Моногатари (Истории чудовищ)

005

Часом позже.
Я вновь пришёл в заброшенную вечернюю школу, где обитают Ошино с Шинобу, оставив их лишь на один день со своего визита в субботу.
— Долго ты. Я уже заждался, — встретил меня Ошино, словно предвидев моё появление.
Ошино Мэмэ.
Эксперт по странностям.
Авторитетный специалист.
На весенних каникулах, когда на меня напал древний вампир и я сам стал вампиром, вытащил из этой тьмы меня именно он.
Неопределённого возраста мужик в гавайской рубашке.
Своего жилья у него нет, непутёвый человек, который перебирается с места на место.
И Ханэкава Цубаса, одержимая кошкой.
И Сендзёгахара Хитаги, повстречавшая краба.
И Хачикудзи Маёй, заблудшая в улитке.
И Камбару Суруга, загадавшая желание обезьяне.
Всем им помог Ошино.
Этот долг неотплатим, однако, честно говоря, Ошино не из того типа спасителей, с которыми вам захотелось бы завести тесные отношения. Ни за что.
Характер скверный. Ни в коем разе не благонамеренный человек. Само олицетворение непостоянства. Мы знакомы с самых весенних каникул, но до сих пор в его личности встречаются совершенно непонятные мне грани.
Ошино сидит по-турецки на псевдокровати из скреплённых леской парт, за которыми когда-то получали знания дети, и, закончив слушать мой рассказ, мрачно проговорил:
— Змеевервие.
— Змеевервие?.. Никогда не слышал.
— Сравнительно известное имя. Один из поручителей богов-змей.
— Поручителей богов-змей? Не заклинатель?
— Заклинатель змей это из греческой мифологии. Поручители богов-змей из японской. Одержимые змеебогами... Ну, это тебе тоже ничего не скажет, Арараги-кун. Но змеевервие.... Хм. Она твоя... кохай, Арараги-кун? Эта девочка.
— Слишком большая разница в возрасте для кохая. Подруга сестры.
— Хм-хм. Сама как сестрёнка, стало быть.
— Не выставляй мои знакомства по-своему.
— Братик Коёми.
— ...
Сболтнул лишнего.
Треклятая честность.
Соврать не мог, что ли...
Хотя скрывать что-то я совершенно не умею.
— Наш Рагико-тян теперь братик Коёми... как летит время, годы проходят и не замечаешь.
— Не называй меня Рагико-тян! Это шутка Камбару!
— Но звучит же.
— Забудь об этом!
— Да ну, Цундере-тян у нас Цундере-тян, Стараста-тян — Староста-тян, и только ты Арараги-кун — Арараги-кун, немного нечестно. Теперь ради равенства, будем звать тебя Рагико-тян.
— Остановись, прошу!
— Но уже как-то закрепилось даже. Ну да ладно, — перешёл Ошино к другой части беседы. — Несмотря на это, ты быстро закончил поручение. Спасибо за работу, Арараги-кун.
— Ага... Ну...
Никогда бы не подумал, что Ошино поблагодарит меня, потому растерялся, и ответ вышел скомканным.
— Штука не особо заковыристая, но сделать сам я не мог. Передай мою благодарность и той девочке. Э-эм...
Ошино задумался.
Та девочка это, конечно же, Камбару... А, ясно, думает, как бы её назвать. Он же ещё не выбрал прозвище. Ханэкава это Староста-тян, Сендзёгахара Цундере-тян, а Хачикудзи Потеряшка-тян... Камбару, стало быть, будет Спорт-тян?
— Извра-тян.
— ...
Похоже, Ошино распознал в Камбару больше извращенки, чем спортсменки.
Хотя понять можно.
Думаю, весьма точное замечание.
— Не мог хотя бы на Юри-тян остановиться... Она же всё-таки девушка...
— М-м? Вот как? Тогда Юри-тян сойдёт. Ладно, в общем, между нами теперь всё чисто. Благодарю за своевременную выплату.
— Всё чисто?
— Ага.
— Ошино, я бы хотел уточнить кое-что, можно?
— Что же?
— Как только мы вошли на территорию храма, Камбару как-то резко поплохело... в храме что-то есть?
Я специально оставил Камбару дома, чтобы спросить у Ошино об этом без неё.
Ошино искоса глянул на меня.
— А тебе, Арараги-кун?
— Э?
— Тебе не плохело?
