желания исполнятся, человек теряет своё тело и жизнь. В общем, человек в итоге сам становится таким же бесом. Если бы Камбару год назад, узнав о секрете Сендзёгахары, загадала желание, то вряд ли бы оно исполнилось как следует. Ненастный дьявол исполняет лишь злые, негативные желания.
Демон читает меж строк.
Если есть верх, есть и низ.
Хотела быть быстрой, потому что ненавидела одноклассников.
Хотела быть рядом с Сендзёгахарой, потому что ненавидела Арараги Коёми.
Он прочитал это на дне.
Он увидел это на дне.
Разглядел бессознательное желание.
Бес видел её насквозь.
Она не жалела, что отступила, но кого-то другого на этом месте стерпеть не могла. Если кто-то и должен встать на это место, то разве не она?
Ненастный дьявол.
Бес, пришедший из Средневековой Европы.
Многие изображают его как обезьяну в дождевике.
В этом плане её левую руку всё-таки можно назвать обезьяньей лапой, но всё равно первые два желания Камбару загадала неосознанно, намёком.
Одноклассникам, дразнивших её.
И мне.
В начальной школе её одноклассники обошлись лишь небольшими травмами, меня же едва не убило, такая вот разница в чувствах Камбару... Разница в количестве негативных эмоций. Спортивная форма тоже, конечно, сыграла свою роль, но всё-таки психическая часть здесь важней.
Ну, Ошино тогда сказал.
Наверное, я недостаточно хорошо подумал.
Если Камбару правда загадала Ненастному Дьяволу, что хочет быть рядом с Сендзёгахарой, тогда странновато, что она волновалась о моей безопасности, но после эпизода в начальной школе, понимаешь, что жестокая левая рука попытается удалить Арараги Коёми. Однако откуда Камбару знала, что случится на самом деле? Нельзя узнать, как левая рука исполнит желание, в каком виде она не посчитается с намерением владельца.
Подсознательно знала то, что подсознательно загадала.
Знала, что мне грозит опасность.
Странность слилась с её левой рукой, однако чудовище в дождевике показалось передо мной не сразу, Ошино сказал, это из-за того, что Камбару сопротивлялась этому порыву.
— Все её старания, чтобы стать быстрой это лишь оправдания для себя. «Если я исполню желание сама, мумия ничего не сделает», что за бред. Девочка так верила в это, так хотела верить, в принципе она и не ошибалась, но желание, исполненное насилием Ненастного дьявола, лежало на дне, а не на поверхности. Но на этот раз отношение девочки справиться своими силами сыграло хорошую роль... странность слилась с её рукой, но девочка смогла подавить её. Здесь странность некого рода артефакт. Она зависит от сознания владельца... Ну, если говорить конкретней, бес в данном случае лишь рука, потому Ненастный дьявол и не смог проявлять своих сил. Подсознанию не превзойти сознания. Короче, пока девочка волновалась за Арараги-куна, рука не активировалась. Четыре дня тасканий это хорошо работало. Сама девочка так об этом не думала, всё происходило подсознательно. Однако, что вчера? Девочка узнала о твоей встрече с Цундере-тян наедине для, так сказать, учебной группы. И наконец до того лишь слух, что вы возможно встречаетесь, подтвердился. И она не смогла стерпеть. Как и предположил Арараги-кун.
Бес воспользовался трещиной в сердце.
Так Ошино никогда не говорит.
Он ненавидит подобную детскую слабость.
Но...
Камбару сказала прямо: сначала я позавидовала, и в итоге завидовала.
Сказала.
— М-м, всё уже, — сказал я Шинобу и легонько похлопал по её маленькой спинке, когда она уже до необходимого предела выпила моей крови, мы сидели обнявшись.
Шинобу мягко вытащила клыки из двух дырочек у меня на шее, потёкшую кровь она начисто слизала языком. Наверное, стоит подумать, входят ли такие объятия с Шинобу в категорию измены Сендзёгахаре, однако в другой позе ничего не выйдет, потому остаётся лишь принести ей свои извинения. Сейчас тело Шинобу несравнимо с весенними каникулами, оно очень маленькое, я едва чувствую её на своих руках, такое ощущение будто держишь мираж или туман.
— Ой-ой...
Я поднялся с корточек, и меня слегка зашатало. Это естественно, сразу после питья крови появляются симптомы, как при анемии, а в этот раз я дал довольно много.
В пять раз больше нормы.
Я легонько попрыгал.
Ну, на самом деле не очень-то что-то поменялось в ощущениях и восприятии... Строго говоря, не знаю, насколько параметры моего тела повысились в сравнении с нормой.
Шинобу уже снова уселась подогнув коленки к подбородку.
Села на пол, подогнув колени к подбородку.... Она обняла себя обеими руками, словно утверждая для себя своё тело.
На меня она не смотрела.
— ...
Добрый хороший человек, говорите.
Как бы я не настаивал, что я не хороший и не добрый, всё-таки реальность в том, что большую часть травм приходится этому златоволосому вампиру... Не удивительно, что Ошино так выразился.
Это больше к Шинобу относится, чем ко мне...
Я схватил верх авиашлема и покачал девочку из стороны в сторону. Какое-то время Шинобу никак не отвечала, будто игнорировала, но после ей, похоже, надоело, и она грубо сбросила мою руку.
Ага.
Удовлетворившись этим, я ничего не сказал и, в лучших традициях Ошино, не попрощавшись, развернулся к лестнице на третий этаж. В следующий раз, как встречу, надо будет подарить ей Ди-поп[18], думал я, спускаясь мимо третьего этажа на второй.
Ошино, скрестив руки на груди, прислонился спиной к стене и ждал в коридоре у дверей в класс, беззаботно постукивая ногой.
— О, я уже заждался, Арараги-кун. Похоже, это заняло больше времени, чем я думал.
— А. Просто сложновато понять, сколько нужно. Может, даже не хватит немного... Но лучше слишком много не давать. Для нас обоих.
— М-м. Ну, это, конечно, верно, но тебе не нужно так волноваться о Шинобу-тян, Арараги-кун. Её существо связано моим именем, ничего не случится. Имя приручает. Я бы больше волновался, не умрёт ли она от голода. И вообще ты собираешься дать бой один на один демону, не тот случай, когда стоит переживать о постороннем, не думаешь? В итоге всё оборачивается простым ломанием комедии. Хоть она и испила по максимуму, но это не сильно повысит твои шансы на победу, не думаешь? Несмотря на то, что твой противник лишь левая рука.
Метод против Ненастного дьявола.
Экзорцизм изначально довольно трудоёмкая и времяёмкая работа, и Ошино не в состоянии изгнать даже такого низшего демона, как Ненастный дьявол. Тонкость здесь в прошении, однако, по крайней мере, Ошино и сам не настроен помогать в этот раз.
Это не случай Сендзёгахары.
Краба Сендзёгахары тоже, наверное, можно назвать странностью, исполняющей желания, но то был бог, сейчас же бес. Даже такой любитель, как я, понимает, что ничего тут не сделаешь.
Дьявол «Кам»бару.
Скорее ирония, чем какой-то намёк.
Но нельзя терять время.
Если мы побыстрее с этим не разберёмся, я могу сегодня ночью и жизни лишиться. Либо убить меня, либо отрезать Камбару руку — к сожалению, я не из тех людей, которые совсем не дорожат своей жизнью, так что первый вариант отпадает. А вариант отрезать руку даже не рассматривается.
Потому есть третий вариант.
— Контракт, да?.. Надеюсь, этот бес просто послушно вернётся в демонический или духовный мир.
— Ни демонический, ни духовный это не другой мир, это «здесь», ну, это сложно, так что мы рискуем как обычно перейти к нашим долгим дискуссиям. Всё будет в порядке, я тебе гарантирую, Арараги-кун. Если контракт невозможно выполнить, то он аннулируется. Не скажу, что всё сойдёт на нет, но желание девочки тоже аннулируется. Немощный бес, который не смог выполнить такую жалкую работу, просто уйдёт без лишних слов.
Бес уйдёт.
Если не сможет выполнить контракт.
— В общем, если бес не убьёт меня, да?
— Вроде того, — с улыбкой сказал Ошино. — Конечно, сейчас совершенно неважно сколько бы ты не поил Шинобу-тян своей кровью, Арараги-кун... Если ты надеешься вернуть хотя бы десятую часть той силы, что и на весенних каникулах, когда ты был настоящим вампиром, то, боюсь, ты переоцениваешь себя.
— У меня достаточно много.
— Но это потому, что этот Ненастный дьявол лишь левая рука — будь он целым, у тебя бы не было и шанса, а если прибавить сюда ещё и «вес» человека, то шансы на победу у тебя сейчас весьма сомнительные.
Ненастный дьявол — странность в корне отличная от обезьяньей лапы, объединяет их лишь исполнение желаний, бес в дождевике получил такое имя, потому что обычно эта странность охватывает всё тело (в данном случае определение всего тела может варьироваться, потому оставим это). Это лишь левая рука, к тому же, она наверняка стала мумией, потому что прочно «запечатана». Так Ошино сказал.
— Ну, похоже, что у семьи матери была проблема, может даже, это и стало причиной их бегства? Ладно, я не собираюсь тут выставлять и лезть в чужую жизнь своими догадками. Мумия беса это, на самом деле, сильно. Я кроме мумий русалок ни о чём таком не слышал. Хм-м, если девочка получила руку по запястье, то, наверное, остальная часть от человека?
Матери?
Сендзёгахара Хитаги, Хачикудзи Маёй.
В их странностях замешаны матери.
Камбару Суруга, похоже, продолжает традицию.
Ну, похоже, её родители одинаково разорвали связи с семьями, потому сама Камбару Суруга более чем в стороне от семьи её матери, так что сейчас тут уже и не узнаешь...
— Кстати, что будет, если бес обретёт всё тело? Ненастный дьявол. Наверное, и Шинобу в лучшие времена не сможет его победить?
— Ни в коем разе. В конце концов это лишь низший демон, ему не выстоять против клыков истинного вампира. Даже скажу, что если б она бросила вызов Мефистофелю, то всё заняло бы не больше двух секунд. Она бы повергла его и испила все соки тела, и дело с концом. Забыл, что ли, каким ужасающим легендарным вампиром была Шинобу-тян? Ей никто не ровня. Да и если глянуть по рангу, то он слабее даже похотливой кошки Старосты-тян. Ох, ты же понимаешь, что нельзя пользоваться силой Шинобу-тян? Может, это и простой способ, но в таком случае нам останется только отрезать руку девочки без лишних угроз. Если ты начнёшь подавление, так и будет, Арараги-кун.
— Так Ненастный дьявол захватывает тела людей, чтобы исполнить их желания? И с каждым желанием человек всё больше становится демоном... Изначально мумия была по запястье, а когда бес исполнил первое желание Камбару, выросла до локтя, тогда что дальше, Ошино? Он исполнит второе желание и из ненависти убьёт меня, а затем исполнит какое-нибудь третье желание, что случится с Камбару? Если бес и захватит её, то только же до плеча максимум, да?
— Могу дать тебе лишь официальное заявление: раньше подобного прецедента я не наблюдал. Но если поглядеть на порядок, то думаю, ты прав, Арараги-кун, скорее всего, бес захватит тело лишь до плеча. Но это ничего не меняет, Арараги-кун. Захватить до плеча равносильно, что захватить всё тело. Это как приобрести тридцать процентов акций в компании.
— Вот как...
— Душу он заберёт в любом случае. Останется лишь бездушная оболочка тела. О, можешь сумку и ценности мне оставить, Арараги-кун. С ними двигаться неудобно будет.
— Точно... спасибо. Тогда подожди секунду.
Я вынул телефон из заднего кармана и ключи от дома из кармана формы, после закинул их в рюкзак и передал Ошино. Он хмыкнул и повесил сумку на плечо.
— Можно ещё кое-что, Арараги-кун?
— Что?
— Почему ты пытаешься спасти того, кто хочет убить тебя? Эта девочка, хоть и бессознательно, хоть и в подоплёке своего желания, но ненавидит тебя. Она видит в тебе соперника в любви, Арараги-кун.
Его обычного шутливого, противного тона...
Словно и не бывало.
— Да и вообще, зачем ты с ней заговорил, узнав её в дождевике? Любой бы без всяких разговоров прогнал девочку и поспешил бы ко мне.
— Все в своей жизни ненавидят кого-то. Я, конечно, не позволю ей убить себя, но Камбару делает это всё из-за Сендзёгахары...
У странностей всегда есть подходящая причина.
И если это и есть причина...
— Я могу простить её.
Если, как сказал Ошино, моя первая догадка верна, то ситуация не изменится. Всё лишь вернётся к началу, ни обезьянья лапа, ни Ненастный дьявол тут совершенно не при чём. Никогда бы не подумал, что стану чьим-то соперником в любви, но тем не менее.
Расчёт исподтишка.
Коварное малодушие.
Может, я и добрый и хороший, но мне не стать таким же кристально чистым и проникновенным человеком, как Ханэкава.
Ханэкава Цубаса.
Девушка с поражающими воображение перьями.
Лишь ей можно искренне и чисто завидовать.
Правда приревновать.
— Ясно. Ну, раз ты сам так решил, то ладно. Я умываю руки, это не моё дело. Тогда помоги девочке, Арараги-кун. Кое-что ещё для тебя: когда войдёшь, ты уже не сможешь выйти, пока всё не кончится. Дверь изнутри нельзя открыть. Заранее прими, что сбежать у тебя уже не будет возможности. Тебе не нужно напоминать ситуацию на весенних каникулах, когда у тебя уже не было другого выхода, ты готов?.. И конечно же, если что-нибудь случится, мы с Шинобу-тян не придём тебя спасать. Не забывай, я не стойкий пацифист и уклоняюсь от гуманизма при первой же возможности. Только я увижу, как ты вошёл, то пойду спать на четвёртый этаж, и мне дела не будет до того, что тут творится. Когда пойдёте домой, не нужно заходить попрощаться. Думаю, к тому времени Шинобу-тян тоже будет спать, так что просто возвращайтесь по домам.
— Спасибо за заботу.
— Не за что.
Ошино отлип от стены и открыл дверь.
Я без колебаний вошёл.
Он тут же закрыл за мной.
Теперь уже не выйти.
Дальний класс на втором этаже. Структура, в принципе, такая же, как и на четвёртом этаже, только это единственный класс в этой школе, в котором вместо окон не зияют дыры. Тем не менее это не значит, что окна тут не выбиты. Просто здесь к оконным рамам, словно против ураганов, прибита плотным слоем куча толстых досок. Даже непонятно, зачем здесь столько. Когда дверь закрылась, в комнату не проходило ни лучика света, сейчас уже полночь, но не видно даже света звёзд.
