Моногатари (Истории чудовищ)

003

— Эта или вот та? О, а эта книга, наверное, не пригодится. Извиняюсь перед автором, но всё-таки здесь он просто советует всё запоминать. Если хочешь эффекта, лучше вон та, — говорила Ханэкава Цубаса, вытаскивая одно пособие за другим и передавая их мне.
Одно, второе, третье, четвёртое, а затем и пятое.
Место действия — большой книжный магазин неподалёку от Наоэцу.
Двенадцатое июня, понедельник.
После уроков.
Закончив с приготовлениями и подготовкой к Культурному фестивалю, который пройдёт уже в эту пятницу и субботу, классная староста Ханэкава и я, заместитель старосты, по дороге домой вместе зашли в книжный магазин. Правда, скорее это я попросил её зайти со мной.
Коса и очки.
Староста старост.
Абсолютная отличница Ханэкава Цубаса.
— Прости, Ханэкава... Это немного превышает мои запасы.
— Э? Запасы?
— Десять тысяч йен. Дома есть ещё, но с собой у меня только десять тысяч.
— Ох. Справочники довольно дорогие, да. Но такая уж у них задача. Тогда помимо преимуществ и недостатков пособий подумаем о соотношении цены и качества. Это вернём, и вон то.
Ханэкава Цубаса.
Она тоже коснулась странности. Однако её случай, наверное, стоит рассматривать отдельно от моего с Камбару и, возможно, даже сендзёгахариного — Ханэкава потеряла все воспоминания об этой встречи со странностью. Она полностью забыла кошмар Золотой недели, равный моему аду весенних каникул.
Но я помню.
Я — демон.
Камбару — обезьяна.
Сендзёгахара — краб.
А Ханэкава — кошка.
— Но, — вдруг проговорила Ханэкава. — Я всё-таки рада.
— Чему?..
— Ты попросил меня помочь выбрать пособия, Арараги-кун. Раз ты начал волноваться о своей успеваемости, значит, мои усилия не пропали даром.
— ...
Да нет.
Твои усилия тут ни при чём.
Со всей силой своего ужасного недопонимания она вынудила меня стать замстаростой, чтобы я исправился...
Промах, практически буйство.
— Угу, не совсем чтобы начал волноваться... просто решил подумать о будущем.
— Будущем?
— Продолжать ли учиться... Недавно мы с Сендзёгахарой говорили об этом. А затем она рассказала куда хочет поступать...
— А. Сендзёгахара-сан же собирается в наш университет? Наверняка получит рекомендацию.
— Всё-то ты знаешь...
— Я не знаю всего. Только то, что знаю.
Такие привычные слова.
Но, наверное, ничего удивительного в том, что Ханэкава как староста узнаёт о таком раньше меня, она очень переживает за Сендзёгахару. И удивительно для Сендзёгахары, она не особо недолюбливает такое чрезмерное вмешательство Ханэкавы. Наверное, если я приглашу Ханэкаву на праздничную вечеринку, то Сендзёгахара не станет так сильно злиться.
Однако всё же нужно принять в расчёт, что она всё равно разозлится, когда узнает о вечеринке на свой день рождения...
— И что же? Ты собираешься поступать туда же, куда и Сендзёгахара-сан?
— Только не говори ей. Не хочу каких-то ожиданий.
Не сказал бы, что так скрываю смущение, но я начал листать справочник, который держал в руке.
— И наверняка она скажет что-нибудь бессердечное.
— Бессердечное... Разве вы не встречаетесь?
— Ну, да. Но в её случае прямо холодность продлевает дружбу...
— М-м? А, поняла. Это шутка такая, вместо сдержанность продлевает дружбу, холодность, да? Ахаха, забавно, Арараги-кун.
— Не надо её объяснять!
Зачем рассказывать после шутки.
Вся забавность пропадает.
— Ахаха, так ты подумал обыграть свои слова «скажет что-нибудь бессердечное», Арараги-кун? А ещё можно проглядеть обратку к «разве вы не встречаетесь». Тонко проработано.
— Не надо разбирать наш разговор!
Чувствую себя голым.
Я вернулся к теме:
— Не сказал бы, что это получилось специально, но на недавних тестах я получил оценки выше, чем ожидал. Я только и думаю о том, какая радость, что не завалил... Это, конечно, ни в какое сравнение с тобой и Сендзёгахарой не идёт, но я по-своему очень старался.
— Ты ведь занимался один на один с Сендзёгахарой-сан?
— Да.
Кстати, Сендзёгахара с лёгкостью заняла седьмую строчку общешкольного рейтинга, пока помогала мне с учёбой. Остаётся лишь восхититься таким превосходством или даже великолепием.
А Ханэкава Цубаса, кстати, на первом месте.
Даже не удивлён.
Первое место по всем предметам.
Практически безупречные оценки.
Мои, вот, не удостоились вывешивания, за исключением математики, но если взглянуть радикально на результаты прошлых экзаменов, то оценки явно поднялись.
Из-за этого я начал мечтать.
Сейчас июнь.
Если я буду прилежно учиться оставшиеся полгода...
Так я уверяю себя.
— Когда Сендзёгахара мне помогала, я, вроде бы, наконец понял, что нужно делать... Напоминает времена средней школы. Где-то на первом году старшей я и бросил это дело.
— Хм-м... думаю, это хорошо. В твой мотив примешано желание пойти в тот же университет, что и твоя девушка, но двери учения открыты всем. Раз так, то я готова предоставить всестороннюю помощь.
— ...
Тренировки Сендзёгахары меня пугают, но подготовка Ханэкавы пугает не меньше...
Впрочем. Я этого не сказал.
К тому же, для успешного поступления без помощи Ханэкавы не обойтись.
— Раз так, то думал на летних каникулах сходить на какие-нибудь курсы, не знаешь неплохие?
— Ну-у. Не знаю. Я к репетиторам никогда не ходила.
— Вот как...