— Да не особо.
— Ясненько. Ну, всё-таки за день до этого ты давал свою кровь Шинобу-тян, наверное, поэтому. Повезло.
— Повезло?..
— Я же недавно говорил? Штука не заковыристая, но сделать сам я не мог. Тот храм центр этого города.
— Центр города? Правда? Судя по месту, скорее...
— Я говорю не о месте. Ну, храм уже давно заброшен, и никто даже не помнит, где он находится, так что изначально, ничего и не должно быть, однако случилась Шинобу-тян.
— В смысле случилась?
— Шинобу-тян неожиданно пришла в этот город, легендарный вампир знатного рода. Королева странностей. Чуется мне, всё из-за её воздействия и закрутилось. Неправильности начали собираться в этом месте.
— В смысле, в храме?
Всё-таки не бог в том храме.
Неправильности.
— Угу. Прямо как воздушный карман или сувой, это место стало словно бы центром. Даже после исхода с Шинобу-тян, я остался в этом городе, чтобы отыскать этот сувой, и, конечно, сборище странностей это первый сигнал. Ха-ха, забавно, что благодаря этому мы познакомились со Старостой-тян и Цундере-тян.
— Эти неправильности, по сути, что это?
— Разное. Одним словом и не описать... На данном этапе у них даже нет названия, сущности. До странностей не дотягивают.
Место, где собираются странные личности.
Вот чем стало.
Только они не люди.
Буквально странные.
— И Камбару становилось плохо из-за этого воздействия?
— Да. Левая рука Юри-тян ещё обезьянья, потому влияние неправильностей на неё сильно. С тобой так же, Арараги-кун, но обезьяна девочки и Шинобу-тян находятся на в корне различных ступенях в ранге странностей. Сейчас девочка потеряла силы к сопротивлению к подобного рода феноменам, ты же к неправильностям устойчив больше.
— Ошино, ты знал, что Камбару будет нехорошо?
— Не смотри на меня так страшно. Ты как всегда бодр, Арараги-кун, у тебя праздник какой? С Юри-тян ничего конкретного не должно было произойти. К тому же, она у меня в долгу. Без небольшой боли оплата не пройдёт. В случае Юри-тян это даже не проблема, не правда ли?
— ...
Ну, наверное.
Так жёстко думать я не способен... Возможно, для Камбару это и будет надлежащей болью. По крайней мере, сама Камбару, даже зная, возражать Ошино не стала бы. Такой она человек.
— Ну, это последствие обстоятельств Юри-тян. Как поступать с этой рукой, это её проблема. Если до двадцати ничего не случится, она освободится от странности.
— Хорошо, если так.
— Хм. Ты такой хороший, Арараги-кун. Как обычно...
— Что началось-то. Опять насмехаешься.
— Ничуть. Думаю, зависти или ревности нет. Юри-тян быстро вернётся к человеческому, но будет уже не той.
— Ничуть. Я уже тесно связан с этим, потому понимаю. Всё теперь в порядке, так что закончим, не надо перерывать это, Ошино. И хватит рассказывать лишнего Камбару. Я не хочу, чтоб она чувствовала себя в долгу.
— Да, это плохо. Ты прикрепил оберег на дверь главной часовни? Простовато, ну да ладно. Теперь неправильности в некоторой мере рассеются.
— В некоторой мере...
— Раз оберег поставил любитель, ситуация так радикально не поменяется. Вообще, она в принципе радикально не поменяется. Если естественный ход хоть немного не повернётся, даже не знаю, что случится. В этом плане, лениво поставить оберег на дверь плохой выбор.
— А почему ты сам не мог? Там же странности и эти неправильности, наверняка требуется твоя специальность. Или ты нарочно подстроил поручение, чтобы снять долг с Камбару?
— Не скажу, что это не так, но для меня это правда трудно. Гляди какое у меня хилое тельце. По горам карабкаться это не для меня.
— И это говорит бродяга, который вечно где-то путешествует.
— Ха-ха. Просёк, да? Ну да, пошутил я. Дело не в теле, тут штука ментальная. Вы с Юри-тян странности, я же специалист и это породит активность у неправильностей. Если я ворвусь туда, им придётся на это реагировать, и тогда такой сувой создаст зону абсолютной пустоты. А во что это выльется дальше мне неведомо, в худшем случае, нас ждёт возвращение Шинобу-тян.