Черным-черно.
Но видеть могу.
Я дал Шинобу выпить своей крови, потому темнота мне больше не помеха. На самом деле в темноте даже лучше видно. Я медленно огляделся.
И сразу же заметил.
Фигуру, стоящую в не таком уж просторном классе...
Фигуру в дождевике.
— Привет... — позвал я, но ответа не последовало.
Похоже, она уже в трансе.
Тело Камбару Суруги, но левая рука и дух Ненастного дьявола... Кстати, за этим дождевиком Камбару сбегала в ближайший супермаркет, пока Шинобу пила мою кровь. Не сказать, что дождевик так уж нужен, по крайней мере, это опциональный предмет, в котором нет строгой необходимости, однако он создаст привычную атмосферу, настроит на состояние церемонии.
Из класса убраны столы и стулья, чтобы не мешались. Сейчас в комнате лишь я и Камбару. Лишь левая рука Ненастного дьявола и вампироподобный нечеловек.
Оба в половинчатом состоянии, всё честно.
Хотя, нет, ничего честного.
Я должен быть сильнее беса.
Как и прошлой ночью, под капюшоном словно вход в пещеру, ни выражения лица, ни само лицо не разглядеть...
— ...
Классический метод борьбы не только с Ненастным дьяволом и обезьяньей лапой, но со всеми странностями, исполняющими желания, — загадать желание, которое эта странность выполнить не в состоянии.
Завышенное желание.
Или противоречивое желание.
Совершенно невозможное желание.
Желание, застрявшее в дилемме противоречий.
Ошино сравнил это с черпаком, скребущем по дну. Так можно победить странность, так можно её предвосхитить.
Но Камбару уже загадала своё желание — быть рядом с Сендзёгахарой. И из-за этих чувств бессознательно загадала убить ненавистную помеху — Арараги Коёми. Ненастный дьявол попытался ответить на это желание.
Желание нельзя отменить.
Однажды она уже его пыталась исполнить.
Тогда нужно попробовать вывернуть причину.
Нужно сделать это желание невыполнимым.
Сделать так, чтобы Ненастный дьявол не мог убить Арараги Коёми...
— Наверное, можно и перекрыть всё это... смахивает на очередной софизм, типа обезьяньего ума, но думаю, здесь можно найти... Ой!
Я даже не успел понять, как дождевик вдруг прыгнул ко мне. Силу прыжка Камбару Суруги усилила сила злобы. Если вчера ночью мои глаза не поспевали за её скоростью, то сейчас другое дело.
Я вижу.
И могу отреа...
— Ёй, воу!
Я изогнулся словно под действием центробежной силы и увернулся от левого кулака дождевика, едва успел на самом деле. Продолжая вращение, я ушёл с того места, где стоял, вышло не очень, но лучше поскорей сменить позицию.
Что это было?
Похоже, он куда быстрее, чем вчера ночью, хотя нет, просто у меня глаза ещё не привыкли. Ладно, уклоняясь от левой руки дождевика, углядеть щель «веса», схватить Камбару и сдержать её изо всех сил...
— !..
Меня уже догнали.
Бред, я, конечно, не думал, что смогу соревноваться с дождевиком в скорости, но благодаря Шинобу я сейчас несравнимо сильней, чем прошлой ночью, но вот так легко и дождевик уже заносит левый кулак. Уклониться слева не получится, потому я крутанулся перед дождевиком вправо...
Голая, покрытая чёрной шерстью рука, пролетела едва не коснувшись моей щеки. Мощный порыв ветра ударил по мне, но я несмотря ни на что махнул ногой, целясь в бок открывшегося чудовища.
Прости, Камбару!
Мысленно извинился перед ней.
Как я и думал, отклонение лишь в левой руке — тело под дождевиком послушно отлетело вслед за ударом. Дьявол потерял равновесие и полуупал на линолеум.
Всё-таки контроль одной лишь левой рукой это слабость дождевика... Баланс нестойкий, естественно, левая рука не соответствует остальному телу.
Но что насчёт скорости?.. Прошлой ночью дождевик не действовал на всю силу? Или он повысил скорость в противовес моему усилению?.. Но неужели странности нужно вытворять такое?
Не знаю.
И пока я гадал, дождевик поднялся.
У-ух... Даже если не считать, что это тело принадлежит Камбару, бить лежачего это всё-таки как-то не по мне... Я знаю, что должен, но всё равно колеблюсь. Даже несмотря на то, что колебаться не время.
Добрый, хороший человек.
Ненавижу, когда так называют.
Так говорят только про серых личностей без капли индивидуальности.
По прямой, самой короткой траектории, левый кулак дождевика врезался мне в правое плечо — удар словно запуск катапульты. Должно быть, он целился мне в грудину, но я смог как-то отклониться... Однако полностью увернуться не удалось. Не успеваю, слишком быстро. Я пролетел спиной вперёд с три метра... но с помощью чувства равновесия развернулся в воздухе и приземлился на ноги. Вчера левый кулак дождевика словно бумагу смял мой велосипед и разнёс бетонную плиту, но сейчас ему не отбросить меня и так легко не повредить тело. Удар, конечно, почувствовался, но двигаться я могу. Похоже, плечо вывихнуло, и ключица треснула, но благодаря вампирской силе регенерации всё тут же восстановилось. Острая боль в миг отступила. Знакомое чувство. Ох-ё, уже жду завтрашнего дня... Интересно, насколько сильные ожоги я получу?
Но сейчас не время. Дождевик тут же бросился туда, где я приземлился, бросился в атаку. Он не колебался. Левый кулак приближался к моему лицу. Глаза ещё полностью не привыкли, потому я встретил удар лицом. С хрустом сломался нос. Если б такая разрушительная мощь обратилась против простого человека, то от головы остались бы лишь ошмётки, даже представлять жутко. Я отпрыгнул от дождевика и по жалкому согнулся на полу. За это время сломанный нос уже восстановился. Действительно отвратное чувство. Ощущаю себя амёбой какой-то. Если это одна десятая, то какими же адскими были мои весенние каникулы?
От следующего удара я смог увернуться.
Но следующий за ним уже на грани.
— Чёрт!..
Почему?
Почему я не уворачиваюсь?
Даже если это безупречно прямое движение, но сама эта атака — когда левый кулак просто со всей дури разорвал мне плечо, словно Ракетный удар[19] из аниме про роботов — движение простое. Перед ударом должно быть небольшое предварительное движение, и я вижу его, но почему же не могу успеть? Почему не могу увернуться? Скорость поднялась в десятки раз, по сравнению с вчерашним днём. Сила, вроде бы, та же... один-два удара, нет, даже десяток не особо повредят мне в нынешнем состоянии, но почему только скорость настолько изменилась?
Разница между вчера и сегодня...
Дождевик...
Голая звериная рука.
Правая рука тоже незакрыта, но под капюшоном всё также непроглядно, словно там ничего и нет, будто вход в глубокую пещеру... Хотя? Ясно, вот отличие. Вчера дождевик надел резиновые перчатки, обе руки были закрыты. Но как это влияет? Резиновые перчатки не должны ограничивать скорость движения.
И тут я заметил.