Ох уж эти гении.
— Но я могу поспрашивать у друзей.
— Своей заботой просто спасаешь меня. Ну, на самом деле, наверное, в этом году мне не поступить, но если я буду готовиться весь год, то думаю, всё получится.
— Ты ещё не начал, а уже не веришь в себя. Нужно нацелиться на поступление... И когда собираешься сказать Сендзёгахаре-сан?
— Потому, если так рассмотреть... мне необходима и твоя помощь. В университете, в который собирается Сендзёгахара, есть несколько разных форм экзаменов, так что я выберу который с акцентом на математику...
— Ясненько.
Ханэкава накинула мне ещё один справочник.
— Вот. Ровно десять тысяч йен.
— Э, шутишь? Ты собрала ровно? Ты можешь так рассчитать?
— Обычное сложение же.
— ...
Сложение, конечно, сложением, но... четырёхзначные числа в уме за разговором... Я верю в силу своих математических способностей, но... с таким уровнем арифметики я и рядом не стоял.
Что-то весь настрой испарился...
Остудила весь пыл.
Всю оставшуюся часть года я должен буду стараться вместе с неизмеримым комплексом неполноценности относительно Сендзёгахары Хитаги и Ханэкавы Цубасы...
Ну.
Остаётся только стараться.
— Кстати, Арараги-кун.
— Что-то серьёзное?
— Продолжение той истории. В развалинах храма вы увидели труп змеи, разрезанный на пять частей, что произошло дальше?
— Э... А, ты про то.
Я рассказал ей, когда мы готовились к Культурному фестивалю. Собирался просто передать, как поживает Ошино, но всё-таки это случилось только вчера, так что впечатление осталось сильное. Рассудив, что жестокое убийство зверька не очень приятная тема для разговора, я тут же остановился, но, похоже, Ханэкава заинтересовалась.
— Да ничего. Мы с Камбару похоронили эту змею... но потом прошлись ещё по округе, там таких трупов оказалось много.
— Много... трупов?
— Да. Повсюду изрезанные куски змей.
Пять или шесть в общем.
Мы уже перестали считать.
Даже бросили их хоронить.
Камбару серьёзно стало плохо.
— Мы тут же спустились с горы... затем в парке неподалёку пообедали бенто, которое приготовила Камбару. На удивление оказалось очень вкусно, но, когда я похвалил, она сказала, что ей помогала бабушка. Хотя скорее это Камбару помогала своей бабушке. На мой вопрос, что же она делала, Камбару ответила: «точила нож», «кипятила воду», «смотрела, чтобы кастрюля не перекипела. Ну, она всё равно перекипела». Наверное, слишком жадно, чтобы такая спортсменка ещё и хорошо готовила.
— Может и так. Но Камбару-сан действительно жаль. Если б не травма, она бы сейчас участвовала в турнире.
— ...
Ох.
Точно, мы же скрываем это.
Едва всё не разболтал.
В Наоэцу истинную причину ухода Камбару Суруги знаю только я с Сендзёгахарой. Никто больше не узнает, и не думаю, что это что-то плохое.
Забавно, что после еды Камбару действительно стало лучше. У этой спортсменки превращение энергии явно идёт не как у всех.
— Ну... звучит кошмарно, Арараги-кун.
— Ага. Думаю, змей так убили для какого-то ритуала. Пугающего или даже мерзкого. А ещё развалины храма. А. Ты знала, что там есть храм, Ханэкава?
— Угу, — быстро кивнула она.
Как само собой разумеющееся.
— Северный храм белой змеи.
— Змеи? Интересно.
— Да, наверное, там поклонялись богу-змее. Мне известно только немного. Случайно узнала, потому что он неподалёку.
— Думаю, обычно никто о таком не знает, именно потому что это неподалёку... Похоже, разбираешься ты достаточно. Но это... Убивать змей там, где поклонялись богу-змее... Всё-таки это похоже на ритуал. Надо будет рассказать Ошино.
Странность.
У меня возникли опасения.
Но ещё и Сэнгоку.
Сэнгоку Надэко.
— ...
Но разговор зашёл не в очень хорошую сторону.
Ханэкава не помнит своей встречи со странностью. Она знает, что чем-то обязана Ошино, но о том, как она была одержима кошкой и что тогда происходило, у неё нет воспоминаний. Не только из-за этого, но мне не хочется вовлекать Ханэкаву в дела со странностями. Ей не стоит знать о Сендзёгахаре, Камбару и даже Хачикудзи, ни сейчас, ни в будущем.
Я так думаю.
Потому что она хороший человек.
— Но Арараги-кун.
В данном случае мои опасения излишни.
— Я говорила не об этом. Кошмарно Камбару-сан.
— ...
Скорее.
Мне лучше побеспокоиться за себя.
— К-а-м-б-а-р-у-с-а-н. Я сказала, что кошмарно про неё, — по буквам проговорила она.
И улыбнулась.
Такая улыбка даже страшнее...
— А-ага... Да, так внезапно... Но хорошо, что ничего серьёзного не произошло.
— Я не об этом, — серьёзным тоном сказала Ханэкава.
Она практически всегда говорит серьёзным тоном, но сейчас он особенно серьёзен.
— Не слишком ли ты близок с кохай своей девушки, Арараги-кун? Ты помог дружбе Камбару-сан и Сендзёгахары-сан, так что, в принципе, это хорошо. Но держаться за руки это слишком.
— Что я мог сделать. Она такая привязчивая.
— Думаешь, это достаточное оправдание?
— Ну...
Ни разу.
Как ни глянь.
— Ну, это же твой первый кохай, понять можно. В средней школе ты ведь не участвовал в клубах? Такая милая кохай это приятно. Или тебе просто понравились ощущения от груди Камбару-сан? Отвратительно, Арараги-кун.
— У-у...
Мне не нашлось, что возразить.
Это не так, но, если скажу, будет звучать фальшиво.