— Не совсем понимаю... то есть, это для соблюдения природного баланса, вроде того? И для этого ты отправил меня с Камбару вместо слишком сильного себя, чтоб у них рефлекс самозащиты не сработал...
— Ну, можно и так сказать, — легко согласился Ошино.
Обстоятельства действительно немного сложные, скорее, совершенно иные, и сколько тут не возражай, ничего не поделаешь.
Камбару больше ничего не должна Ошино.
По крайней мере, это хорошо.
— Не только Юри-тян, — беззаботно проговорил Ошино. — Твой долг тоже закрыт, Арараги-кун.
— Что?..
Я не смог скрыть удивления такой неожиданности.
— Мол долг... Пять миллионов же.
— Если в деньгах. Соизмеримо с нынешней работой. Предотвратил Великую войну ёкаев, как никак.
— В-всё так серьёзно?..
Мне бы хотелось, чтоб он предупреждал о таком.
Однако и довольно большой долг Камбару за раз погасился этим поручением, и даже для меня из вычтенного осталось, лучшее, что можно было ожидать. Не принять себя в расчёт это, наверное, звучит едва ли не возвышенно, но думается мне, это просто глупость...
— Долг я списал, потому что захотелось отдать сдачу на тебя, Арараги-кун. Ну да ладно. Та девочка, поговорим о твоей как-бы-сестрёнке. Из того, что я услышал, всё выглядит весьма скверно.
— Серьёзно?
— Не задеты только руки и шея? Дело худо. Когда змеевервие дойдёт до лица, настанет конец. Арараги-кун, змеевервие это странность, которая убивает людей. Усвой это. В этом случае всё куда серьёзнее.
— ...
Я подозревал. Эти следы чешуи сразу показались мне тревожным знаком. Но когда слышишь это из уст специалиста, слова имеют совсем другой вес.
Не ведущая к смерти.
А убивающая.
— Змеиный яд убивает людей. Нейротоксикоз, геморрагия, гемолиз, много чего. Если нужную сыворотку не введёшь, увязнешь по самые уши. Со змеями сложно.
«Ну, для еды яд на удивление хорош», — прибавил Ошино.
— Ошино... И какая странность это змеевервие?
— Сначала скажи название книги, которую девочка читала, когда ты её встретил в книжном магазине. Ты сказал, что скажешь об этом позже, но всё-таки так и не рассказал Юри-тян, что же читала девочка? Ты увидел это и сразу же убедился, что с девочкой что-то происходит.
— А... Нет, ещё не сказал. «Полное собрание змеиных проклятий», двенадцать тысяч йен, твёрдая обложка.
— Судя по названию, книга последних лет. Не эпохи Эдо и даже не довоенная.
— Типа того. Обложка новая.
Однако этого названия было достаточно, чтобы день назад у меня прошла ассоциация с трупами змей, разрезанными на пять частей. До этого меня мучили некоторые сомнения относительно увиденного в воскресенье и встреча с Сэнгоку прямо перед этим... но сомнения обрели уверенность в тот миг, когда я прочитал название книги.
Длинные рукава и штаны.
Хотя штаны у Сэнгоку, наверное, скорее, чтобы не было видно следов змеиной чешуи на ногах, а не из-за похода в горы.
Нет, так и есть.
«Следы».
«Не хочет эти следы».
Камбару наверняка понятны чувства Сэнгоку. Белая повязка так же скрывает её обезьянью лапу. Мой след укуса на шее это совсем другое. Если подумать, то Камбару, когда решила мне показать скрытое под повязкой, тоже пригласила меня к себе домой, чтобы никто другой не увидел.
В этом плане у них похожие обстоятельства.
У них двоих.
Интересно, о чём они там сейчас говорят.
......
Юри-тян же не соблазняет её.
Я верю... Я же верю...
— Что там в этой книге я особо не знаю... Но наверняка там есть змеевервие. Среди подручных богов-змей змеевервие — типичный пример «змеиного проклятия»...
— Подручный богов-змей эти как подручные злых богов?
— Ну, вроде того. Странность не зарождается сама, это ясно, даже очевидно, странность вызывает людская злоба... Ну, злобой не ограничивается. Но змеевервие вызывает именно злоба.
— А... я слышал об этом.
— Хм? Правда?
— Ну да.
Сэнгоку не раскрыла имени.
Из-за её нерешительности как-то не хотелось силой расспрашивать, поэтому я поколебался, но в любом случае, Сэнгоку упорно не раскрывала имени.