Заметил ошибку.
Не перчатки — сапоги!
В супермаркете Камбару купила лишь дождевик... ни резиновых перчаток, ни сапог не прихватила, но не потому что посчитала ненужным взять их для создания атмосферы, просто даже не подумала о них. Я и сам не замечал до этого момента. Не знаю, как изображают образ Ненастного дьявола, и Ошино как-то намёком дошёл до этого, но если одного дождевика достаточно, чтобы очертить странность, то ни я, ни Камбару не ошиблись.
Однако это значит, что сейчас дождевик в кроссовках. Это логично. Раз руки обнажены, это ещё не значит, что он босиком, следовательно, дождевик сейчас в обуви, которая изначально была на Камбару.
Высококлассные кроссовки.
Скорость совершенно другая, чем в сапогах.
Тем более для такой спортивно сложенной Камбару Суруги.
— Дерьмо...
Простое утяжеление и связывание ног, чтобы увеличить вес Камбару, изначально не входило в наш план или скорее в нашу цель, однако с сапогами всё вышло бы довольно удобнее... И почему я сам создал ситуацию, где дождевик смог полностью раскрыть свой потенциал? Тело Камбару Суруги, изначально лишь дополнительный «вес», помеха левой руке, а теперь стало преимуществом!
У-у...
Обложили со всех сторон...
Уже легко не поуворачиваться... Сейчас, если я смогу едва-едва уклоняться или уворачиваться и не накоплю сильных повреждений, то меня не сотрут, как в какой-нибудь файтинге, однако о победе преимуществом уже не может быть и речи. Уж тем более этого не добиться, когда у меня глаза до сих пор не привыкли. Потому придётся встречать удар ответным ударом. Я наклонился и развёл руки в стороны словно вратарь во время пенальти. Хотя в данном случае, наверное, будет лучше сравнить с выходом один на один в баскетболе?
Но в баскетболе такое очевидно посчитается фолом (интересно какой категории?), дождевик летел, целясь мне в основание шеи, и я попытался встретить левую руку дождевика, попытался обвить её обеими руками: правой схватить кулак, левой зажать запястье, но не успел. Нет, не «не успел», схватил я вовремя, однако руки не смогли остановить этот снаряд катапульты. Я почувствовал, как черт знает сколько моих пальцев сломались, следом левый кулак ударил мне в ключицу. Моё тело тут же начало заваливаться на спину, однако мне как-то удалось напрячь ноги и выстоять. Остановить не удалось, но силу кулака, прежде, чем он ударил в торс, я уменьшил.
Перед тем, как дождевик потянул руку обратно, я крепко ухватил её уже сросшимися пальцами обеих рук. Наконец смог остановить дождевика, как и планировал изначально. В конце концов мне удалось зажать его. Отлично, теперь...
— Камбару, прости! — крикнул я извинения.
Одновременно с этим я, продолжая удерживать бешено рвущуюся лапу дождевика, применил три последовательных сокуто гери[20]: по его ноге, в живот и в грудь. Из-за строения тела человек в нормальном состоянии не способен на такой тип атаки. Дождевик пользуется лишь левой рукой, я же могу работать всеми конечностями, нужно воспользоваться этим преимуществом по максимуму.
Левая рука дёргается словно обезумев.
Чувствует боль.
Наверное, как и сказал Ошино, имей Ненастный дьявол всё тело, у меня не было бы и шанса, но покуда я так блокирую его левую руку, есть возможность взять верх — повреждения от кулака в возможном ему диапазоне я могу в момент восстановить, потому большей проблемой будет возросшая мощь ног Камбару, да и кроссовки это действительно неожиданный просчёт, но раз я так держу лапу, нужно продолжать удары, пока Ненастный дьявол не сдастся. А если не сдастся, то покуда из него весь дух не выбью. Мне, конечно, не по себе от таких пыток в стиле суругадои, однако я ни за что не могу оторвать левую руку Камбару, ни за что не могу оборвать жизнь Камбару, потому остаётся лишь продолжать отпинывать, покуда бес не уйдёт...
Дождевик подогнул колени.
Похоже, мои упрямые удары наконец возымели эффект, подумал я, но всё оказалось не так. Подогнутая нога, скорее, согнутая, понеслась по кратчайшей траектории мне в подбородок. Не левая рука, а левая нога дождевика, нога Камбару с разворота с точностью словно в ушко иголки ударила мне в висок. Силе удара, конечно, не сравниться с мощью левой руки, но тем не менее ударная сила ноги Камбару равносильная мощи её ног, к тому же, удар оказался совершенно неожиданным, потому мозги хорошо тряхнуло, и в глазах потемнело. Удар по органам чувств эффективен против (псевдо) вампиров — это ценный урок весенних каникул.
Я отпустил левую руку дождевика.
Чтобы защититься от следующего удара.
Удар пришёлся на скрещённые руки и не был таким же катапультным, как левой рукой, однако от толчка у меня все мысли смешались в жалкую хаотичную кучу.
Он использует не только левую руку?..
Ошино же говорит «вес»...
— Так это так понимать?
Вдруг пришёл мне в голову этот вопрос.
Если для Ненастного дьявола негативные эмоции людей являются источником энергии, то сейчас его питает ревность Камбару Суруги ко мне... Если левый кулак это снаряд катапульты, то тело Камбару это сама катапульта. Жгучими мыслями, жгучими чувствами он раздувает давление и обращает его в силу мышц. Поэтому всё тело просто находится под влиянием левой руки как «вес»... Ну, так в основном, но в кризисных ситуациях, подобным недавней, Ненастный дьявол может охватить всё для самозащиты?..
Нет, это просто словоблудие.
Если я собираюсь говорить, что могу простить Камбару, я не должен увиливать от правды. Нечестно выгораживать, будто нога двинулась рефлекторно, как лапка лягушки под током.
Другими словами.
Нога двинулась по воле Камбару.
Камбару Суруга ударила сама.
Она подсознательно отказалась.
Терять левую руку Ненастного дьявола.
Не исполнять второе желание.
Не убивать меня.
Не желает отказываться от Сендзёгахары.
— Коварное малодушие, да?..
Знаю это чувство.
Знаю, насколько это больно.
Знаю, насколько это ранит.
Я тоже отбросил, потерял.
Снова мне не получить.
Почему дождевик не двигается? Дождевик, который бил левым кулаком по прямой линии, словно притягиваемый магнитом, замер. Словно задумался о чём-то.
Или.
Словно колебался.
Движение дождевика, не знающего смятения, остановились.
Камбару Суруга.
Кохай Сендзёгахары Хитаги.
Ас баскетбольного клуба.
«Отрежьте», — сказала она.
Как только Ошино разбил заблуждение о том, что это не лапа обезьяны, а рука беса, и он исполняет желание так, как загадала Камбару... на несколько секунд она опустила глаза, однако тут же решительно подняла лицо и сказала это глядя прямо на меня с Ошино.
— Мне не нужна такая рука, — сказала Камбару.
Без тени улыбки.
Эта личность странным образом безмерно уважающая своих сэмпаев... Теперь говорила плоским, безразличным, лишённым эмоций тоном.
— Отрежьте. Я хочу отрезать. Прошу вас. Это может быть трудно, но пожалуйста. Я не могу сама себе отрезать руку...
— П-прекрати это.
Я спешно оттолкнул протянутую руку. Ладонь ощутила неприятную мохнатость. Холодок прошёл по коже.