— Думаю, Камбару-сан чувствует себя потерянной после ухода из клуба, но разве ты не должен провести чёткую грань, Арараги-кун?
— Мгм.
— Ты помог воссоединить Вальхалакомбо, но будет не очень хорошо, если оно разрушится из-за тебя же, правда?
— Ну, ты права.
Бесхребетный.
Более чем «без».
— Ну, и в какой-то плане Камбару-сан, похоже, тоже не привыкла к общению с парнями. Может прозвучать странно, но из-за того, что она столько была звездой, ей и шанса такого не представилось.
— Может быть.
Она лесбиянка.
И любит Сендзёгахару.
Это тоже секрет.
— Ты тоже не очень хорош в общении с другими людьми, Арараги-кун. Но ты должен различать, что допустимо, а что нет.
— Но... Сендзёгахара сама сказала мне приглядеть за Камбару. «Не позволю, чтоб ты был груб с моей кохай». Словно какие-то властные отношения. Если это любовный треугольник, то равнобедренный. Сендзёгахара и Камбару тоже сказала позаботиться обо мне.
Да.
Здесь непонятны мысли Сендзёгахары.
О чём она вообще думает?
— Ох, вот как. Что-то такое, да? — сказала Ханэкава.
Она мягко потянулась ко мне. Её руки крепко схватили мою голову, чтобы я не шевельнулся. Я держу целую гору книг, так что стряхнуть её руки я не мог.
— Э? Ты чего?
— Всё хорошо.
Ханэкава слегка наклонила мою голову, и наши лица оказались прямо друг напротив друга. Глаза в глаза. Однако Ханэкава сомкнула веки. За стёклами очков слегка подрагивали ресницы. Её так же закрытые губы вдруг что-то прошептали...
— Э? Э? Э?
Ч-что это за ситуация?
Или скорее внезапный поворот?
Ханэкава староста, и я ей благодарен так же, нет, даже больше, чем Ошино... Но должен ли я?
Она сказала, всё хорошо...
Правда очки немного помешают... Нет.
Лучше уж ничего не предпринимать в такой ситуации!..
— Такое, да?
Резко.
Ханэкава убрала руки.
И проказнически улыбнулась.
— Секундой после, да, Арараги-кун?
— Н-нет... Ты о чём?
Голос предал меня.
Я спрашивал скорее себя.
— Поэтому ты и хребетный с без, Арараги-кун.
— ...
Уже и другие люди так говорят.
Возразить мне нечего.
Не знаю, что там секундой позже, но нерешительность отрицать бесполезно.
— Ты добр ко всем, да, Арараги-кун? Думаю, у Сендзёгахары-сан это вызывает сильную тревогу. Для Сендзёгахары-сан лишь ты, Арараги-кун, но такое ощущение, что в крайнем случае для тебя будет любая.
— Тревогу...
Её так переполняют эмоции?
Ну, я правда посредничал в отношениях Камбару с Сендзёгахарой, чтобы убрать эту её часть. Значит ли это, что Сендзёгахара тоже хочет убрать такую часть меня? Нет, это бред. На причину не особо похоже.
— Ты следуешь течению и не хочешь ранить людей. Ну, доброта это, как правило, хорошо, но она не всегда на пользу. Не думаешь, что Сендзёгахара-сан не хочет, чтобы ты так сильно сближался с Камбару-сан? Но Сендзёгахара-сан сказать этого не может и говорит противоположное... Вряд ли. Она не против, чтобы вы сближались, даже хочет этого, но хочет, чтобы ты делал различие... Хочет, чтобы ты сам чётко выбрал, сравнив её и Камбару-сан.
— С чего бы? Чушь какая.
— Не думаешь, что она тоже стоит перед дилеммой? Ты её ценный возлюбленный, а Камбару-сан — ценная кохай.
— Мгм.
Кроме того, Камбару лесбиянка.
И Сендзёгахара это уже знает.
Довольно запутанные отношения, если подумать.
— Ну, Сендзёгахара-сан ведь цундере, — проговорила Ханэкава тоном словно подводя разговор к концу. — Думаю, не стоит рассматривать её поступки лишь с одной стороны. Нужно заглянуть меж строк. Арараги-кун, если Сендзёгахара-сан важна для тебя, не стоит колебаться перед каждым соблазном. Немного безответственно быть добрым к любому.
— Ох... в душу прямо запало.
Практический урок помог.
Осознал свою слабость.
Но вообще нормально завязывать всё на «цундере»?.. И вообще, не ожидал, что Ханэкава Цубаса знакома со словом цундере...
Реально знает всё...
Наверняка Ханэкава уже подглядела под ту маску кошки, которой Сендзёгахара прикрывает лицо в классе.
Ну, Ханэкава специалист по кошкам.
— А куда ты после школы пойдёшь? В Токио поступишь? Ты же заняла первое место на национальных экзаменах, поедешь учиться за границу?
— Э? Я не пойду дальше учиться.
— А?..
Вот это поворот.
Поражён до глубины души.
— Не пойдёшь... учиться?
— Угу.
— Из-за денег? Но ты же рекомендацию можешь...
Они с руками отрывать занявшего первое место будут.
Не удивлюсь, если ей будут платить, чтобы она ходила на учёбу.
— Нет, не поэтому. Ничего нового в университете я не получу... Да, тебе я могу рассказать, Арараги-кун. После выпускного я собираюсь в небольшое путешествие.
— П-путешествие?
— Я собираюсь года два посмотреть мир. Многие места мирового наследия лучше посмотреть сейчас. Я опираюсь исключительно на теорию, думаю, будет неплохо приобрести немного практического опыта. В университет пойти никогда не поздно.
— ...
Звучит, словно она делится мечтой.
Но это не мечта...
С такими результатами Ханэкаве незачем убегать от вступительных экзаменов. У неё достаточно знаний, чтобы спокойно сдать его, даже если экзамен окажется завтра. Да она легко и просто сдаст экзамен и поступит в университет, даже если экзамен начнётся в этот самый момент. И зная Ханэкаву, эта задумка с путешествием уже прочно засела в её голове и ни за что не изменится...
