Быть Северусом Снейпом

Глава 23. Зрелость

1979 год


Головная боль начинала набирать обороты. Я помешивал зелье, бурлящее в котле, терпеливо ожидая, пока оно сменит цвет на ярко-оранжевый, но противный гул в ушах все сильнее рассеивал мою сосредоточенность.

Я устал. Темный Лорд, несмотря на все могущество его магии и мудрость, явно забывал о пределах выносливости человеческого тела. Тридцать шесть часов работы без перерыва — и я уже готов возненавидеть все искусство зельеварения! К тому же то, что мне пришлось варить...

Я на мгновение замер, нахмурившись. Смутные подозрения уже давно не давали мне покоя, теперь же, после заказа Темного Лорда на «особый состав зелья, чьи свойства схожи с костедробильным проклятьем», я не мог избавиться от них ни на минуту.

Зачем ему пыточный эликсир? Куда он может пойти, для чего пригодиться?

Я всегда считал себя умным человеком, и сейчас мне было прекрасно ясно, что война начинала разгораться, а Лорд не делал ничего, чтобы ее остановить. Да, вернуть чистокровным волшебникам их позиции, восстановить значимость Слизерина и выйти из подполья, максимально ограничивая контакты с магглами, были необходимыми целями, как и существенное изменение школьной программы в Хогвартсе. Нам необходимо разрушить старую систему и выстроить новую, направленную на улучшение блага настоящих магов. Повести развитие магии и науки вперед, позаботиться о достойном воспитании осиротевших волшебников, привить по возможности нужные навыки всем поступающим в Хогвартс. Однако в последнее время мне все чаще казалось, что Темный Лорд... несколько... зациклен на своей ненависти к людям, лишенным магии, и магглорожденным. Иногда у меня создавалось впечатление, что он не остановится ни перед чем, лишь бы добиться желаемого. Конечно, с одной стороны хорошо чувствовать себя на стороне выигравших, но с другой... всевозрастающий список разрушений и пропавших без вести начинал меня беспокоить.

Я допускал — чисто гипотетически — некоторых людей действительно нужно убирать, но только потому, что они слишком слепы и упрямы в своем нежелании улучшить устройство волшебного мира. Были те, кто и правда очень мешал нашим целям и все время ставил препятствия на нашем пути. Пожиратели смерти справлялись где Империусом, где шантажом или запугиванием. Слыша о загадочных исчезновениях сотрудников Министерства, предателей крови и рядовых граждан, я говорил себе, что это ничего не значит. Мало ли, что могло с ними случиться.

Найти оправдание разрушенным домам, убитым хозяевам и парящей сверху Темной метки было куда сложнее. Сначала я успокаивал сам себя, что это попытка наших противников выставить нас в нелицеприятном свете. Уже давно стало понятно, что Министерство и Дамблдор с его абсурдным Орденом Феникса изо всех сил стараются подослать к нам своих шпионов, поэтому меня бы не удивило, если бы заклятье Морсмордре знала бы и «светлая», как они себя называли, сторона. А то, что они пойдут на все, лишь бы оказать нам сопротивление, сомнений не вызывало.

Обстановка накалялась, я постоянно ощущал растущее во мне напряжение. Все чаще я начинал думать, что Темный Лорд забыл о нашей первоначальной цели, а большинство Пожирателей смерти поддерживали его в любых начинаниях.

Мне хотелось бы сказать то же самое о себе. В конце концов, я бесконечно уважал этого человека, и всего за два года он дал мне то, о чем я и мечтать не смел. Те книги с древними заклятьями и прочей черной магией, которые мама давала мне с самого детства (чтобы частично загладить вину, как я думал), не шли ни в какое сравнение с теми, что предоставил мне для изучения Темный Лорд, но даже это не могло заставить меня испытывать слепую преданность. Нет, я внимательно следил за тем, как развивалась ситуация, и она не нравилась мне все больше и больше.