Меня передёрнуло.
— Не говори глупостей, мы не можем так поступить. Как ты будешь играть в баскетбол после этого?
— Ошино-сан всё правильно сказал. Я пыталась убить человека. Это естественная плата.
— Н-нет... Камбару, я совсем не в обиде...
Комизм и клоунада.
Какие же нелепые слова.
Проблема не в том, обижаюсь ли я.
Тем более совершенно неважно, могу ли я простить. Проблема в том, сможет ли простить Камбару Суруга.
Она продолжала бегать, потому что не хотела, чтобы одноклассники пострадали.
Она подавила и задвинула подальше все свои негативные эмоции.
Она закрыла их.
Силой воли сдержала себя.
Укорила.
— В-вообще, мы не можем отрезать её. Не говори глупостей. О чём ты думаешь? Дура, реально дура. С чего тебе взбрело такое? Не воспринимай эту идею серьёзно.
— Ясно. Да, думаю, нельзя кого-то просить отрезать тебе руку. Наверное, никто не скажет «да, конечно», если его попросить. Поняла, попробую придумать, как это сделать самой. С машиной или поездом что-нибудь да выйдет.
— Э-э...
Машиной или поездом?
Звучит, как самоубийство.
Не самоубийственно, а чистое самоубийство.
— Кстати, у нас же есть способ получше? Что же ты не подсобишь человеку в беде, Арараги-кун? Как нехорошо. Разве Шинобу-тян не готова предоставить свои услуги? У неё сердце под клинком, и если она использует свой драгоценный клинок, то отрежет руку, что даже боли не почувствуешь. Сейчас клинок Шинобу-тян не так остёр, как раньше, но тоненькую руку девочки он разрежет как горячий нож масло.
— Заткнись, Ошино! Эй, Камбару! Не нужно это так воспринимать! Ты не должна винить себя во всём, это же не ты! Это всё обезьянья лапа... то есть, Ненастный дьявол, тут странность всё...
— Странность, которая просто исполняет желания?
Ошино не заткнулся.
Разносился всё красноречивей и живописней.
— Просто даёт ей, что она хочет, разве нет? Разве с Цундере-тян было не так же? Вот у тебя на весенних каникулах случай отличался, Арараги-кун. Случай Шинобу-тян совершенно иной... ведь ты ничего не желал от странности.
— ...
— Поэтому тебе не понять чувств девочки. Тебе не понять её сожаления и самобичевания. Никогда.
Так он говорил.
— Кстати, в оригинальной «Обезьяньей лапе» человек, первым использовавший лапу, после исполнения первых двух желаний, пожелал себе смерти. Нужно объяснять, что это желание значит?
— Ошино...
Говоришь правильно.
Но ты ошибаешься, Ошино.
Я медленно прокручивал это в памяти, пока мы с дождевиком бездвижно, будто застряв стояли напротив друг друга.
Потому что я понимаю.
Насколько это больно, насколько это ранит сердце.
И чувства Сендзёгахары Хитаги.
И чувства Камбару Суруги поэтому понимаю.
Хотя, наверное, всё-таки не понимаю.
Наверное, обычное самодовольство.
Но...
Мы носим одну боль.
Разделяем.
Можно ли говорить, что я ничего не загадаю, если передо мной явится артефакт, исполняющий желания? Так же, как и у меня на весенних каникулах, хоть и не из-за желания, но даже кристально чистой и проникновенной Ханэкавой за некоторый разлад и искажение завладела кошка...
Моя связь с Шинобу принципиально не разнится со связью Сендзёгахары с крабом и связью Камбару с демоном.
— Всё хорошо, Арараги-сэмпай.
— Хорошо? Ничего не хорошо. Что ты говоришь. А как же Сендзёгахара? Я, чтобы ты с ней...
— Ладно уже. Ладно с Сендзёгахарой-сэмпай, — пронизывающе до костей проговорила Камбару. — Уже ладно. Я смирилась.
Ладно, говоришь?
Смирилась?
Разве тебе родители не доверили мумию, чтобы ты исполняла свои желания сама. Разве не хотели научить тебя не бросать свои желания...
Так что не делай такое лицо.
Не делай такое далёкое лицо.
Как можно сдаться с почти плачущим лицом?
Ненастный дьявол.
Дождливый бес, бес-плакса.
Его происхождение — ребёнок, который в один дождливый день поругался с родителями из-за какой-то глупости и убежал из дома, но потерялся в горах, где его убила и съела стая диких обезьян. Удивительно, но никто из деревни, включая его семью, так и не смог вспомнить имя этого ребёнка...
— Проклятье!..
Не в силах больше выносить этого застоя и своих мыслей, калейдоскопом крутящихся у меня в голове, я побежал на дождевика. С прошлой ночи я впервые атаковал вместо защиты. Можно сказать, я просто не смог вытерпеть такого давления.
Стоя на месте ничего не добьёшься. Если я и снова схвачу левую руку, он тут же отобьётся ногами. Придётся навалиться на дождевик всем телом как в нэ вадза из дзюдо или как в реслинге...
Я раскинул руки в стороны, чтобы обхватить тело Дождевика, однако схватить не смог — если б он двинулся вправо или влево, я бы, наверное, среагировал, но дождевик выбрал другое направление. С другой стороны, он и не отступил, тогда я бы просто сделал больше шагов.
Дождевик прыгнул вверх.
Прыгнул, встал ногами на потолок класса и побежал. Со знакомым топотом он, словно игнорируя гравитацию, словно позабыв о законе всемирного тяготения, бежал по потолку.
А затем спрыгнул с потолка и приземлился на пол.
И мгновенно отпрыгнул в сторону.
Мгновенно приземлился на доску, отвалившуюся от стены; мгновенно прыгнул ещё; мгновенно приземлился на доски, приколоченные к оконной раме; мгновенно прыгнул ещё; мгновенно снова на потолке.
По всем направлениям и диагоналям.
Дождевик прыгал, что голова кружилась.
Словно фейерверк он скакал от стены к стене, от стены к потолку, от потолка к полу, от пола к стене. Дождевик прыгал натренированными ногами Камбару Суруги.
Словно попрыгунчик, запущенный на высокой скорости.
Как неистовая пляска бликов при рассеянном отражении.
Прыжок за прыжком.
Глаза не успевают.
В разы быстрее моих глаз.
Он ускорялся и ускорялся, словно ускорение свободного падения, и постепенно с каждым прыжком смело увеличивал скорость. Разница между сапогами и кроссовками мало-помалу, постепенно, дерзко, неоспоримо охватывает меня.
Кто бы подумал, что всё так изменится сделай он плоскость движения трёхмерной? Ошино поставил барьер на этот класс, чтобы решить всё чисто и без лишних разрушений, но... К тому же простой расчёт, что небольшая комната будет выгодней просторной при сражении с сверхскоростным дождевиком сейчас дал противоположный эффект. Прямо обратный эффект.
Обратный.
Почему я не понял этого?
Камбару выбрала баскетбольный клуб вместе легкоатлетического, потому что никому не обогнать её на небольшом баскетбольном поле! Со своим телосложением Камбару Суруга легко делаем слэм-данк, так что можно догадаться, как она поведётся себя в такой низкой комнате!
Обратный эффект всё продолжается.
Слишком много просчётов. Насколько же я глуп?
Вечные ошибки.