Имени преступника.
Однако сказала, что это связано с одноклассником.
Подруга по классу.
Хотя, после проклятия, думаю, стоит сказать бывшая подруга.
— Ну, в средней школе чары, похоже, популярны. Чары заходят немного глубже в оккультизм... Конечно, практически все такие штуки простое баловство, но Сэнгоку просто не повезло, и оно сработало.
— Не повезло, говоришь, — многозначительно проговорил Ошино. — Чары или проклятия? Ну, смысл схож. Однако Арараги-кун, это делали любители, любителям из средней школы никогда не добиться такого... Змеевервие не та странность, которую может призвать новичок.
— Раз в год и палка стреляет, случайность просто же.
— Думаешь? Хм. Зачем вообще эта подруга наслала на девочку проклятие?
— Насколько я понял из её рассказа, это всё из-за любви. Сильная любовь. Парень, в которого влюблена эта подруга, признался Сэнгоку, та, конечно, не знала, что тот нравится её подруге, и отказала ему, вот такая вот неоправданная вражда.
— Хм-м. Дело обычное.
— Ну, страсти среднеклассников.
Хотя от меня, до третьего класса старшей школы не имевшего романтических отношений, это звучит не очень-то сильно.
— Но отвергнуть не зная не так плохо, как начать встречаться не зная. Вроде ничего серьёзного.
— Здесь проблема чувств. Подумай, разве отказ мальчику, в которого влюблена, не будет обидным, словно кто-то грубо отнёсся к чему-то важному для тебя?
Я тут рассказываю, будто сам дотумкал до этого, но на самом деле это рассуждение Камбару. Что в головах у девочек-среднеклассниц для меня тёмный лес. Если Камбару думает так, то у меня нет оснований сомневаться.
— Хм-м. Ну, причина не особо важна. Людям необязательна причина, чтобы ненавидеть других людей. И итог раздора — проклятие, значит. Как же неустойчива дружба. Потому я и не завожу друзей.
— Ясно...
Мне захотелось возразить.
Но если сейчас начну спорить, мы с Ошино и до рассвета не управимся... Храним терпение. Тех двоих нельзя оставлять одних надолго.
— В «полном собрании змеиных проклятий» она искала способ снять проклятие. Она не прочитала сразу же книгу, каждый день раз за разом ходила и продолжала изучать, как развеять проклятие, очиститься, снять одержимость, и сама пыталась повторить.
Для этого.
Рубила змей.
Это не похоже на ритуал, это и был ритуал. По началу мне показалось необычным использование резца, но похоже, у Сэнгоку просто не было ничего другого. Само по себе удивительно, если б у среднеклассницы оказался большой набор инструментов.
— Снять змеиное проклятие убийством змей, здесь наверняка и ошибка. Вообще, из-за этого убийства ситуация и ухудшилась...
— Нет, Арараги-кун. Рубить змей, чтобы развеять змеевервие, это верное решение. Так и нужно делать. Похоже, в этом «полном собрании» всё-таки есть про это... Однако самой ловить и убивать змей, девочка-то не робкого десятка. Замечательно. Ты описал её как тихую и немногословную, но судя по этим её действия, так не кажется.
— Ну, у нас здесь деревня. Если девочка руками змею возьмёт, это не сильно удивительно.
— Мне как жителю города не верится.
— В каком это месте ты житель города.
Ну.
В случае Сэнгоку её вынудило к этому проклятие, змеевервие, наверное, так на это смотреть будет верней.
Она плакала.
Какое тут мужество.
Слишком чувствительная.
— Это не стоит истолковывать, как «змеиное проклятие развеется, если убивать змей», здесь разрезать змей — центральная часть, Арараги-кун. В данном случае змея метафора верёвки. Змеевервие — верёвка. Как крепко ни связывай, разрежь верёвку и будешь свободен.
— Свободен...
Следы связывания.
Связана змеёй.
Верёвкой... значит.
— Говорят «укушенный змеёй и гнилой верёвки шугается», но здесь змея и верёвка равнозначны. Верёвка, сплетённая змеёй, — змеевервие. Верёвка именно потому что можно обрезать.
— Но Ошино, разве это тогда не странно? Я же говорил, Сэнгоку у храма уже с десяток змей убила. А проклятие никуда не ушло...
Скорее даже хуже стало.
Чем больше она убивала, тем быстрее змеиная чешуя поднималась, обматываясь вокруг тела. Значит, на самом деле проклятие прогрессирует.
— Потому-то я и упомянул, что процесс здесь центральная часть. Девочка же просто любитель, так ведь? Снять проклятие всегда в основе своей сложнее, чем наслать, потому с неполными знаниями ситуация только ухудшится. Убивая змей, когда одержим змеёй, только разозлишь её. Из чего и следует то, что ты рассказал, Арараги-кун.
— ...
— Но теперь мне ясно, почему проклятие такого же любителя обрело силу. Сперва мне было неясно, неужели обида влюблённой девочки так ужасна, но всё совершенно иначе. Не повезло.
— Ты о чём?
— Наверное, девочка узнала о том, что её прокляли, до того, как проклятие начало действовать. Предположила преступника и услышала прямо от него. «Я наслала на тебя проклятие», что-то такое. Девочка заволновалась и, узнав в книжном магазине способ очищения, пошла в горы в место, где обитает много змей, чтобы разрезать их. Случайно обнаружила храм... ну, может, и изначально знала о нём. И так девочка начала старательно убивать змей.
— И где в этом часть «не повезло»?
— Место. Я же говорил, сувой в воздушном кармане.
— А.
Собираются неправильности.
Неправильности, активированные появлением Шинобу.
— Это усилило проклятие?
— Даже не усилило, если б не это место, проклятие даже бы не заработало. В отличие от тебя и Юри-тян девочка сама по себе человек, потому влияние неправильностей сказалось только на змеевервии.
Ни силы к сопротивлению, ни устойчивости нет.
Новичок.
— Словно сама углубила рану.
— Словно сама нанесла рану. Прозвучит грубо, но всё же. Если бы ничего не делала, ничего бы и не случилось. Скорее, в самом этом «полном собрании» было неаккуратное описание. Не хочу хаять книгу, которую не читал, но думаю, вероятность высока. В таком месте любитель провёл ритуал очищения от проклятия. Тогда неправильности и посодействовали неправильно.
— Как трясина?
— Как трясина.
Не повезло.
Даже у невезения должны быть границы.
— Ну, похоже, воссоединение с тобой — небольшой лучик удачи для неё в этом деле, ты же, конечно, собираешься всеми силами помочь этой девочке?
— Нельзя?..
— Можно, отчего же. Видеть, что нужно делать, и бездействовать — не иметь мужества. Но до конца мне не совсем понятно. Понимаю, ты чувствуешь жалость, но почему с такой теплотой? Потому что она бывшая подруга твоей младшей сестры? Или может «Сэнгоку» напоминает тебе твою возлюбленную «Сендзёгахару»-тян?
— Эм? А, первый слог. Понял. Но так я не думаю. Только сейчас в первый раз заметил. Оно же и так ясно. Любой бы захотел что-то сделать.
— Хороший ты, — сказал Ошино.
Неприятно сказал.
— В книге, написанной в середине эпохи Эдо, «Собрание змеепроклятий», собраны только странности со змеями, другое издание. Впервые змеевервие появилось в этой книге. И было проиллюстрировано.
— Проиллюстрировано? Как?
— Человека обвивает огромная змея. Хвост изображён как соломенная верёвка, голова змеи входит человеку в рот. Рот человека раскрыт до предела, и всё занимает змея. Змеи ведь курицу за раз заглатывают.
— Обвивает...
— Опутывает.
— ...
— В общем, Арараги-кун, тело девочки сейчас опутывает такая вот огромная змея. Опутывает и сжимает. Сильно и жёстко.
— Нет... она говорила, что ей не больно.
— Это ложь. Она терпит. Доверие очень важно, я же постоянно это твержу? Когда имеешь дело с молчаливым ребёнком, нужно глядеть вглубь. Посмотреть в глаза.
— В глаза посмотреть...
Если вспомнить, то Камбару, когда Сэнгоку сказала, что ей не больно, хотела было что-то сказать... это было оно? Прямо говорить то, что должна сказать, и не сказать того, что хочется. Очень похоже на Камбару.
— Змеи, когда едят свою добычу, сперва обвиваются вокруг неё, ломают ей кости, а после заглатывают и легко съедают. Когда обвит, просто так не освободишься.
— Ясно... Вот как, это же странность, так что одежда не важна.