Я предпочел игнорировать услышанный разговор Селвина и Эйвери о том, кто кричат громче — магглы или магглорожденные. Забыть детали и кровавые подробности, поскольку меня там не было, а, значит, меня не касалось. Кто знает, возможно, то были особо отвратительные представители данных видов, полностью заслужившие наказание. Также вероятно, что всего этого вообще не было — я как никто другой знал, какие интриги плели Пожиратели смерти и сколько лжи выливали друг на друга.

Я пропустил мимо ушей рассказы Люциуса о том, что Траверс недавно атаковал не ту семью и чуть не попался аврорам, и за это Темный Лорд пытал его Круцио до тех пор, пока он не потерял сознание. Я счел это раздутой сплетней, высосанной из пальца, потому что ничего подобного не могло случиться. Просто не могло.

По крайней мере, мне очень хотелось в это верить, и последний заказ Темного Лорда на пыточное зелье не способствовал поддержанию этой веры.

Нам была необходима другая стратегия. В корне другая. Если хотеть изменить существующий, привычный всем устрой мира, нужно действовать открыто, во всеуслышание объявить о наших целях, собрать сторонников и начать проводить изменения. В основном все мы являлись слизеринцами, так что не гнушались тех способов, от которых становилось плохо всему Ордену Феникса вместе с Дамблдором. Наши действия могли бы счесть противозаконными, однако, если бросить все силы, если убедить население магического мира, каким бы тупоголовым оно не было, что эти изменения пойдут всем на благо, мы сможем возродить былые традиции и сделать большой шаг вперед в развитии, в укреплении позиций магии.

От такого сильного лидера, как Темный Лорд, я ожидал подобного. Но то, что предпочитал делать он, не укладывалось у меня в голове. Временами и я начинал забывать о наших целях, поскольку все, что мы делали, лишь отбрасывало нас назад и лишало союзников. Люди начинали говорить, и услышанное все сильнее меня нервировало. С каких пор мы считаемся «темной стороной» или, что еще хуже, «стороной зла»? Да, само название «Пожиратели смерти» можно счесть излишне вызывающим, но ведь в действительности в него был заложен куда более глубокий смысл. Почему слухи, выставляющие всех нас зверями без морали, не беспокоили Темного Лорда? Да, Пожиратели смерти бывали жестоки, но в разумных пределах.

За эту последнюю мысль я продолжал отчаянно цепляться, так как иначе... мне не хотелось даже представлять, что стало бы с моими убеждениями. С моей верой. Со мной.

Цвет жидкости, бурлящей в котле, стал апельсиновым, и я быстро убавил огонь и сделал еще три оборота по часовой стрелке.

Все. Готово.

Однако впервые на моей памяти изобретенное мною зелье не вызвало в душе ничего, кроме отвращения.

На ком Темный Лорд собирался его испытывать? Чьи кости будут ломаться под этим страшным действием, кто будет проклинать зельевара, изготовившего его?

Вздрогнув, я поспешно задвинул мысли как можно дальше. Темный Лорд — великий человек, и, как бы его слова не расходились с делом, колебаний он не потерпит ни от кого, даже от меня, хотя я считался одним из самых лояльных его сторонников.

«Слуг», — шепнул омерзительный голос в голове, и я вновь мрачно сдвинул брови.

Не слуг. Лорду нужны помощники, а не рабы.

«Посмотри на себя. Ты заклеймен. Он заставил тебя работать тридцать шесть часов без передышки — как бы ты ни пытался выставить себя добровольцем, в действительности ты не посмел ослушаться приказа, пусть и замаскированного под просьбу».

Я судорожно вздохнул и решительно покачал головой.

Нет. Не время для слабости. Я обдумаю все позже... когда-нибудь. Главное, не сейчас.

Несколькими взмахами палочки я закупорил флакон с зельем, навел в лаборатории порядок и погасил свет. Забрав экземпляр своего последнего изобретения, я вышел за дверь.

В это время в поместье никого не было.

«Или не должно быть», — поправил я себя хмуро, услышав какой-то шум, доносящийся снизу.

Поглубже запахнув мантию, я спустился по лестнице и окаменел.