Пока дождевик скакал кругом, словно забавляясь надо мной, я, будто к полу прибитый, не мог и шагу ступить. Я не успевал за движениями вверх-вниз: от пола к потолку или от потолка к полу — проблема в структуре человеческого глаза: если он и соответствовал движениям вправо-влево, то вверх-вниз уже нет. Движения дождевика не вписывались в поле моего зрения.
Я развернулся на пятках...
Наконец дождевик прыгнул с потолка на меня. Крутанувшись вперёд в воздухе, словно при ролл спайке[21] в сепак такрау[22], он со всей силы приложил меня по темени, я почувствовал, как треснул череп. Когда меня бросило вперёд, дождевик уже приземлился на пол и ударил меня коленом в подбородок как заправский тайский боксёр. Эта комбинация из тайского бокса и сепак такрау, выполненная практически одновременно, словно сандвич, вывела меня из строя от боли. Похоже, сотрясение мозга, сознание на секунду померкло, и вдруг я рухнул в беспамятство.
Но не умер.
Раны тут же зажили.
Настоящий ад.
Санджива-нарака[23].
Даже если тело разорвут на кусочки, оно вернётся в изначальный форму в считаные секунды, ещё раз разорвут, ещё раз восстановится, а затем снова и снова и снова тело будет разрывать. Вот они, Восемь горячих адов, вот они мои весенние каникулы.
— Эк...
Я протянул руку, дождевик увернулся. А когда он широко замахнулся левым кулаком, я отреагировал, хотя, вряд ли можно так сказать, скорее, это был рефлекс. Я так сосредоточил внимание на левой руке, что стал более чувствительным к её движениям. Однако мне нужно было серьёзней принять этот проактивный двойной удар, когда левую руку ничего не сдерживало. Или скорее значение того, что дождевик вдруг так внезапно начал носиться на ужасающе головокружительных скоростях. Значение того, что он использует всё тело, а не лишь левую руку Ненастного дьявола.
Если играешь с бесом, сам становишься бесом.
Не обязательно исполнять желание, не обязательно продавать душу, не обязательно захватывать тело, не обязательно что-то делать...
Если загадываешь желание бесу, становишься бесом.
Левый кулак это уловка.
Дождевик, до того применявший исключительно прямолинейные удары, теперь же начал использовать боевые техники: маневрирование, комбинации и уловки.
Хотя нет, не уловка.
Правильнее всё-таки обманка.
Потому что эти техники без объединения с Камбару Суругой невозможны для дождевика...
Я сосредоточился лишь на левом кулаке, что и стало фатальной ошибкой: дождевик три раза подряд ударил меня в одно и то же место в правый бок носком кроссовка. И когда я согнулся от этих трёх последовательных ударов, противоречащих расчётам вероятности, дождевик подошвами обеих ног пнул меня в грудь.
Словно катапульта.
Я не выстоял и завалился назад, но подставил ладони на пол, как при стойке на руках, и тут же кувыркнулся, мгновенно отдалившись от дождевика.
Пинок достал до лёгких.
Похоже, пробито.
Больно дышать.
Быстро не восстановить... Значит, сейчас дождевик обрёл силу, разрушительную мощь в разы выше, чем левый кулак?
Значит, чувства Камбару превосходят беса?
Ревность.
Ненависть.
Негативные эмоции.
«Тогда разве я не лучше бы подходила?»
— Ты... — говорил я сквозь пробитые лёгкие. — Ты не можешь... Камбару Суруга!..
Никто не может заменить кого-то другого, никому не стать кем-то другим. Сендзёгахара это Сендзёгахара Хитаги, а Камбару это Камбару Суруга.
Арараги Коёми это Арараги Коёми.
Мы с Камбару разные.
Один из нас знал Ошино.
Один из нас отступил.
Один демон, другой обезьяна.
Внезапная случайная встреча.
Не могу стереть чувство вины.
Чувство вины к Камбару и к Сендзёгахаре. Но это не значит, что я хочу, чтобы кто-то занял моё место. Я не намерен уступать своё нынешнее место.
Да.
Если я твой ненавистный соперник в любви, то и ты тоже мой ненавистный соперник. Я должен ненавидеть её.
А если это настоящая суть моего чувства вины?
Я не принимал Камбару как равную.
Я глядел на неё сверху вниз.
Пренебрегал.
С абсолютно надёжных высот, с позиции совершенной свободы насколько же отвратительно было пытаться воссоединить Камбару и Сендзёгахару, надеяться, что они поладят. Добрый, хороший человек, ага. Жестокий и ужасный человек.
Желание.
Исполнить желание своими силами.
Если своими силами, то можно сдаться.
Если не забываешь, можно сдаться.
— !.. !.. !..
Дождевик выдавал один яростный удар за другим, мощные настолько, что с каждой атакой у меня менялись очертания тела. Из четырёх я ни разу не смог увернуться. Разорванные части тут же автоматически восстанавливались, однако дождевик бил даже быстрее скорости регенерации.
Не успел я и опомниться, как оказался загнанным в угол класса. Не двинуться ни вправо, ни влево, ни назад, меня словно опутали невидимыми нитями. Дождевик здесь больше не сможет маневрировать, здесь он будет твёрдо стоять на ногах, как в бою с ближней дистанции в боксе. Только ближний бой слишком односторонний. Мои светлые надежды, что даже резина подошв этих первоклассных кроссовок сгорит и износится от трения с таким жутким ускорением, обратились лишь ничтожным оптимизмом. Кулак, локоть, колено, голень, носок кроссовок, подошва, всё в различных вариациях и в быстрой последовательности истязало моё тело. Непрерывные удары не давали мне даже закричать.
Это уже не просто удары.
Это чистое давление.
Всё не ограничивается сломанными костями, куда приходится удар, там разрываются и рвутся кожа и мышцы. Чувствуется разница, когда он твёрдо стоит на ногах: разрушительная мощь левого кулака в разы резко усилилась.
Но тем не менее.
Не до уровня силы ног Камбару Суруги.
— Фор... ма...
Тело, может, и бессмертное, а вот одежда нет.
Одежду уже давно разорвало в клочья.
Ой-ёй, ещё одна форма испорчена.
До летней смены формы всего несколько дней, а тут высокий воротник.
И как мне теперь оправдывать перед сёстрами?
— Гх...
На таком расстоянии...
Однако на таком расстоянии, если дождевик хоть на секунду замнётся, я мгновенно обхвачу телом Камбару и смогу закрыть движение дождевику... Если всей тяжестью своего тела я прижму его к полу, то смогу обернуть ситуацию.
Ещё не всё потеряно.
Сейчас я формально загнан в угол, но не загнан по сути. Сколько бы не бил дождевик, покуда у меня держится усиленная регенерация, мне нечего бояться.
Лишь боль.
Боль, как и в сердце Камбару...
Боль значит, что ещё жив.
— Ненавижу.
Прозвучал голос.
— Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижу!
Голос Камбару Суруги.
Словно из глубин пещеры, что лежит под капюшоном, звучал, словно поднимался прямо мне в душу.
— Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижуненавижу!
— ...
Ненависть, ненависть такая, что человеку не вынести её.
Злоба, враждебность.
Негативные проявления позитивного кохая.
Словно водоворотом хлынули внутрь дождевика.
Напряжение достигло пика.
— Как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел, как посмел!
Продолжала она с каждым ударом.