Следы лишь на коже, и раз одежду ей можно легко снять или надеть, то естественно не чувствуется, что тело Сэнгоку и сейчас опутывает странность, но оно просто невидимое.
— Верёвка. Как связывание. Значит, эти следы чешуи по всему телу это не просто следы, а доказательство того, что в неё сейчас вгрызлась невидимая змея.
Я с Камбару и Сэнгоку, конечно, не видим огромную змею змеевервия, и нам лишь просвечивает вгрызающаяся в кожу Сэнгоку странность.
— Но тем не менее вы с Юри-тян как полулюди должны видеть следы. И опутанная девочка, конечно, тоже. Боюсь, кроме вас троих никто, ни Цундере-тян, ни Староста-тян, например, не увидит этих следов. Хотя, может, синяки и увидят...
Нет нужды скрывать следы длинными рукавами.
Не нужно смущаться своего тела.
Так сказал Ошино.
Но, думаю, проблема в другом. В теории-то может, оно и так, но мы с Камбару увидели, можно сказать, Сэнгоку снова не повезло, да и вообще того, что человек сам видит следы на себе, уже не просто достаточно, а более чем достаточно.
— Может быть. Хм, наверное, ты прав.
— Неужели, такое лёгкое признание.
— Иногда и я становлюсь прямым. Времени свободного много.
— И ты становишься прямым только от свободного времени?..
— Вообще, если обычная одежда у неё закрытая, то как же девочка на занятиях? Ты ведь закончил эту школу, разве у них не юбки у девочек?
— Юбка, ну, форма-то вся цельная. Так что тут всё в одном. Не видел за своими исследованиями?
— А, бывало. Так вот какая форма альма-матер Арараги-куна. Миленько, но всё-таки разве это не открывает ноги?
— Из-за того, что у Сэнгоку выступили следы, она не пошла в школу. Пока чулки закрывали, она ещё ходила спокойно. Эй, Ошино, а так никак нельзя увидеть змеевервие? Тебе, например.
— Нельзя, я человек.
Какой ты у нас откровенный, специалист.
Равно что сразу отказался.
— Тут не только я, думаю, в принципе сложно другому человеку увидеть невидимое на человеке одержимом. Даже если это бывший вампир. Змеевервие может увидеть помимо одержимого ещё и наславший эту змею, тем не менее в данном случае даже наславший ничего не увидит. Эта подруга ведь даже не заметила, что проклятие сработало. В классе бы тогда поднялся переполох... Хотя, возможно, эта подруга просто промолчала. Коль так, это настоящая злоба... Но как ни гляди не может это быть настоящей злобой. Тогда девочка уже давно была бы мертва. Ну, я лишь предполагаю. Догадки тоже неплохо. А, но точно, Арараги-кун, если ты и не можешь увидеть, но можешь коснуться.
— М-м... Ты когда-нибудь делал это?
— Ну знаешь, такого рода вещи, — затемнил Ошино.
Вообще не понял.
— Если можно коснуться, то можно отодрать... но лучше это пропустить. У змей крутой норов. Если так сделаешь, она без сомнений кинется на тебя, Арараги-кун. Если же тебе удастся каким-то образом увернуться, то проклятие вернётся к той однокласснице.
— Проклятие вернётся?
— Роешь яму другому, сам в неё попадёшь. Ну, она всерьёз не думала убить девочку, да и в само проклятие особо не верила. «Я наслала на тебя проклятие» на самом деле это просто чтобы испугать. Хм-м. Хотя даже если из-за этого потянуться к оккультизму, это проблемно... Такие отщепенцы, как я, упускают все прелести. Лечу ко дну.
— Качусь же.
— Ха-ха. Ну... и так неплохо.
Ошино слез со своей псевдокровати. А затем потащился по направлению выхода из класса. Я растерянно окликнул его:
— Эй, ты куда?
— Сейчас приду.
С этим он и вышел.
Прихоть или просто причуда.
Ушёл... Раз появилось время, мне хотелось пойти поглядеть Шинобу, но выйдет глупо, если мы с Ошино разминёмся... Шинобу же в другом классе сидела? Редко они сидят порознь. Неужто снова поругались из-за пончиков?
Что поделать, позже, может, расскажут?
