Я - Бог

Будильник, запах и план

  Сон был нагло прерван посторонним раздражающим звуком.

Потребовалось секунд десять на такие простые действия, как открытие тяжёлых век и осознание того, что этот гудящий прямо на ухо многотонный поезд — будильник.

Люси протянула руку и на ощупь нашарила телефон, морщась от беспрерывного звона, и наугад ткнула в экран.
Будильник послушно замолчал.
Блондинстая голова рухнула обратно на мягкую подушку в надежде полежать ещё несколько минут в тишине и спокойствии.

Но нет.

Сбоку раздались страдальческие стенания умирающего животного и нецензурные выражения на каком-то незнакомом языке.
Хартфилия повернула голову на бок и уставилась в смуглое недовольное лицо, чей хозяин сонно елозил по постели. Серый хвост вылез из-под скомканного одеяла и стал нарезать дуги по воздуху, грозясь рухнуть хлыстом на ноги блондинки.
Та, однако, лишь устало вздохнула и скинула со своего живота постороннюю руку. Возмущаться тому, что розоволосый Бог снова пробрался к ней в постель было делом заранее проигрышным и бессмысленным.

Да и время не ждёт.

Ступни обжег холод паркета.
Люси поспешно влезла в домашнюю толстовку и выскользнула из спальни, дыша на замёрзшие от утреннего холода ладони по дороге на кухню.
Девушка включила конфорку и поставила чайник, все ещё находясь в неком состоянии полудремы. Вот она умоется и проснётся окончательно. Надо только найти в себе силы дойти до ванной...
Это было сложно, но вполне возможно, и через какое-то время посвежевшая и достаточно бодрая студентка виртуозно орудовала кастрюлями и сковородками, бурча под нос какой-то незамысловатый мотив.
За стеной послышалась возня, а через пол минуты на кухню влетело нечто побитое, несчастное и розовое.
— Доброе утро, — улыбнулась вполне себе жизнерадостная Люси, не отрываясь от увлекательного процесса готовки.
Нацу растёкся по стулу бесформенной кучей страдания и широко зевнул.
— Твоя дьявольская штука снова пищала, — хрипло оповестил Саламандр, наблюдая за стоящей у плиты девушкой, и положил голову на стол.
— Это телефон, Нацу, — поправила Бога блондинка и достала тарелки, не переставая улыбаться. Как ни странно, настроение било ключом во все стороны, окрашивая довольно хмурое утро в яркие, жизнерадостные цвета. У парня же такого прекрасного расположения духа не наблюдалось, и он старательно хмурил брови. — Ты его выключил?
— Да, — ответил розовый недосып, и, чуть погодя, добавил. — Сжег.

Минус одна тарелка в домашнем наборе посуды и плюс испорченное утро одной девушки.

— Что?!
— Отвратительно пищала, — ворчал себе под нос розоволосый и абсолютно не замечал нагнетающейся атмосферы вокруг. — Зачем тебе эта дрянь?
— Ты сжёг мой телефон?!
— Йохт, — Нацу поморщился и зажал уши руками. Нет, однажды эти визги точно его доконают. — Не кричи.
Хартфилия обессилено прорычала и вышла из кухни. Из спальни снова послышались ругательства и проклятия в сторону некого рогатого ублюдка с больной головой.
— Чини, — отчеканила Люси, вернувшись на кухню и положив на стол то, что когда-то было мобильном устройством.
— Зачем?
— Затем, что мне нужен мой телефон. Быстро.
Нацу насуплено таращился на разъярённую Хартфилию. Та же воинственно поджимала губы, вперив руки в бока, и нетерпеливо стучала ножкой в тапочке по кафельному полу. Эта блондинка так разозлилась из-за этой пиликалки? Мерзость.
— Не могу.
— Что значит не можешь?! Врубай эту свою магию, божью силу или как там называется эта хрень и почини мой чертов телефон!

Бум — это ножка пошатнувшегося стула стукнулась о пол, когда Саламандр рывком усадил взъерошенную и тяжело дышащую девушку на себя, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Ты опять сказала это, — шипение сквозь зубы и красные блики в глазах вызывали дрожь.

Но только не в этот раз.

— Ты сломал мой телефон, — парировала Хартфилия, вцепившись пальцами в мужские плечи, прожигая карими глазами все естество Бога.
Который слегка растерянно вглядывался в лицо своего адепта.
Ну и где испуг, ужас, страх? Где тонкий слой испарины на висках и колотящееся сердце?
Нет, он, конечно, не хотел ее пугать намерено, и эта вспышка ярости была самой что ни на есть искренней, вот только реакция сожительницы его, мягко говоря, шокировала.
Нацу будто бы в зеркало смотрел и видел там свои припадки безотчетного гнева — карие радужки злобно блестели, брови угрожающе сдвинуты к переносице, сама блондинка чуть ли не рычит.

Он ведь ничем ее не заразил, правда? Может, это просто пагубное влияние общения с бессмертным Богом-садистом?

Хотя, надо сказать, такой вид Саламандру очень даже нравился, да и ситуация позволяла дать волю паре левым мыслишкам касательно положения блондинки на его коленях.
О, она ещё и губу прикусила от злости. Зря она так...
— Как насчёт жертвы?
Нацу расплылся в хитром оскале, лукаво щуря глаза. Люси удивлённо моргнула, позволив гневу отступить на задний план, дав свободу чистому недоумению.
— Жертвы?
— Жертвоприношение, помнишь? — учтиво напомнил парень и как бы невзначай скользнул кончиками пальцев под ткань толстовки, едва-едва касаясь женской кожи, отчего Хартфилия тут же вытянулась стрункой.
Она только сейчас ощутила всю щекотливость ситуации. Конечно, ей не в первой вот так вот сидеть на коленях этого придурка, у него, видимо, фетиш такой, кидать угрозы направо и налево, держа предмет своей ярости в руках. Вот только добавилась пара пунктов, которые заставили щеки нежно порозоветь.
Йохт с ним, с положением! Можно опустить момент, что Люси сидит, раздвинув ноги в стороны. Проходили уже такое. Смущало, нет, откровенно вгоняло в краску то, что она сама держит Бога за плечи, а этот ненормальный, он... что он там творит?!
Люси ошалело вскочила на ноги в тот момент, когда почти вся мужская ладонь забралась под слой одежды, намереваясь лечь на стройную спину Хартфилии, и широко раскрытыми глазами уставилась на ухмыляющегося Нацу.
— Ты чего делаешь? — прошелестела блондинка спустя пару секунд, но тут же спохватилась, заметив шальные огоньки в зелёных глазах. — Нет, не говори! Я не хочу это слышать. Просто почини телефон.
— Хм, — Нацу сделал задумчивое лицо и подпер голову рукой, водрузив локоть на столешницу, и медленно, будто бы специально дразня, водил взглядом по стушевавшейся студентке. — А что мне за это будет?
Люси на секунду перестала дышать от возмущения. Это наглая рожа заставляла кончики пальцев нервно подрагивать, возрождая в девичьей душе забытое желание погладить чем-нибудь розовую голову. Желательно чем-то твёрдым и тяжелым.
То есть он вторгается в ее жизнь, портит ее вещи, домогается до неё, а потом ещё и взамен что-то хочет?!
— Ничего тебе не будет, — голос блондинки был напряжённо натянут, будто бы она саму себя держала под уздцы, лишь бы не сорваться и не наговорить лишнего. Она была зла, ужасно зла, но эта ярость была не настолько сильной, чтобы застилать разум и забывать очевидное.

Главное правило в общении с Богом: помни, с кем разговариваешь.

Последний же равнодушно уставился куда-то за плечо девушки, всеми фибрами души игнорируя ещё немного дымящееся устройство рядом со своей рукой.
Люси тяжело вздохнула.
— Починишь телефон — получишь завтрак.
Взгляд зелёных глаз соскользнул со стены на девичье лицо.
— Я и так получу завтрак.
— Не исправишь то, что наделал — не получишь ничего.
Хартфилия сложила руки на груди и отметила, как слегка дернулась губа Саламандра. Словно у животного, подавляющего рычание.
Странно, но ей не было страшно. Совсем. То есть, конечно, небольшая нервозность была, но это и рядом не стояло с тем ужасом, который охватывал девушку раньше, при разборках с розоволосым психом.

Привыкла, что ли?

На удивление блондинки, Нацу ничего не ответил. И не кинулся к ней с угрозами, не хватал за руки и вообще не показывал никаких признаков злости, только лишь раздражение.
О, да. Бог был раздражён. И он терпеть не мог это состояние.

Чем раздражённость отличалась от злости? Все просто.