Голосом, полным ненависти.
— Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненави...
— Камбару, прости, — снова выдохнул я.
Извинился перед Камбару.
— Но я не ненавижу тебя.
Может, мы и соперники в любви.
И ты, и я может, чрезвычайно разные, но тем не менее.
Разве не можем мы стать друзьями?
— ■■■■■■■!
Из глубокой пещеры поднялся неимоверный крик — пинок дождевика пробил мне живот. Пробил. Не разорвал внутренности, а совершенно не обратив внимания на мышцы и суставы, он буквально пробил мой живот, раздробил рёбра и позвоночник и достал ногой стену позади меня. Я нанизан на ногу.
Урон прошёл сквозь пределы моей регенерации.
С чавканьем он вытащил ногу.
Кишки потянулись за ней.
Полностью.
Вытянулись, и теперь я — глубокая пещера.
И внутри ничего.
— Камбару...
Хреново.
С такой дыриной в животе от одного лишь неосторожного движения тело развалится на две половинки. Значит, никаких неловких движений. Я ещё в сознании, но в таком состоянии следующий удар закончит это дело. Насколько же я беспомощен, если позволил одолеть себя? Разве так не исполнится второе желание Камбару? Этого нужно избежать во что бы то ни стало...
Хотя так ли нужно?
Это ещё второе желание.
Если Камбару после этого... сможет воздержаться от третьего желания, разве это не хорошо? Рука Камбару примет прежний вид, к тому же, само желание в некоторой форме исполнится, и она будет рядом с Сендзёгахарой.
Я не намерен уступать своё место.
Не намерен отдавать.
Но намерен простить.
Я должен был умереть ещё тогда, на весенних каникулах... Если так, то как и сказал Ошино, разве это не лучшее решение?
Я дорожу жизнью.
Но это не значит, что боюсь смерти.
— А... ау... — простонал я.
Просто бессмысленный стон.
Словно агония.
Уже неважно, что там с формой.
— Камбару Суруга...
И тогда.
Шквал ни на секунду не затихающих атак дождевика остановился.
Вдруг остановился.
Задержка, которой я так долго ждал.
Однако прижать дождевика, как планировал, я не смог. Дырина у меня в животе не выказывала никаких признаков регенерации, сознания уже практически померкло, но я тоже застыл.
Скорее всего, по той же причине, что и дождевик.
Застыл.
— А вы тут во всю веселитесь.
Двери класса открылись.
Двери, которые не открыть изнутри, открыли снаружи.
А затем вошли.
Сендзёгахара Хитаги в будничном наряде.
— Веселишься без меня, Арараги-кун. Расстраиваешь.
Лицо, на котором не читается эмоций. Ровный тон.
Оглядев класс, она слегка прищурилась.
Как обычно появилась без всякого предупреждения.
Футболка того же цвета, что и джинсы без ремня, растянутый широкий свитер, слабо убранные назад волосы — весь вид Сендзёгахары Хитаги говорил, что она вышла из дома как была.
— С-Сендзёгахара...
С дырой в животе особо хорошо не поговоришь, так что я практически беззвучно позвал её.
Почему ты здесь?
Вот что я хотел спросить.
Но не нужно и спрашивать, ответ очевиден. Определённо позвал Ошино, не стоит и решение искать. Но как? Вряд ли, Ошино мог как-то связаться с ней, Сендзёгахара Хитаги ни за что не даст ненавистному Ошино Мэмэ свой номер. Ни шанса.
Мобильник?
Ох, точно.
Этот паршивец, ни минуты не задумываясь о защите частной информации, полностью проигнорировал всяческую приватность и взял мой мобильник. Перед тем, как войти в этот класс, я положил сотовый в рюкзак, который отдал Ошино... Мобильник не запаролен, так что даже такой ламер, как Ошино, мог бы со временем разобраться со списком контактов или с исходящими/входящими. Да Сендзёгахара в День матери в какой-то степени научила его...
Но почему?
Для чего вообще Ошино позвал Сендзёгахару в такое место с такой ситуацией?..
Сейчас.
Дождевик отпрыгнул назад, раза два-три проскакал по потолку и стенам и очутился в противоположном мне углу класса.
Почему?
Последний удар решит всё.
Исполнит желание.
Наверное, при появлении Сендзёгахары сознание Камбару мгновенно подавило подсознание, отданное дождевику? И для этого Ошино позвал сюда Сендзёгахару? Но разве это не временная мера? Ненастный дьявол питается негативными эмоциями людей, потому, пока не устранишь их, ничего не изменится. Тут всё не решит сила любви, как в старых иностранных фильмах. Раз позвал Сендзёгахару, мог бы и сам явиться, Ошино Мэмэ!
Сендзёгахара однако, нисколько не интересуясь передвижениями дождевика, сурово глядела на моё предсмертное состояние холодным взглядом. Взгляд сокола, нацелившегося на жертву.
— Арараги-кун, ты солгал мне.
— Э?..
— Ты обманул меня, что врезался в телефонный столб, и скрыл про Камбару. Когда мы начали встречаться, разве мы не пообещали ничего не скрывать? Не держать в секрете то, что кажется хоть немного странным.
— А, ну...
Это конечно так.
Я вовсе и не забывал.
— Ты заслуживаешь десять тысяч смертей.
Сендзёгахара расплылась в жестокой улыбке.
Жуткий страх, который я не чувствовал, даже когда дождевик избивал меня, электрическим током пробежал по моему телу. Жуткая... Она реально жуткая. Она Медуза Горгона? Как таким взглядом можно глядеть на людей... не говоря уже о любимом? Эй, серьёзно, что ли? Она сейчас реально сделает это со мной? Ты немного не чувствуешь ситуации, Сендзёгахара.
— Но, похоже, ты уже поумирал где-то десять тысяч раз, Арараги-кун.
Сендзёгахара направилась ко моей скрючившейся фигуре в углу.
— На этот раз я тебя прощаю.
Нет.
Всё-таки не думаю, что умер десять тысяч раз.
Дождевик, чутко среагировав на её движение, тоже кинулся в мою сторону. Неожиданный забег, которой не случился во времена средней школы, между Сендзёгахарой Хитаги и Камбару Суругой. По прямой расстояние до меня в два раза короче для Сендзёгахары, но, хоть она и была асом клуба лёгкой атлетики, но уже больше двух лет не занималась, к тому же, дождевик сейчас пользуется мощью ног Камбару... нет, эта мощь уже стала мощью беса. И первой достигла до моего бездвижного тела, конечно же, Камбару.
Дождевик тут же занёс левый кулак в завершающем ударе, однако в этот миг запоздавшая Сендзёгахара встряла между мной и дождевиком.
Опасно.
Я даже не успел подумать об опасности.
Прямо перед ударом дождевика отбросило назад. Отбросило? Кто мог сейчас отбросить дождевика? Я уж точно нет, Сендзёгахара тем более. В таком случае не отбросило, должно быть, дождевик просто сам отпрыгнул. Хоть и вышло довольно неуклюже.
Я изумился.
Это движение... такое противоестественное движение, словно он боялся задеть Сендзёгахару, словно избегал поранить её, почему?
Значит, сознание Камбуру Суруги всё-таки... Нет.
Должна быть целесообразность.
Странности логичны.
Где-то должна лежать причина.
Причина, которую сразу не понять человеку.
Но тогда...