В холле, сияя довольными улыбками, стояли Эйвери и Макнейр. В их ногах валялось тело мужчины, а неподалеку, сжавшись, сидела женщина, обнимая девочку лет двенадцати.

— Какого дьявола вы творите?! — рявкнул я, яростно прожигая коллег взглядом.

Заметив меня, они на мгновение озадаченно застыли, но потом снова улыбнулись.

— Северус, — пропел Марвин, приветствуя меня кивком головы. — Не ожидали тебя здесь увидеть.

— Я варил зелье по заказу Темного Лорда, — ледяным голосом произнес я, крепко сжимая палочку в руке. Просто на всякий случай. — Вы не ответили. Что вы делаете?

— Как и ты, выполняем задание нашего Лорда.

— Можно и так сказать, — хрюкнул Макнейр.

— А что такое, Северус? Ты хочешь к нам присоединиться?

Я, не говоря ни слова, приблизился к телу мужчины и перевернул его лицом вверх. Пустые, широко открытые глаза невидяще уставились в потолок, и я с трудом сдержал дрожь.

— Приказ Темного Лорда? — мой голос был убийственно тихим и опасным. — И в чем же он заключается? Кто эти люди?

— Твое желание знать все на свете меня просто бесит, — пожаловался Эйвери. — Мы не лезем в твои котелки и пробирки, так и ты оставил бы нас в покое.

Я молча ждал ответа, чувствуя, как на лице ходят желваки. Улыбки Макнейра и Марвина угасли, и теперь в их глазах застыл холод.

Шутки закончились. Что ж, отлично.

— Видишь ли, — Эйвери неспешно двинулся к сидящим на полу женщине и девочке, — наша гостья — некая Алисия... как там ее? — он повернулся к Макнейру.

— Уильямс, — подсказал он.

— Да, точно. Уильямс, — Марвин хмыкнул и взмахнул палочкой. Женщина вскрикнула и тут же крепко поджала губы, а Эйвери тем временем снова обратился ко мне. — Она грязнокровка, и, вместо того, чтобы благодарить на коленях за возможность познать волшебный мир, вышла замуж за маггла. Родила это отребье, — он брезгливо кивнул в сторону девочки, — в котором, конечно же, магических способностей не обнаружилось.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — процедил я, постепенно переставая контролировать клокочущее в груди бешенство. — Ее происхождение и выбор, с кем жить — причина всему этому?

— Нет, ну почему же... Она работает на Министерство, занимается делами магглов. Недавно начала подготавливать закон, касающийся, эээ... — Марвин демонстративно задумался, а потом беспечно махнул рукой и расхохотался. Его задорный смех эхом отражался от стен. — Запамятовал. В конце концов, это не так уж важно, главное, что Темному Лорду он не понравился. Да и нам тоже...

— ...хотя мы и забыли, о чем там шла речь, — Макнейр широко улыбнулся.

— Ну что, Северус? Полегчало?

От ярости меня затрясло. Пока я пытался решить, что делать и как вернуть контроль над собой, Эйвери бросил в женщину взрывное проклятье. Кровавые ошметки полетели во все стороны, и тут же раздался вопль девочки:

— Мама!

— Адепто бловис! — проревел я, и Эйвери отлетел в сторону, врезавшись в стену. Его палочка выпала у него из рук, и он, недоверчиво фыркнув, сплюнул на пол кровью.

— Поверить не могу, Северус. Какого черта это было?

Я с трудом разобрал фразу — рыдания и выкрики девочки заглушали все вокруг.

— Силенсио! — рявкнул Макнейр, и плач затих. — Что с тобой не так? — повернулся он ко мне, угрожающе подняв палочку. Я без колебаний выставил свою.

— То, чем вы занимаетесь, не имеет никакого отношения к приказу Темного Лорда, — свистящим шепотом проговорил я. Сердце стучало так быстро, что я с трудом переводил дыхание. — Я не потерплю этой... грязи. Для удовлетворения своих садистских наклонностей убирайтесь в Запретный лес и ищите себе для развлечения любых тварей. Но это... — я трясущийся рукой окинул залитый кровью пол, куски плоти и беззвучно заливающуюся слезами девочку. — Вы окончательно СПЯТИЛИ! — последнее слово я выкрикнул, ощущая, как ужас и ненависть окончательно затмевают сознание. Взмахнув палочкой, я завопил:

— Орбарлес вирибус!