Я вытащил мобильный. Хотел позвонить Камбару, кстати, у Сэнгоку, второклассницы средней школы провинциального городка, ещё нет своего сотового. Ну, даже если Камбару обнаружат родители, можно будет выкрутиться... Если не раскроется её истинная сущность юрийщийцы и невероятная мощь извращения, она вполне сойдёт за примерную ученицу, хорошую как в искусствах, так и в спорте.
Однако только я открыл контакты, как Ошино вернулся.
— Заждался?
Быстро.
Словно предвидел это моё действие.
Может, и правда предвидел.
— О. У нас тут артефакт цивилизации. Собрался звонить кому-то?
— Ну... Думал сначала связаться с Камбару и Сэнгоку. Заняло времени больше, чем я ожидал.
— Если так, звонить не нужно. Наш разговор окончен. На вот.
И Ошино прямо с дверного проёма кинул мне то, что держал в правой руке. От такой внезапности я немного растерялся, однако смог поймать не уронив.
Амулет.
Обычной формы, однако однотонный.
Нет надписей, вроде «удачи в дороге» или «здоровых детей».
Ровный цвет.
— Это что?
— Изгонишь змеевервие.
— ...
— Внутри оберег. Такой талисман. Как тот, который ты прикрепил в храме, но немного другой... в обёртке нет смысла. Это ножны. Сильному оберегу нужен предохранитель. Или точнее ограничитель. Только не пойми неправильно, не нужно прилеплять оберег девочке на лоб словно цзян-ши[9] какой. Его вообще не надо доставать из обёртки. Предохранителя, ограничителя. Не знаю, что произойдёт. Когда покажу тебе формальности процесса, очень постарайся их не забыть. Хорошо бы мне пойти, но лучше обойтись, похоже, вы с Юри-тян уже выстроили доверительные отношения с девочкой. Соблазнить за десять секунд это довольно сильно. Круто, мне даже завидно. Ха-ха, к тому же, хоть ты, похоже, и не помнишь, но у девочки насчёт тебя прекрасные воспоминания, не правда ли? Иначе бы не разделась в комнате у парня, да, братик Коёми?
— ...
Не очень его сейчас понял, если честно.
Такой болтливый, как Сендзёгахара или Камбару, Ханэкава или Хачикудзи, не может не предположить изнанку в словах, но какими бы эти слова не были откровенными или обличающими, им соответствует молчание. Скромный характер. Хоть немного надавишь, тут же зажмётся...
Но то, что Сэнгоку открыто отказала признанию мальчика, довольно неожиданно. Такие люди смиренно согласятся на отношения, даже если они им не очень хочется... Хотя не мне тут рассуждать о любви.
— Думаю, это как не стесняться раздеться перед врачом. Такое доверие. О, а ведь Асклепий из Змееносца, был известным доктором. Всё сходится.
— Но Ошино... Это нормально?
— Нормально что?
— Больно просто как-то. Ты вечно важничаешь. Запутываешь, на мелочах закручиваешься. Такое чувство, что сегодня как-то маловато твоих любимых отсылок к различным источникам. Неужто ты из-за того, что я больше не в долгу, решил обойтись?
— О, да ты уже привык, Арараги-кун. И всё равно ворчишь, когда много отсылок. Уж сомневаюсь, не ты ли на самом деле цундере, а вовсе не Цундере-тян. Бодрый такой, у тебя праздник какой? Я это не со злобы говорю. Староста-тян, Цундере-тян, Потеряшка-тян, Юри-тян, про тебя не нужно и упоминать, Арараги-кун, вы ведь все сами залезли в странности?
— А... Это...
Это.
— Вы все и есть виновники. Было у вас такое намерение или нет, но вы стали сообщниками со странностями. Замарав руки, ноги моют, для таких людей важен процесс. Разве сейчас всё не по-другому? Сэнгоку Надэко просто жертва. Ничего плохого. Даже причина наслать змеевервие слаба. У странности, однако же, есть своя подобающая причина, но сейчас ответственность не совсем на девочке. Четырнадцать змей? Столько она убила, но это самооборона. Не повезло, вот, просто неудача. Мне не на что сердиться, когда жертва чьей-то злости хочет принять свою ответственность. Таких людей должно спасать.
— ...
Ты прав.
Прости, я думал, это со злобы...
Так вот почему он был такой мрачный, когда в первый раз назвал имя змеевервия... выходит, это не из-за самой странности. Ошино по-настоящему считает Сэнгоку Надэко жертвой.
— Преступление должно быть искуплено, но нельзя судить того, кто этого преступления не совершал. Нужно спасать людей, попавших в беду. Я, конечно, не особо хороший, но и у меня осталась какая-то толика доброты. Только не нужно думать, что эта работа будет благотворительностью.
— Ну, ожидаемо.
— Но ладно. На этот раз оставим на сдачу от твоего с Юри-тян поручения. Твоя как-бы-сестра ничего не должна.
— Ясно...
Проблема жертвы и виновного.
Похоже, она под его расположением.
Неужто он по среднеклассницам?
— Но Арараги-кун, обрати внимание, «яму роешь, сам в неё попадёшь». Я повторяю, чтобы ты запомнил и задумался над этими словами.
— А... Ну, хорошо я понял, запомнил и подумал. Это естественный ход вещей. Такое часто происходит и без странностей.
— Это может быть. Однако Арараги-кун, не знаю, что ты об этом думаешь, но я не всегда буду жить здесь, — проговорил Ошино всё таким же ничего не значащим тоном. — Когда-нибудь мои исследования и наблюдения закончатся. На самом деле, моя забота, даже моя главная цель, это то, чтобы у тебя и Юри-тян всё разрешилось по нормальному. Когда-нибудь я уйду из этого города. И тогда тебе уже не спросить у меня совета, Арараги-кун.
И долга уже нет.
Ошино продолжил:
— Я уже давно как начал скитаться и сейчас впервые так много говорю с одним и тем же человеком. Ты непрерывно встречаешься со странностями, каждый раз входишь в них с головой, и это немного необычно. Встретив странность однажды, позже наткнуться на другую легче. Это правда, но обычно человек, повстречавший странность, после уже пытается избежать её.
— ...
— Так соблюдается баланс. Истории Цундере-тян это не касается, но твои вмешательства и забота, все твои слова этим девушкам, всё это твоё, нет, ты сам, в этом ничего хорошего. Таким людям завидуешь, и я кидаю ядовитые замечания, но да ладно. Однако, что ты собираешься делать после того, как меня не будет?
— Ну, там...
Никогда о таком не думал.
Нет, я, конечно, знал, что Ошино навсегда здесь не останется, но что будет после того, как он уйдёт... это слишком внезапно.
Разве об это нужно сейчас говорить?
— Странности существуют здесь как часть естественного, поэтому не стоит в них ввязываться намеренно. Неважно зачем, это может причислить тебя к виновным. Ты слишком много волнуешься, Арараги-кун. Слишком хочешь всех защитить. Попытайся как-нибудь оставить это.
— Но...
Но.
— Если знаешь, это уже конец. Я уже знаю про это всё, потому не могу закрыть глаза и не могу притвориться, что не знаю.
— Ха-ха, тогда почему бы все не забыть, как Староста-тян? Наверное, для таких как ты это лучший выход. Полностью забыть о Шинобу-тян.
— Забыть...
Такое.
Невозможно.
Не могу как Ханэкава.
— Да, насчёт Шинобу-тян. Точно. Когда меня не будет, тебе придётся самому приглядывать за ней, Арараги-кун. Это твой выбор, и, конечно же, ты волен попытаться отказаться от Шинобу-тян.
— Это... Ошино...
— Не нужно так переживать. Шинобу-тян же не человек. Сочувствие странно. Она вампир. Даже такая, она по-прежнему вампир.
— ...
— Скажешь это злоба? Ну, расслабься, наши тесные отношения однажды вдруг исчезнут. Я старше и лучше понимаю. Но если задуматься о будущем после окончания старшей школы, то этот вариант естественный.
— То есть, любыми способами пытаться спасти кого-то это безответственно? Безответственно быть добрым к любому, Ханэкава тоже что-то такое говорила. Но Ошино, я не как ты. Как ты говорил, я на процентов десять вампир и потому сам странность. Я не человек, который изгоняет странности.
Если это произойдёт, первого, кого я должен буду изгнать, это себя.
А после Шинобу.
Невозможно.
Я не могу.
— Так не думаю. Всё-таки дело в знаниях и умениях. Получеловек, который избавляет от одержимостей, забавненько, прямо как персонаж из манги.
— Ну... специалист в гавайской рубахе тоже интересный персонаж...
— И ещё, — сказал Ошино. — Арараги-кун, заметь... Ты в любое время можешь отказаться от Шинобу-тян и вновь полностью стать человеком. Мне бы хотелось, чтобы ты не забывал об этом.