— Арараги-кун. Неужто в твою глупую головушку пришла мысль, что твоя смерь всё решит? — сказала мне Сендзёгахара, по-прежнему не обращая внимания на дождевик.
Она всё ещё стояла спиной ко мне и не оборачивалась. Но не оборачивалась не потому, что не хотела смотреть на мои ужасные кровавые раны, нет.
— Не шути. Никому тут не нужно такое ничтожное самопожертвование. Если ты умрёшь, я убью Камбару всеми известными мне способами. Разве я не говорила тебе? Ты хочешь сделать из меня убийцу, Арараги-кун?
Всё разгадала...
По-настоящему мягкосердечная.
Нельзя так беззаботно умирать.
Её любовь полностью извращена.
— Что мне больше всего противно, так это то, что ты наверняка и без такого тела сделал бы то же самое. Если вытворяешь такие глупости, полагаясь на своё бессмертное тело, то пожалуйста, но, когда ты как ни в чём не бывало по милости обстоятельств доходишь до такого, это уже чересчур.
— ...
— Ну, сование носа не в свои дела, лишние вмешательства и ненужная помощь от тебя, наверное, не так уж и плохи, Арараги-кун...
Сендзёгахара, так и не поглядев на меня, решительно шагнула к по-прежнему не поднявшемуся дождевику. Дождевик, словно боясь Сендзёгахары, лёжа пятился назад.
Словно боясь...
Боясь... Почему?
Хотя, если так подумать, прошлой ночью было так же. Дождевик вдруг перестал бить меня. Потом появилась Сендзёгахара с забытым мной конвертом... Неужели дождевик сбежал из-за Сендзёгахары? Как-то это странно, разве нет? Если бы это был маньяк-«человек» или расчленитель-«человек», то всё нормально, однако «странности» незачем волноваться о свидетелях. И с такой силой левой руки одна Сендзёгахара не сможет как-то помешать.
Тогда почему убежал?
Потому что появилась Сендзёгахара?
Что это значит?
Сила любви, что ли, реально?
Целесообразность. Неужели чувства Камбару Суруги к Сендзёгахаре преобладают над бесом?.. Неужто эмоции настолько сильны, что оттолкнули странность, что сам этот мир, достигли Небес с земли?.. Нет.
Нет.
Не это... понятное чувство.
Даже после того, как Камбару пожелала левой руке Ненастного дьявола, и её собственная рука стала звериной, потребовалось четыре дня, чтобы она активизировалась. Камбару всеми силами сдерживала свою ненависть ко мне. Её отношение «исполнить желание самой» сдерживало напор беса. Ошино рассмеялся этому отношению, прочно укоренившемся в Камбару за семь лет с исполнения первого желания, но здесь не такой поверхностный смысл.
Должен сказать, ошибка не полная.
Чувства Камбару.
Чувства... Желание Камбару Суруги.
Ненастный дьявол заглядывает в самые тёмные уголки человеческих эмоций, читает меж строк. Хочет стать быстрой, потому что ненавидит одноклассников. Хочет быть рядом с Сендзёгахарой, потому что ненавидит Арараги Коёми.
Но это лишь обратная сторона.
Если есть верх, есть и низ.
Если есть низ, есть и верх.
Если Ненастный дьявол ранит Сендзёгахару Хитаги, пытаясь убить ненавистного Арараги Коёми, то высказанное желание Камбару уже нельзя выполнить... Тут не такая чувствительная и трогательная загвоздка, вроде силы любви, всё намного реалистичней и примитивней.
Контракт.
Сделка.
Ненастный дьявол исполняет лишь скрытое, но это не значит, что он игнорирует высказанное. На самом деле в начальной школе, вместе с невысказанным желанием отомстить одноклассникам, сбылось и высказанное желание стать быстрее. Даже если причины и следствия не связаны, желание действительно исполнилось. Смешно было так думать о Ненастном дьяволе, он истолковывает глубь из поверхности, но это не значит, что глубь выводит из ниоткуда, низу не существовать без верха. Если верить Ошино, то у левой руки своей воли нет. Всё это из бессознательных намерений Камбару Суруги, причины и следствия поверхности и глуби никогда не пересекаются из-за противоречий.
Контракт с бесом.
В обмен на душу.
Сойдёт на нет.
Пожелать неисполнимое желание.
Дилемма противоречий.
Дилемма поверхности и глубины.
Потому, поэтому Ненастный дьявол не коснулся Сендзёгахары. Потому что контракт, потому что сделка, поэтому дождевик не может пробить щит Сендзёгахары даже ради прененавистного меня.
Не может коснуться левой рукой.
Превзойти беса и сделать невозможным исполнения скрытого желания сработает так же, как невозможность исполнения явного желания.
Тем более сейчас Сендзёгахара поклялась перед бесом, что убьёт Камбару, если я умру. Теперь не отговориться, что не знал. Ситуация уже решилась для Ненастного дьявола.
Проглядел всё...
Проглядел даже лучше беса.
Ошино, ты... ты реально несравнимо со мной, невероятно жестокий и ужасный человек!
— Давно не виделись. Камбару. Выглядишь бодро, — проговорила Сендзёгахара.
И пригвоздила пятящийся спиной вперёд дождевик... нет, пригвоздила старую подругу Камбару Суругу, медленно нависнув над ней.
Пока я тут валялся практически бездыханный...
Она сделала то, что мне не удалось.
То, чего я никогда бы не смог.
Левую звериную.
И правую человеческую она мягко сжала.
Степлер...
Его уже нет у Сендзёгахары.
— Сендзёгахара-сэмпай, — донёсся шёпот из капюшона.
Словно призыв, словно эхо.
Однако капюшон уже не был входом в пещеру. Не лицом, готовым расплакаться. Не расплакаться, она уже плакала. Я ясно видел её улыбку на заплаканном лице.
— Я... — выдавила она сквозь слёзы.
Высказывала свои чувства.
— Я люблю вас, Сендзёгахара-сэмпай.
Высказала своё желание.
— Ясно. Я не особо тебя люблю, — ровно проговорила Сендёгахара.
Честно высказала, что у неё на душе, своим обычным тоном.
— Но не хочешь быть рядом со мной?
Прости за ожидание.
Очень ровным голосом проговорила.
Глупо...
Ничего глупее не придумаешь.
Похоже, реально ни шанса.
И как обычно словно под заказ разыгрываю эти комедии. Поразительно, насколько это бесполезно.
Послушный ребёнок, который знает, когда извиниться.
Я давно уже знаю, насколько жадна Сендзёгахара Хитаги. Давно знаю, насколько сложно ей сдаться.
Если действительно важное.
Сендзёгахара ни за что не сдастся.
Не моё дело и лишнее вмешательство.
Ненужная помощь.
Однако... Но тем не менее как же тут всё переплетено между нами...
У всех есть две стороны.
И поверхность, и глубина одно и то же, как кольцо Мёбиуса.
Если так, нет ничего лучше силы любви.
Очень обидно, когда тебя забывают.
Я раздумываю об этом, ожидая пока дыра в животе наконец не затянется, и наблюдаю эту открывшуюся перед моими глазами юри-сцену, лишённую моего грубого вмешательства. Будь я Ошино, я бы не к месту скорчил из себя нигилиста, зажал губами незажжённую сигарету и спросил бы этих двоих не праздник ли у них какой, но, к сожалению, я ещё слишком молод.