— Только не рассказывай учителям. Думаю, они очень удивятся.
— Ага... Наверное.
— Когда придёт время, я сама расскажу.
— Ясно... Думаю, когда бы ты ни сказала, переполох это поднимет знатный...
Определённо будут в шоке.
Если лучшая ученица школы, нацеленной на поступление в вузы, примет подобное решение о своём будущем, боюсь, это поставит под угрозу традиции школы. На Ханэкаву возложены большие надежды. Конечно, она наверняка понимает насколько это слишком даже для неё...
— Пожалуйста. Взамен я не расскажу Сендзёгахаре-сан о том, что ты вытворял с Камбару-сан.
— Ничего там плохого не было...
— И у меня тоже ничего плохого. Но тем не менее.
— Угу. Ну, понял я.
Хм-м.
Неужто влияние Ошино?
Ханэкава со всей серьёзностью уважает этого бродягу. По крайней мере, влиятельность у него внушительная. Если так, то преступление Ошино неискупимо... Реально проблемный парень.
Ясно... вот оно как. Я всегда думал, что Ханэкава, хранимая судьбой старосты, избранной богами, и после выпуска продолжит быть старостой чего-нибудь, но в одиночном путешествии она уже никак не будет старостой.
Хочется вздохнуть.
Ничто не идёт как положено.
Разгильдяй Арараги Коёми намеревается поступить в университет.
А отличница Ханэкава Цубаса собирается стать аутсайдером.
Камбару Суруга ушла из баскетбольного клуба.
И даже Хачикудзи Маёй не быть прежней.
Вернулась...
Только Сендзёгахара Хитаги.
— Ой.
Ханэкава вдруг приложила правую ладонь ко лбу.
Словно поддерживая голову.
— Что такое?
— Да, просто голова немного болит.
— Голова?
Мне вспомнилось, как вчера Камбару внезапно поплохело в храме, и я забеспокоился. Но Ханэкава сразу же подняла голову и сказала, что всё в порядке.
— В последнее время случается. Голова вдруг начинает болеть.
— Эй... Это вообще не норма.
— Мгм. Но всё сразу проходит. Из-за чего это я не знаю, но... в последнее время я так занята с подготовкой к Культурному фестивалю, что и заниматься некогда.
— У тебя болит голова из-за того, что ты не занимаешься?
Что вообще за предрасположение?
У неё обруч Сон Гоку[4], что ли?
Её серьёзность достигла невиданных границ.
До самого мозга костей.
— Проводить тебя до дома?
— Нет, не нужно. Дома...
— Ах... да.
Промах.
Сказал лишку.
— Прости. Мне придётся уйти. Ты ещё посмотри пособия, Арараги-кун. Здесь книги на мой выбор, но всё-таки у разных людей разные вкусы.
— Ага. Давай...
— Угу, — сказала она.
Ханэкава вышла из магазина, практически выбежала.
Наверное, всё-таки нужно было проводить её, но она слишком упряма, или скорее, просто не хочет показывать свою слабость перед другими. Если человек сказал, что всё в порядке, лучше не вмешиваться.
Но.
Головная боль, значит...
Беспокойно.
В случае Ханэкавы головная боль это...
— ...
Ханэкава не знает ни про краба Сендзёгахары, ни про улитку Хачикудзи, ни про обезьяну Камбару и даже про свою кошку...
Но про моего демона знает.
Так что это не то.
Но без колебания могу сказать, что Ханэкава спасла меня. Это касается не только странностей: не сосчитать, сколько раз её слова спасали меня.
Даже сегодня.
Поэтому я хочу как-то помочь ей, но...
Эх.
Хочу вмешаться.
— Наверное, в другом стеллаже тоже стоит посмотреть...
Я последовал совету Ханэкавы и продолжил просматривать пособия, но всё-таки глаз у меня не намётан, и все они для меня одинаковые, так что я просто решил купить то, что предложила Ханэкава (в итоге вышло шесть книг. Я подсчитал по цене, и действительно оказалось ровно десять тысяч. Невероятно) и отошёл от стеллажа. Купить что-то ещё я уже не могу, но просто поглядеть на книги можно. Конечно, глуповато просматривать новые выпуски манги с кучей справочников в руках, но с пособиями я чувствовал себя умнее, так что решил подольше удержать этот момент... Хотя чувствую, такие мысли уже ни разу не умные...
— М-м?
Только начал я идти, как остановился. Увидел нечто невероятное и рефлекторно замер. Едва пособия не выронил.
Хотя.
Не такое это уж невероятное.
У людей, живущих в одном городе, вероятность встретиться в самом большом книжном магазине города достаточно высокая. По крайней мере, куда выше, чем случайно пересечься на ведущей к храму лестнице, которую не сразу и найдёшь.
Но и она не нулевая.
Потому в том, что это случается уже второй день подряд...
Ничего странного.
— Сэнгоку.
Сэнгоку Надэко стояла у стеллажа с оккультной и магической литературой и читала толстую книгу. Бывшая подруга моей младшей сестры, Сэнгоку Надэко.
Она с головой погрузилась в чтение и меня не замечала. Спереди я к ней подойти не мог, так что со своей позиции мне удалось углядеть лишь профиль... Но лицо я узнал. Та Сэнгоку, которая во времена младшей школы приходила ко мне домой, чтобы поиграть... или точнее, которую приводила моя сестра, чтобы поиграть. Имя «Сэнгоку Надэко» несколько необычное, так что я запомнил его полностью. Особенно «Надэко». В начальной школе часто задавался вопросом, почему в кандзи «撫子», которые читаются «надэсико», не хватает слога...
Такая же, как и младшая младшая сестра.
Сейчас уже во втором классе средней школы, наверное.
