Сказка о Хозяине Времени

2. Комнатушка

2. Комнатушка

Ася неслась по заснеженным улицам, сжимая в маленьких ладошках баночку с лекарством. Ей не терпелось поскорее прибежать домой и отдать это лекарство матушке, которая вот уже почти две недели не могла подняться с постели.

— Мама! Я достала лекарство! Теперь ты поправишься! — радостно воскликнула Ася, вбегая в скромную комнатушку.

Эту комнатушку мама снимала у толстого дяденьки, который Асе никогда не нравился. Он смотрел на них всегда с нескрываемым снисхождением, словно был хозяином не только этого дома, но и целого мира. Брал он за комнату слишком много, хотя она была очень маленькой и холодной. Тепло тут долго не задерживалось, так что топить нужно было не прекращая.

После того, как мама слегла, дрова быстро закончились, а купить их было не на что. Ася жгла табуреты и стулья, а когда закончились и они, она пошла просить брёвнышки у толстого дяденьки. Но тот был вредным и жадным, и не давал ей даже самой маленькой дощечки, как девочка ни просила.

— Никаких «брёвнышек» и «дощечек», — коротко отвечал он. — Иди, девочка, отсюда. Не топчи мой ковер.

Вот и сейчас Ася, войдя в комнату, была просто в ужасе от того, какой там стоял холод.

Кровать, на которой спала мама, стояла рядом с крохотной печкой. Но от этой печки не было никакого толку, потому что дрова в ней уже давно догорели.

Ася подлетела к матери и стала будить ее, тряся за плечи и звонко крича:

— Просыпайся, мама! Я купила лекарство!

Но мама отчего-то просыпаться не хотела, и Ася стала трясти её настойчивее.

— Ну же, мама! Тебе нужно принять это лекарство!

Ася откинула тонкое одеяльце и взглянула в лицо матери. Оно было иссиня-бледным, под глазами залегали большие фиолетовые тени, а губы были белее мела. Девочка коснулась ее лба и чуть не обожглась холодом.

— Мама! — испуганно воскликнула Ася и вновь стала трясти её за холодные плечи. — Проснись же! Почему ты не просыпаешься?! Сегодня Рождество! Ты обещала, что поправишься к Рождеству, и мы вместе нарядим елку!

Но мама глаз не открывала.

И не открыла их больше уже никогда.