Быть Северусом Снейпом

Глава 17. Детство

1967 год

— Я уже говорил тебе, что не потерплю этого безобразия в доме! Хватит и того, что мне приходится мириться с твоей дьявольской сущностью, с сущностью твоего отродья!
— Ему семь лет, Тобиас. Спонтанные вспышки силы в таком возрасте нельзя контролировать!
— Да мне плевать! Ты обещала, что это прекратится! Чего мне ждать в следующий раз? Может, он просто размозжит мне голову во сне?! Или превратит в летучую мышь, или до чего там еще может дойти извращенное сознание таких уродов, как вы?
— Северус будет осторожнее, — в голосе мамы слышалось раскаяние, а я мог лишь беспомощно обнимать свои колени в углу.
Почему? Ведь она сама рассказывала мне такие чудесные истории про Хогвартс и магию, про то, что только у самых сильных волшебников способности проявляются еще в детстве. Маме всегда нравилось, когда я заставлял шелестеть газетные страницы или когда кровать заправлялась сама собой. Но я не мог понять главное правило — почему колдовать можно только в моей комнате? Ведь магия, она...завораживающая, яркая, живая. Она же волшебная, без нее нельзя обходиться! Мама сама такая же. Неужели она не чувствует?
— Не могу больше смотреть на тебя! — отец обвиняюще ткнул пальцем в плечо мамы. — Весь чертов дом пропах смрадом твоей вины! Сначала не сказала, на ком именно я собираюсь пожениться, а потом родила такое же чудовище, как ты сама! Ты испортила всю мою жизнь, извратила само понятие семьи. Да если бы я знал, я бы убил тебя прежде, сжег на костре, безмозглая ты тварь!
Мама съежилась, опустив голову, а я почувствовал все возрастающую во мне ярость. Люди, в чьей крови нет ни малейшей магии, — несчастные и жалкие, а он заставляет маму думать наоборот! Маму, которая улыбается самой красивой на свете улыбкой, которая будит меня утром и сидит возле моей постели вечером, которая иногда приносит очень интересные книги и рассказывает волшебные истории. Маму, подарившую мне самое ценное, магию.
Отец сделал шаг вперед, и мне показалось, что он собирается ударить ее.
Стиснув зубы и вскочив на ноги, я подбежал к маме и выставил перед собой руки. Может, если сконцентрироваться, я смогу призвать магию и защитить нас обоих.
Глаза отца широко распахнулись, когда он понял, что я хочу сделать. Мама коротко вскрикнула: «Нет, Северус!», и я отвлекся, вопросительно повернув голову. В следующую секунду послышался гневный рев, и сильный удар по лицу заставил меня пролететь через полкомнаты.
Первые несколько секунд я не мог видеть: казалось, все помещение начало кружиться в странном, пугающем танце. Часть лица онемела, и я осторожно дотронулся до нее. Острая боль вынудила вздрогнуть.
Почувствовав, как глаза наполняются влагой, я сердито потер их, но противные слезы тут же потекли по щекам.
Я посмотрел на маму, почти ожидая, что она подойдет ко мне и хотя бы присядет рядом, но она почему-то бросилась прямо к отцу.
— Тобиас! Успокойся, все будет нормально. Возьми себя в руки, слышишь? Все наладится...
— Этот монстр хотел наложить на меня проклятье! — злобный рык повис в затхлом воздухе гостиной. — Маленького ублюдка надо было утопить, как только он родился!
— Тише, — мама беспомощно хлопотала над отцом, а тот не сводил с меня ненавидящий взгляд. — Сядь, Тобиас. Ну давай же... Хочешь, я принесу какое-нибудь успокоительное?
— Ты наверняка подольешь в него яд, грязная сука! Не думай, что я полный идиот: ошибку я совершил лишь дважды, больше такого не повторится! В моем доме будет порядок, и ни ты, ни этот чертов урод его не нарушит!
— Хорошо, все будет так, как ты скажешь, только успокойся, Тобиас, ради всего святого...
Каждое слово задевало что-то внутри. Онемевшая челюсть неожиданно перестала казаться самым страшным источником боли.
Всхлипнув, я кинулся наверх, в свою комнату, постыдно размазывая по лицу слезы. Детское «мама не любит» сменилось на «мама любит недостаточно сильно», и от этого было еще хуже, еще больнее.
Зато многое стало ясным — ясным настолько, что я уткнулся лицом в подушку и разрыдался, прекрасно понимая, что это некрасиво, глупо, по-девчоночьи, что слабым быть нельзя. Мама говорила, Принцы другие, они стойкие и мужественные, но, наверное, кровь отца отравила меня и я получился совсем не такой.