Она сейчас не в школьной форме, так что точно не скажу, но похоже, она ходит в ту среднюю школу, которую закончил я. Практически все дети из нашего района выбирают эту среднюю школу, лишь мои сёстры исключение.
— ...
Я вспомнил Сэнгоку.
Но помнит ли она меня? Вчера она выглядела довольно удивлённой, но возможно это было просто удивление оттого, что кто-то ещё поднимается по лестнице на этой горе. Старшие братья друзей редко запоминаются... и странно как-то получится окликнуть её.
Однако.
Змея.
Да, змея...
Между тем, Сэнгоку вернула книгу на полку и начала уходить. Я тут же спрятался. Причины прятаться нет, но как-то само собой вышло, и я совершенно упустил момент окликнуть её. Я обошёл ряды стеллажей, убедился, что Сэнгоку не видно, и направился туда, где она только что стояла.
Мне стало интересно, что же за книгу она читала.
Я прочитал название.
— Стоп... это же...
Книга в твёрдой обложке за двенадцать тысяч йен.
Среднекласснице такой книги не купить. Даже у меня, третьеклассника старшей, нет с собой столько. Тогда на справочники не хватит.
Поэтому, наверное, читала её в магазине.
Но это неважно.
Проблема в названии.
Я вышел из этого дальнего отдела, поискал Сэнгоку в магазине, но не нашёл. Возможно, она зашла в другой угол, но, вероятнее всего, ушла. К тому же, её одежда...
Длинные рукава и штаны.
Глубокая фуражка и поясная сумка.
Если моя интуиция меня не подводит...
— Чёрт... Ладно, уже поздно.
Я направился к кассе, чтоб оплатить пособия. На кассе выстроилась длинная очередь, но я спокойно ждал. Решил не спешить и не торопиться. Для начала нужно собраться с мыслями. Я отдал десятитысячную купюру, раздумывая, что же делать. Кассир удивился, что вышло ровно на десять тысяч, но это не моя заслуга, так что какая разница.
Хм-м.
Хоть и старый знакомый, но... в одного подойти будет как-то слишком.
Не всё можно делать в одиночку.
И раз такое дело... остаётся только пойти с ней. В данном случае она весьма подходит... Недавно Ханэкава предупреждала меня об этом, но иного пути нет.
Как вышел из магазина я переложил пакет с книгами в левую руку и достал мобильный — вчера всё-таки удалось узнал её номер. Позавчера, когда я звонил к ней домой я волновался, но сейчас при первом звонке волнуюсь не меньше.
Примерно через пять гудков.
— Камбару Суруга.
Сразу полностью назвалась, подняв трубку. Довольно необычно, так что я слегка опешил.
— Камбару Суруга. Коронный приём — двойной прыжок[5].
— Врёшь. Людям такое не по силам.
— М-м. Этот голос и возражение, Арараги-сэмпай?
— Ну, тип того.
Рассудила по голосу и возражению.
Вчера я дал ей свой номер. Ты, что, не записала мой номер в контакты? Так уныло... А, хотя, может, она просто ещё не пообвыклась с сотовым?.. Наверное, у неё всё плохо с техникой.
— Камбару, если есть свободное время, не хочешь помочь мне кое с чем?.. Ты чем сейчас занята?
— Хо-хо, — браво хохотнула Камбару. — Свободна или нет, я готова отправиться туда, куда вы только пожелаете, Арараги-сэмпай. Можете даже не объяснять зачем, я в мгновение ока примчусь, только скажите куда.
— Нет, прекращай... Если ты очень занята, делать это незачем. Я тебя и так вчера вытащил, так что мне совестно просить тебя. Камбару, ты сейчас чем занимаешься?
— Ну-у... чем занимаюсь...
— Да не парься. Правда занята? Тогда...
— Нет, это... Ладно, — проговорила Камбару, решившись. — Ничего от вас не утаить, Арараги-сэмпай. Сейчас я в своей комнате предаюсь непристойным фантазиям, почитывая непристойные книги.
— ...
Не стоило так настаивать.
Я превратился в какого-то озабоченного.
— Ох, только не поймите неправильно, Арараги-сэмпай. Все эти непристойные книги о любви между парнями.
— Давай я всё пойму неправильно!
— Сегодня выходят новые, так что я заказала около двадцати, включая те, которые не смогла купить из-за экзамена.
— Ха... Какая взрослая закупка.
— Хи-хи-хи. Я бы сказала девичья.
— Молчи!
Выходит, и Камбару тоже после уроков ходила в этот книжный... Наверное, немногие из местных книжных магазинов достаточно большие, чтобы продавать яойные романы. Какой же это, однако, небольшой город. Будь это галге, здесь бы точно стоял флаг.
— В общем, время у тебя есть.
— Ну, раз так, то что уж теперь. Не назвала бы занятостью размышления о шиппинге вас с Ошино-саном.
— Это твои непристойные фантазии?
— Так куда идти?
— Не сменяй тему, в смысле, не возвращай тему! Камбару, скажи, кто сэмэ, а кто укэ?! Ни за что не прощу, если я укэ!
Дурацкий разговор.
С Камбару всегда так.
— Охох... Временами мне хочется разговора поинтеллектуальней... Ты же довольно умная?
— Угу. У меня хорошие отценки.
— Но не по японскому, похоже... Ну да ладно, — сказал я.
Пока мы тут глупостями занимаемся, Сэнгоку уходит всё дальше от магазина... Ну, как бы далеко она не ушла, я знаю, где её искать.
Одежда Сэнгоку Надэко.
Подобрана без особого вкуса, но это неважно.
Штаны и длинные рукава.
Похоже, пойдёт на гору.
— Храм, в который мы вчера ходили. Встретимся на дороге у лестницы. Эм, думаю, ты ближе, но я на велосипеде, так что подожду тебя.
— Шутите, Арараги-сэмпай? Да чтобы я заставляла своего сэмпая ждать два дня подряд? Доверие ко мне низвергнуто в земные пучины. У меня тоже есть самолюбие, и я не промолчу, я использую этот шанс стереть пятно позора и восстановлю свою честь. Клянусь, я приду раньше.
— Что-то меня беспокоит твоё странное упорство... Ну, поспеши. Да, про штаны и кофту не забудь.
Я всё ещё иду из школы, так что до сих пор в летней форме с короткими рукавами, но ничего не поделаешь. На ногах брюки и ладно. Вообще, мне-то не надо особо волноваться по поводу змей и насекомых, так сказать, побочное действие вампиризма.
— Поняла. Слушаю и повинуюсь.
— Давай, удачи.
На этом я положил трубку, пошёл к велостоянке у задней стороны магазина и снял замок с велосипеда. С того момента, как Сэнгоку вышла из магазина, уже прошло достаточно времени... Не знаю, на чём она туда добирается, но вчера припаркованного велосипеда у лестницы я не видел, так что, наверное, пешком... Ну, всё равно, раз идти к тому храму, её уже не нагонишь.
Кстати, Камбару же реально не спросила, зачем я её позвал...
Жуткая преданность.
Конечно, для Камбару Сендзёгахара стоит на порядок выше, но когда человек с таким высоким статусом добровольно и преданно отдаёт всю себя, это как-то пугает, а не радует, если честно...
Но, похоже, этот образ не разрушить. Из-за этого хочется играть перед ней идеального сэмпая и не предавать её завышенных ожиданий.
Ну, не думаю, что это как-то плохо.
— Интересно, как это чувствует Сендзёгахара.
В средней школе, в деньки Вальхалакомбо, что же эти двое ощущали?
За этими размышлениями я доехал до места встречи.
Вход к храму на неизвестной горе.
На велосипеде вышло достаточно быстро.
Тем не менее Камбару уже здесь.
— ...
У неё колеса в ногах, что ли?
Это слишком даже для такой спортсменки... Чую, она с лёгкостью обгонит меня, даже если я буду на мотороллере. Наверное, если б любой человек мог бегать с такой же скоростью, то мы бы и машин не изобрели. Ну, даже если она вышла сразу же после звонка... Однако Камбару надела штаны и кофту (похоже, она вынесла урок из вчерашнего, так что штаны теперь не рваные, а кофта не открывает живот), как я и сказал...
— Ох, Арараги-сэмпай, переодевание не занимает у меня времени. Летом я хожу дома в нижнем белье.
— Камбару... Говорю это из чистого беспокойства о тебе, если ты продолжишь разжигать мои плотские желания, я не гарантирую твою невинность...
— Я готова.
— А я нет!
— Я верю в ваш разум, Арараги-сэмпай.
— Я, вот, настолько себе не верю!
— Как неожиданно, неужели ходить по дому в нижнем белье для вас элемент моэ, Арараги-сэмпай?
— Да даже если ты наденешь наряд горничной-кошкодевочки, это не будет для меня моэ!
— Ясно. То есть, вы настолько извращены, что находите наряд горничной-кошкодевочки моэ даже без меня?
— Блин, это ловушка!
Я остановил велосипед.
Чувствую себя немного виноватым за незаконную парковку, но это ненадолго, так что простительно. Если его эвакуируют, останется только сдаться. Проблемы без жертв не решаются.
— Но даже за вычетом этого, ты правда быстро... Если постараешься, то сможешь и на Олимпийские игры выйти.
— Только из-за скорости на Олимпиаду не попадают... К тому же, лёгкая атлетика не для меня.
— И правда.
В средней школа Сендзёгахара ходила в клуб лёгкой атлетики. Она услышала, что ас баскетбольного клуба довольно быстра и пришла встретиться с Камбару, так и началась их любовь...
— Но как по мне, твоя скорость за гранью человеческого.
— Хм. Если за гранью человеческого... Тогда я амфибия?
— Амфибии вообще не быстрые!
— Ну, это вряд ли.
— Камбару, какая тебе выгода от сравнения с амфибией?
— Дело не в выгоде. Если вы так назовёте меня, я с удовольствием приму имя амфибии.
— С удовольствием...
— Давайте же, Арараги-сэмпай, назовите меня «презренным питомцем».
— На этот счёт у меня есть два равносильно важных возражения, обычно я бы просто проигнорировал, потому что, как правило, это довольно сложно, если не разбирать до конца, однако я люблю тебя, Камбару, поэтому скажу! Первое, я не держу амфибий как домашних животных, второе, такая радость совсем из другой оперы!
Кстати, я бы представил её гепардом.
Но это тоже не домашнее животное.
Ох, я же признался, что люблю.
Хотя бы это взаимно.
— Не говорите такие жестокости, Арараги-сэмпай, прошу. Скажите: «Презренный питомец!» Всего один разочек. Уверена, тогда вы всё поймёте.
— Почему ты в таком отчаянии?!
— Э-эм... Почему никто не понимает?.. Сендзёгахара-сэмпай тоже отказалась...
— Конечно, даже она откажется!
В плане.
Любой откажется.
Больше пугает не фраза, а эта радость.
— Так что я должна делать, Арараги-сэмпай?
— Ох, точно. Нам же некогда тут развлекаться.
— Мне раздеться?
— И почему тебе так нравится раздеваться?!
— Конечно, вы можете сами раздеть меня.
— Я говорю не про активный и пассивный залог! Ты что, реализуешь мои мечты времён средней школы?!
— Я гонюсь за яркой эротикой.
— Меня не интересуют твои принципы...
— Позвольте перефразировать. Я фея, которая гонится за ярким эротизмом.
— Ты чего творишь?! Заменить на фею и эротизм звучит так возвышенно... Нет!
И каким образом объяснить этой девушке, что такое считается за сексуальное насилие, даже если собеседник парень? Надо поработать над этим.
— Так что мне делать? Говорите прямо, без колебаний. Я человек простой, по мимике ничего не понимаю. Если вы говорите намёками, это так тукло... тук... тук...
