хён!

это должно было быть «прости».

— То есть, по-твоему, этот малой действительно убийца? — с некоторой долей недоверия и лёгким оттенком сдавленной, хорошо припрятанной усмешки, констатирует факт Джин. Сидящий напротив в потёртом кресле забегаловки Намджун, опершись о лакированный блестящий стол обоими локтями, пряча лицо, напряженно молчал. Он понимал, что налажал, крупно налажал, но эта долбаная зажигалка... Неужели это не является весомым доказательством вины большеглазого улыбчивого подонка, таскающего везде с собой худощавого паренька с бледной кожей и каменным лицом?! Он всегда был таким. Они оба всегда были такими, будто кроме них никого больше не существовало, так ещё и этот мелкий, помешанный на Юнги придурок, всегда крутился возле него. Видок у этих двоих был не таким жалким на фоне былых дней Намджуна в том треклятом месте. Они стоят друг друга.

После странного потока воспоминаний, уголки кимовых губ немного приподнялись. Тот факт, что Джин остался рядом с тех самых дней его жизненного фиаско, согревает. Вернее, согревал. Имя. Его имя. Оно больше не кажется Намджуну таким знакомым и голос больше напоминает скрипку, чем мелодичные звуки фортепиано. Улыбка, глаза, запах... Всё это больше не казалось таким знакомым и манящим. Будто изменился не сам Джин, а Намджун. Что-то определенно изменилось.

— Да, я так думаю, — тихо откликнулся Джун, приподнимая голову, — и я не понимаю, почему вот это тебя не удивляет, — делая ударение на предпоследнюю фразу, Ким достаёт из внутреннего кармана пальто, лежащего на коленях, шуршащий пластиковый пакетик с «весьма занимательным содержимым».

— Это... зажигалка Чонгука? — уже тише и даже как-то напугано мямлит Джин, сжимая края свитера вспотевшими ладонями. Не может быть. Такого просто не может быть. — Ты ведь знаешь, что красть вещдоки нельзя, — больше спрашивая, чем утверждая, всё так же невнятно бубнит Ким.

Было понятно, что Джуну сейчас совсем неинтересна вся эта белиберда с правилами и прочей приставской хренью. В руках он держал то, чем можно окупить его отстранение от расследования. Как только их гениальный детектив Мин вернётся, он-то докажет всем этим остолопам, что Ким был чертовски прав. Плевать на его методы, плевать, что он тоже больной придурок с манией к собственной крови и...

Исказившееся в победной решительной ухмылке лицо с блестящими глазами вмиг изменилось от приглушённого щелчка взводимого револьверного предохранителя и тихой мелодии, высекаемой короткими аккуратными пальцами, скользящими по чёрно-белой глади клавиш, звучащей откуда-то из закутков сознания, а рука, державшая маленький «презент», ослабла, освобождая его в свободный полёт до глухого стука о лакированное дерево.