— Каутерио! — проревел Макнейр темнейшее ожоговое проклятье. Я отшатнулся в сторону и краем глаза увидел, как Эйвери указывает на девочку:

— Эксплозиво!

— Протего, — мой щит с легкостью отразил взрывное заклинание, хотя Эйвери вложил в него огромную силу.

— Круцио! — брызжа слюной, выплюнул Макнейр, и я, не раздумывая, послал в него Ступефай. Два заклятья встретились в воздухе и срикошетили, разноцветными вспышками ударив в две противоположные стены.

Я приготовился к новой атаке, решив разделаться сначала с Уолденом, а потом заняться Эйвери, когда сзади прошелестел странный шипящий голос с ледяными интонациями:

— Северус.

Замерев, я медленно обернулся.

Прямо за бьющейся в истерике девочкой стоял Темный Лорд, изучая меня задумчивым взглядом. По моему телу пробежала дрожь, и я поджал губы, пытаясь прийти в себя.

— Мой Лорд, — наконец хрипло выдавил я.

— Ты напал на своих же сторонников, Северус? Я думал, что достаточно ясно дал понять с самого начала — любые разборки между Пожирателями смерти запрещены. Наша кровь слишком ценна, чтобы проливаться без весомой на то причины.

От этого голоса я невольно дрожал, чувствуя, как в сознание закрадывается абсолютный, животный ужас. Кое-как совладав с бушующими эмоциями, я произнес на удивление спокойно:

— Я усомнился, что Макнейр и Эйвери выполняют ваше приказание, мой Лорд.

— А, — на тонких бескровных губах медленно растянулась неприятная усмешка. — Что ж, твои сомнения мне понятны. В конце концов, тебе всегда была не по душе черная работа, но, в таком случае, ты можешь порадоваться, что ее выполняют другие, и дать Марвину и Уолдену закончить начатое.

Я взглянул на бледную девочку, сжавшуюся в комок и закрывшую уши руками, и снова посмотрел на Темного Лорда.

— Я не берусь оспаривать решение... устранять ставящих нам препятствия людей, раз оно действительно принадлежит вам, — осторожно сказал я. — Женщина и, возможно, даже ее муж заслужили наказание, однако неужели убийство было единственным выходом?

— Убийство? — брови Лорда удивленно приподнялись. — Кровь грязнокровок и уж тем более магглов ничего не значит, поэтому я бы назвал это скорее... утилизацией.

Только силой воли я смог удержаться от того, чтобы не отшатнуться.

— Утилизация? — мой голос предательски хрипел.

— Именно, — Темный Лорд двинулся вперед, обходя ошметки тела женщины. Остановившись, он посмотрел мне в глаза и мягко проговорил:

— Другого выхода нет, Северус. Мы сражаемся за наши убеждения уже не первый год, а результаты по-прежнему незначительные. Большинство жителей волшебного мира не поняли и не поддержали нас, хотя мы заботимся в первую очередь именно о них. Они слепо верят всему, что говорит Министерство, и просто не могут думать самостоятельно. Стране нужен сильный лидер, способный повести ее на вершину успеха, и эту роль на себя взял я. Но один я не справлюсь — и для этого у меня есть такие помощники, как вы, — Темный Лорд указал на меня, Эйвери и Макнейра. — Знаешь, в чем проблема, Северус? Этот мир не хочет быть спасенным. Но мы — слизеринцы, и нам лучше других известно, что нельзя отворачиваться от людей из-за одной ошибки.

Мое сердце болезненно сжалось, стоило вспомнить Лили.