Через некоторое время дверь открылась, и внутрь вошла мама. Я выпрямился, настороженно наблюдая за ней из-за завесы темных волос.
— Северус, — она мягко погладила меня по руке, но я демонстративно отодвинулся подальше. На лицо мамы набежала тень, и я моментально почувствовал себя виноватым. — Все уже хорошо, Северус. Папа отдыхает, а я могу заняться твоим ушибом. Больно?
Я упрямо вздернул подбородок и не ответил.
— Не будь глупым. Я принесла тебе лед.
— Почему ты не применишь заклинание?
— Папа удивится, если не увидит никаких следов. Мы же не хотим его злить, правда?
— А мне вообще все равно! — воскликнул я и, отвернувшись к стене, зажмурился.
— Тшш, Северус. Не нужно, — ласковые руки принялись мягко перебирать мокрые от слез пряди волос. Я невольно расслабился от успокаивающих движений и родного, такого любимого голоса:
— Пускай сейчас для нас не лучшие времена, но рано или поздно все наладится. Тебе придет письмо из Хогвартса. Помнишь, я рассказывала, что их приносят совы? Мы с тобой отправимся в волшебную часть Лондона и купим все необходимое, а первого сентября ты сядешь на поезд. Дорога в Хогвартс долгая и очень красивая. Ты же любишь природу, так что, уверена, тебе очень понравится. Хогвартс — древний замок, окруженный лесом, где живут сказочные существа. Ты попадешь на самый лучший факультет — Слизерин, и у тебя появится много верных друзей. Вы будете вместе изучать разные предметы, возможно, участвовать в соревнованиях по квиддичу; ты запишешься в кружок по игре в Плюй-камни и станешь председателем, как была я в свое время. Ты попадешь в настоящую сказку, Северус. Для меня Хогвартс — по-прежнему самое прекрасное, что было в моей жизни. Я до сих пор... — мама прервалась и затихла. Я молча лежал, обдумывая ее слова и не двигаясь. Каждый раз она говорила одно и то же, но история не переставала захватывать меня. Хогвартс манил своей загадочностью, и я думал об этом месте, как о доме, хоть и ни разу не был там.
— Северус, — тяжелый вздох привлек мое внимание, — то, как я повела себя сегодня — ужасно, и я это признаю. Но, поверь мне, Тобиас одумается. Надо только немного потерпеть. Он и так пошел на очень многое: согласился остаться рядом со мной, воспитывать тебя, хотя у него есть все причины меня ненавидеть. Ты пока еще ничего не понимаешь, но когда-то и тебе станет ясно, какой замечательный у тебя отец.
От этих слов меня подбросило на кровати. Я гневно посмотрел маме в лицо.
— Ты волшебница! Мы с тобой можем очень многое, но тебе просто нравится жить с этим глупым магглом! Я не понимаю, почему должен душить в себе магию, когда могу колдовать целыми днями! Не понимаю, почему должен носить эту старую уродливую одежду, когда ты можешь превратить ее во что-то красивое, чтобы другие дети не смеялись надо мной! Не понимаю, почему мы не можем поехать в магический Лондон сейчас, почему живем, как бедняки, когда могли бы позволить себе все! Магия — это же...это же сила, ты сама говорила, так почему мы не пользуемся ей? Почему в моей комнате ты хвалишь меня за мои способности, а за ее пределами — ругаешь? И я вовсе не глупый! Просто для тебя важен только этот идиот, ненавидящий магию и нас заодно! Он ничего не понимает, и завидует, и не разбирается даже в обычных маггловских вещах, и... и вообще, сам он урод! — последние слова прозвучали жалко, и я поспешно поджал губы, чтобы не сказать больше ни слова.
— Северус! — побледневшая мама схватила меня за плечи и яростно встряхнула. — Никогда не оскорбляй своего отца, слышишь? То, что он иногда бывает груб, не дает тебе права судить его. Он многое перенес, но все еще нас любит.
— Он портит нам жизнь! — закричал я и вскрикнул, когда мама хлопнула меня по щеке. Было почти не больно, но унизительно. Страшно. Внезапно.
— Не смей так говорить, — глаза напротив моих сверкали от гнева. — Ты еще маленький и много не знаешь, а самолюбие мешает тебе трезво взглянуть на отца. Когда-нибудь тебе будет очень стыдно. — Она резко поднялась на ноги и двинулась к двери.
— Он ударил меня! — выкрикнул я ей вслед. — А ты осталась с ним, не со мной! Ты...Ты просто меня не любишь!
— Это не так, Северус. Тебе ведь известно, что люблю.
— Но его — больше.
Мама со вздохом покачала головой, а потом вышла, оставив меня в одиночестве.