— Тускло, эй!
— Простите. Я запанулась.
— Определённо запнулась!
— Так что?
— Ну... Скорее всего, это наверху.
Я указал на лестницу.
— Там моя старая знакомая.
— Хм?
— Помнишь ту девочку, которая вчера пробежала мимо нас, когда мы поднимались?
— Ага. Такая милашечная.
— Сомневаюсь, что нужно было это вспоминать...
— Как бы сказал Арараги-сэмпай, задок что надо.
— Я не говорю так!
Ну ладно.
Лесбиянка же.
Это лучше, чем если б она не помнила.
— Я всё думал, что где-то её видел... а позже вспомнил. Вчера я не был уверен, но полчаса назад я увидел её в книжном, и сомнения исчезли. Она подруга мой младшей младшей сестры.
— Как-то... — озадаченно проговорила Камбару. — Такое совпадение... Удивительно.
— Ага. Сам в шоке.
— Да. В последний раз я так удивлялась, когда проснулась сегодня утром, и оказалось, что будильник остановился.
— Так это совсем недавно! И в таком удивлении ничего особенного! Это нормально!
— Хм. Тогда поправлюсь. Э-эм, в последний раз я так удивлялась из-за кембрийского взрыва[6].
— А теперь больно далеко! И вообще нельзя сравнивать случайную встречу с давней знакомой в небольшом городе и глобальное событие истории Земли! Чую, что, похоже, ничего здесь удивительного и нет!
— Как же высоки ваши требования, Арараги-сэмпай. Так эта девочка сегодня тоже пошла в храм?
— Скорее всего.
Судя по реакции, даже быстроногая Камбару пришла сюда позже Сэнгоку. Ну, всё-таки Сэнгоку пошла сюда прямо из книжного, хотя, в конце концов, это в какой-то степени просто моё предположение, и если её здесь не окажется, то это даже лучше.
Однако книга, которую Сэнгоку читала в магазине.
Вот в чём проблема.
— Книга?..
— Да. Ну, об этом позже. Вообще, для чего я тебя позвал, я тут назвал её старой знакомой, но это больно громко сказано. Наоборот, сомневаюсь, помнит ли она меня, так что она может решить, что это какой-то странный подкат, а инстинкты защиты у девочек-подростков просто жуть.
— Звучит, будто у вас уже был опыт.
— Ну, не без этого.
Многие мне говорят, что я добр ко всем, но конечно же, это своеобразное восполнение за болезненный опыт. Ну, не скажу, что меня это особо ранит, но довольно тоскливо, если из-за этого я не смогу спасти того, кого спасти мог бы.
— Для этого ты и здесь, Камбару, думаю, ты в состоянии привлечь девочку. Ты же школьная звезда.
— Сейчас уже нет, и сомневаюсь, что когда-то была, но я поняла. Ясно, что вы хотите сказать. Тронута вашей наблюдательностью, Арараги-сэмпай, действительно, я могу привлечь девочку.
— Прекрасно. Значит, я правильно позвал тебя.
Хоть и не как Ханэкава, но выглядит заботливо.
Она и в средней, и в старшей школах была капитаном команды.
Обратная противоположность нынешней Сендзёгахары... Хотя нужно сказать, что это наследие Сендзёгахары времён средней школы.
— Если конкретней, то могу заверить, что я соблазню любую девочку за десять секунд.
— Звать тебя было величайшей ошибкой!
Не надо нам таких способностей!
Я не собираюсь портить жизнь этой девочки!
— Только не говори, что баскетбольная команда просто была твоим гаремом...
— Я бы так не сказала.
— А как бы сказала?
— Убрала бы «просто».
— Ничего не поменялось!
— М-м? Старая подруга младшей младшей сестры, значит... Выходит, у вас есть младшие сёстры, Арараги-сэмпай... Как минимум две.
— Ч!
Как я мог!
Раскрыл этой юрийщице информацию про своих младших сестёр!
— Хохохо... Вот как, сестрёнка Арараги-сэмпая... Хо, хохо, хохохо. Интересно, насколько они на вас похожи...
— Какие-то странные у тебя мысли... Эй, что это за грязная улыбочка у тебя на лице?! И с такой улыбочкой ты смотришь на человека, которому поклялась самоотверженно служить?!
Кстати.
В некоторой степени мы похожи.
— Ладно, Арараги-сэмпай, конечно же, я не трону ваших младших сестрёнок. Мне как раз плюнуть соблазнить какую-нибудь девочку, будь она даже чей-нибудь сестрёнкой, но пока мы так близки с вами, Арараги-сэмпай, мне это не нужно.
— Ты угрожаешь так?!
— Угрожаю? Ай-ай, какое бесчестное заявление. Если я услышу что-нибудь настолько шокирующее от любимого Арараги-сэмпая, боюсь, моё бедное сердце не выдержит, и я даже не знаю, что сделаю тогда. Ну, Арараги-сэмпай, нет ничего другого, что бы вы хотели сказать мне?
— Кх...
Повлияла...
«Нынешняя» Сендзёгахара действительно начала влиять на эту кохай!..
И влияние далеко не положительное!
— Ох, что-то у меня грудь затекла из-за бега. Помассировал бы кто.
— Я, по-твоему, что-то потеряю от этого?!
— Шутки в сторону, — сказала Камбару, посерьёзнев. — Арараги-сэмпай, я, конечно, не против помочь, но это ведь связано со вчерашним?
— Ну, да.
— То самое?
— Ага...
— Эхех.
Камбару передёрнула плечами. Она поднесла левую руку ко лбу, но остановилась и поднесла правую.
— Похоже, права была Сендзёгахара-сэмпай когда говорила, что вы добры к любому. Ну, когда сталкерила за вами, я и сама хорошо прочувствовала это, но видеть это прямо перед собой... Совсем другое ощущение.
— Камбару...
— Сендзёгахара-сэмпай говорила, что чувство благодарности сразу исчезает.
— ...
— Хорошо. Просто мысли вслух. Нет, просто с языка сорвалось. Пойдёмте, Арараги-сэмпай. Если не поспешим, она может уже закончить своё дело.
Дело.
Дело в покинутом храме.
— А... точно.
Мы вместе ступили на лестницу, по которой поднимались вчера.
Сегодня Камбару не взяла меня за руку.
— Эй, Камбару?
— Чего?
— Ты думала о будущем?
— Будущем... До случившегося с рукой, я думала поступить в университет со спортивной рекомендацией, но сейчас уже не выйдет. Буду сдавать экзамены как все.
— Вот как.
Её левая рука излечится к двадцати годам. Для семнадцатилетней Камбару это будут тяжёлые, длинные три года.
— Я конкретно не решила в какой университет пойду, но лучше бы тот, где сильная баскетбольная команда, наверное, всё-таки спортивный институт.
— Не думала поступать туда же, куда и Сендзёгахара?
— Вы собираетесь?
— Если честно... Только Сендзёгахаре не говори, — сказал я.
Камбару кивнула.
Послушная милашка-кохай. Досадно признавать, но всё как Ханэкава и сказала... Иметь такую милую кохай весьма приятно.
— С твоей подготовкой же можешь поступить туда же, куда и Сендзёгахара?
— Я бы так не сказала. Я из тех, кто всего добивается упорством, а сейчас у меня всё уходит на поддержание нынешнего уровня.
— Понятно. Но...
— К тому же... — продолжала Камбару. — Не всегда же идти вслед за Сендзёгахарой-сэмпай.
— ...
Какое изменение мыслей.
Совсем не в её стиле заявление... Хотя, может, мои расчёты были слишком поверхностными, и я неправильно рассудил о ней. Но в прошлом месяце, когда мы только встретились, Камбару была сосредоточена лишь на том, чтобы идти вслед за Сендзёгахарой Хитаги...
Неужели что-то изменилось?
Из-за странности.
Странности это не всегда плохо.
Они изначально далеки от хорошего или плохого.
— Ну, что бы я ни выбрала, я хочу и после выпуска поддерживать отношения с вами и Сендзёгахарой-сэмпай. Я бы хотела, чтоб мы вдвоём, то есть, втроём встретились в последний раз для памятной фотографии.
— Последний раз...
— Или последний раз, когда я буду глядеть на ваши образы в ночном небе...
— Это же значит, что мы умерли!
Отвратный последний раз.
Или скорее просто отвратная история.
— Есть у меня одноклассница, Ханэкава.
— Гм.
— Знаешь её?
— Нет, не довелось.
— Ну, она же на год старше... Но довольно известная. У неё лучшие оценки в школе. С самого первого года она не уступала первое место в рейтинге, само воплощение отличницы. Она прямо как шутка какая-то. Недавно она мне сказала, что даже заняла первое место в стране на предварительных экзаменах. И она училась в одной средней школе с тобой и Сендзёгахарой.
— Вот как? Невероятный человек...
— Но этот невероятный человек не собирается никуда поступать.
— Вот как...
— Она хочет посмотреть мир, потому отправится в путешествие. В этом ничего такого, но что-то в голове засело... А, если что, это секрет. Поднимется переполох, если в школе узнают.
— Ясно... Но тут есть над чем задуматься. Сама Наоэцу, можно сказать, практически не оставляет выбора, кроме как поступать дальше... Удивительно, что она так легко выбрала свернуть с пути.
— Не знаю, так ли легко. Но она, похоже, настроена решительно.
Наверное, из-за того, что путь уже знакомый, мы поднялись и дошли до храма раньше, чем вчера.
Естественно, как и вчера, храм стоит в руинах.
Вдали виднеется оберег на главной часовне. В субботу я давал Шинобу свою кровь, так что зоркость у меня поднялась, благодаря чему я чётко вижу письмена, написанные красными чернилами на обереге.
Единственное отличие от вчерашнего.
— ...
Когда я вдруг оглянулся на неё, Камбару уже стало плохо. Но не так, как вчера, говорила она нормально, но выглядела уставшей.
Всё как вчера.
Нет, даже хуже, чем вчера.
Это не из-за взбирания по лестнице.
И это не болезнь.
Как только мы ступили на территорию храма, как только прошли через тории.
— Эй, Камбару...
— Я в порядке. Лучше поспешите.
Камбару, однако, стойко сказала мне идти вперёд и не останавливаться. Ей явно было тяжело. Я попытался что-то сказать, но в итоге последовал словам Камбару. Здесь важнее побыстрее закончить это дело.
В этом храме.
Что-то есть.
Что-то, что становится причиной слабости Камбару.
Изначально это поручение Ошино.
Просьба Ошино ни за что не окажется приятной работёнкой.
— Сэнгоку!
Неосознанно выкрикнул я её имя, как только увидел, как она в штанах и с длинными рукавами, в глубокой фуражке, с поясной сумкой согнулась перед большим камнем в углу храма. Приводить сюда Камбару оказалось бессмысленным.
Но я не мог не крикнуть.
Левой рукой Сэнгоку держала змею.
А правой резец.
Змея, которую она прижала к камню...
Была ещё жива.
Но скоро умрёт.
— Стой, Сэнгоку!
— А...
Сэнгоку посмотрела на меня.
Она приподняла козырёк фуражки резцом.
Сэнгоку Надэко вгляделась в меня.
— Братик Коёми...
Ты.
Ты всё ещё так меня зовёшь...
Пронеслась в моей голове эта мысль, словно я тёмный герой, ступивший в нескончаемые распутства, из-за одного просчёта на пути справедливости, и, испытав многие трудности сожалений, что слышал и говорил, ставший наконец во главе организации тьмы, и посреди бесконечных неописуемых бесчинств однажды встретивший товарища из времён, когда стоял на пути справедливости, и он позвал меня так же, как и в те давние времена.