— Мы приведем их к процветанию, и позже они будут благодарить нас, раскаиваясь в былых заблуждениях. Однако для этого надо набраться терпения и продолжать идти вперед, невзирая на трудности. Магглы — всего лишь мусор, Северус. Вспомни, как они поступали каждый раз, поймав одного из нас. Пытали... бросали в темницы... сжигали на кострах. Пусть не все из этого причиняло вред, но главное здесь не результат, а намерение, — красные глаза, не мигая, смотрели на меня, и я почувствовал, как все мои сомнения вместе с недавно пережитым ужасом начинают развеиваться. На смену страху пришло спокойствие, в чьи пучины я погружался все больше, слушая глубокий, убеждающий голос.

— Магглы каждый день уничтожают не только себя, но и всю цивилизацию. Они уродуют мир отвратительными безвкусицами, убивают природу, превращают планету в ничто. В пепел. Узнав о нас, волшебниках, они бы тут же захотели использовать нашу силу в свою пользу, выжать из нас магию до последней капли и отбросить в сторону, как использованные объекты. Вопрос стоит ребром — либо мы, либо они.

Глухой хлопок заставил меня вздрогнуть и отвести взгляд.

Девочка, на которую все еще действовало Силенсио, отчаянно смотрела на меня. Заметив, что я обратил внимание, она размахнулась и вновь с силой ударила по полу. Второй хлопок окончательно отрезвил меня, и я взглянул ей в глаза.

Чистый, открытый взгляд не отпускал меня, не давал отступить. Я не собирался использовать легилименцию, но все равно почувствовал, как словно сам собой проваливаюсь куда-то вглубь.

Ее воспоминания ослепили меня. Я увидел, как она вместе с родителями отмечает Рождество — высокая елка, украшенная разноцветными огоньками, гирлянды, гора подарков внизу — и смех, радость на счастливых лицах; совместная прогулка — девочка держит своих родителей за руки, и умиротворение настолько глубокое, что я бы никогда не поверил в то, что оно возможно, если бы не чувствовал его сейчас сам; ночь, и девочка, нервно мнущаяся у кровати родителей. Мужчина с ворчанием откидывает одеяло, а женщина ласково проводит рукой по его щеке.

Каждое из воспоминаний пронизано невероятно теплым, завораживающим чувством. Тем, о котором я мечтал, и, хоть я и не получил его, это не означало, что у всех остальных дело обстояло так же. Эту девочку в семье любили, и все они были счастливы до тех пор, пока в их жизни не ворвалась тьма в виде Пожирателей смерти.

Эти люди ничем не заслужили подобного. Они приносили в мир те эмоции, остро не хватающих мне, а теперь, в этом ужасном месте, я мог видеть лишь бездушные лица Эйвери и Макнейра и гипнотизирующие красные глаза Темного Лорда.

Он не прав. Конечно, магглы в большинстве своем достаточно глупы, но далеко не все они заслуживали смерти. Утилизации. Может быть, мне и не повезло с родителями, но девочка, сидящая передо мной, жила совсем другой жизнью. Люциус вот-вот станет отцом, и каждый день я мог видеть радость и предвкушение на его лице. Разве он и его еще не родившийся ребенок лучше, чем те люди, что лежали сейчас мертвыми у ног своих убийц? А Джеймс Поттер? Самодовольная, ничего из себя не представляющая мразь, которая так же является настоящим чистокровным волшебником.

Власть развращает, сейчас я видел это ясно, как никогда прежде. Сначала Темный Лорд хотел добиться вполне понятных целей, и я с готовностью присоединился к нему, видя в его убеждениях путь к светлому будущему. Теперь же, спустя два года, этот путь для меня погрузился в беспросветный мрак. Мрак, поглотивший и меня тоже, и теперь я застрял в нем — наверное, навсегда.

Ограничить контакты с магглами, перестать прятаться, но сохранить независимость — это я мог понять. Но убивать и уничтожать ради этого всех людей, лишенных магии — и, насколько мне было ясно, половину магглорожденных — нет.

Господи. Я совершил огромную, ужасную ошибку.

Я поднял голову, вновь посмотрев на Лорда, готовый высказать ему все это, однако с губ сорвалось лишь: