хён!

алые пятна на мраморе.

Рассматривая стройное, бледное, обескровленное, малость исхудалое женское тело, успевшее покрыться чернильного оттенка трупными пятнами, чей мерзкий запах слышался уже у самого входа в частный дом, практически на самой окраине города, Мин тихо поперхнулся, скрывая отвратное дежавю.

Мраморную белизну запястий рассекали резкие, нечёткие и слишком идеально ровные порезы, из которых больше не сочилась алая кровь, в ярко-грязноватый оттенок которой окрасилась уже давно остывшая вода. Выражение лица покойницы выглядело умиротворённо-каменным, отчего можно было подумать, будто она вот-вот проснётся, но, увы, даже не от летаргического сна.

«Громкая парочка», состоящая как оказалось из очкарика–Намджуна и «скрипки»–Сокджина, по совместительству являющаяся частью следственного наряда вместе с Юнги и Чоном, остались снаружи, осматривая периметр на наличие присутствия других субъектов во время «суицида–убийства». Юнги нервно сглотнул, заталкивая подступивший к горлу отвратный комок обратно в нутро, оценивающе осматривая сегодняшнего «пациента».

Трупов Юнги не видел уже лет сто, если не считать его собственного отражения. Ухмыльнувшись собственной жалкой попытке отвлечься, Мин первым подошёл ближе к покойнику.

Чон всё это время стоял, не двинувшись ни на сантиметр, с непроницаемым выражением лица в деревянном проёме.

Мин, надев резиновые перчатки, которые противно крякали от каждого движения пальцем, недолго собираясь с мыслями, присев вплотную к грязной ванне, потянулся руками к трупу. Парень, в отличие изменившего бесстрастность на растерянное недоумение Чона, знал, что делает.

Раскрыв ротовую полость, Мин достал тонкий, маленький матово-чёрный цилиндр фонарика, освещая пространство внутри. Ничего интересного, разве что, иссохший язык и пара-тройка гнильных червей. От недельного трупа ничего другого и не ожидалось.

Чон рефлекторно прикрыл рот рукой, а подошедший и уже начавший что-то быстро излагать Сокджин отшатнулся назад на несколько шагов, после того как Мин залез практически к трупу на коленки и начал вынюхивать ему пасть.

— Да какого хрена ты делаешь?! — немного дрожащим от удивления голосом, громче, чем он предполагал, воскликнул Джин.

Мин, резко приостановив процесс своего исследования, с недовольной гримасой поворачивается в сторону возгласа, одаряя Сокджина взглядом, явно посылающим его ко всем чертям, едко произносит: