Просто друзья?

6

Любые новости распространялись по Хогвартсу с молниеносной скоростью. Вернувшись с Заклинаний в башню Гриффиндора, Гарри слышал, как два пятикурсника обсуждают, что Драко Малфоя кто-то отколошматил в первый учебный день. Поговаривали, что его видели бегущим к гостиной Слизерина с окровавленным лицом. Естественно, история уже обросла нелепыми подробностями, но это было не так уж важно. Гарри улыбался, однако инстинктивно прятал руку с разбитыми костяшками в карман: нужно заскочить к мадам Помфри — она никогда не задает лишних вопросов, а просто делает свою работу. За обедом Гарри заметил, что взбучку, которую получил хорек, обсуждает куча народа. Но гораздо важнее для него было то, что Гермиона, несмотря на показное равнодушие к этой истории, выглядела довольной и гораздо более бодрой, чем с утра. Он запихал поглубже желание подойти к ней и рассказать, что именно он покарал мерзкого недоноска. Подобное бахвальство Грейнджер не оценила бы. Малфой на обеде не появился: вряд ли Гарри его настолько сильно травмировал, даже если сломал нос — для мадам Помфри это дело пяти минут. Скорее всего, урод вынашивал план мести, кроме того, не хотел показываться перед всей школой, по которой бродили слухи о его фиаско. Хотя на его месте Поттер поступил бы иначе, показав всем, что разговоры об избиении — всего лишь домыслы врагов. Перед травологией к Гарри подошел Рон. — Слышал, что говорят про Малфоя? — Угу. — Интересно, это правда? Кто его отделал? Гарри сжал правую руку, спрятанную в кармане, в кулак. — Мало ли врагов у хорька, — бросил он, надеясь, что тон его максимально равнодушен. Почему-то не хотелось делиться этим с Роном. Рон пожал плечами, потом бросил очередной несчастный взгляд за спину Гарри, которому не надо было оборачиваться, чтобы понять: друг высматривает Гермиону. — Как думаешь… мне не пора уже подойти и попросить прощения? То есть… — Рон замялся, — мне можно подойти? Гарри оглянулся. Гермиона беседовала с Ханной из Пуффендуя, в сторону ребят она демонстративно не смотрела. — Даже не знаю, — он перевел взгляд на несчастное лицо Рона и ему стало жаль друга. — Ты серьезно накосячил, так что дай ей время. Гарри даже показалось, что он сказал это вполне искренне. Почему-то Рон больше не казался ему соперником за внимание Грейнджер, хотя, как показала утренняя стычка, мысли о том, что между Уизли и их подругой может что-то происходить, вызывали почти неконтролируемый гнев. Травология прошла без особых приключений, и, когда зазвонил колокол в замке, Гарри был рад, что этот день закончился. Ранний подъем давал о себе знать: Гарри жутко хотелось спать, чем он и решил заняться сразу после ужина. Совесть тихонько напомнила, что он обещал профессору Макгонагалл назначить дату просмотра претендентов в новую команду, однако Гарри отмахнулся от этих мыслей: он все сделает завтра! На ужин он отправился один, оставив Рона с Симусом и Дином, — к последнему Гарри испытывал смешанные чувства. Среди них были стыд, жалость и еще какое-то непонятное ехидство. На входе в Большой зал его поймала профессор Макгонагалл. — Мистер Поттер, за вашу честность и сомнительное благородство я не сняла с вас баллы, однако вынуждена назначить вам наказание… за сегодняшний проступок, — глаза декана сузились, однако осуждения в них Гарри не заметил. Гораздо больше его побеспокоил Невилл, проходящий в этот момент мимо и, Гарри готов был поклясться, навостривший уши. — Да, конечно, профессор, это справедливо, — выдавил он, в сотый раз инстинктивно сжимая правую руку в кулак. — На данный момент у меня не так много времени, да и дел, которые можно было бы вам поручить, однако в следующий понедельник я жду вас и мисс Уизли в своем кабинете, в восемь. Гарри решил, что он ослышался. Вас и кого? — Вам что-то непонятно, мистер Поттер? — поинтересовалась Макгонагалл, видя недоумение на лице своего студента. — Эм, простите, профессор, я просто не совсем понял — при чем тут мисс Уизли? — Она также заработала сегодня взыскание, мистер Поттер, а у меня нет времени и желания выдумывать вам разнообразные наказания, — по строгому тону профессора Гарри понял: уточнять подробности не стоит. Что ж, Джинни — не худшая напарница для отработки. Главное, чтобы она во время отбывания наказания не полезла к нему в штаны. Или… наоборот? Эта мысль одновременно пугала и возбуждала. Не так, как мысли о Гермионе: в этом было что-то низменное, чистая похоть, однако разве не об этом совсем недавно думал Гарри, лежа в комнате Рона? Трахнуть Джинни, которая, судя по последним событиям, была явно не против, чтобы хоть ненадолго перестать думать о Гермионе и перманентном напряжении в паху. Конечно, всё это ставило его перед серьезной моральной дилеммой: с одной стороны, ему нужен был от Джинни только секс, с другой — он не хотел обижать ее, ведь неизвестно, какие чувства к нему питает девушка. К тому же это ведь Джинни — младшая, пусть и ставшая слегка распущенной, сестра Рона, его друга! Джинни, которая была с ним в министерстве магии. Джинни — почти такой же его друг, как Рон и Гермиона. Ну да, Поттер, давай, заливай про дружбу! Одного своего друга ты мечтаешь облизать с головы до ног и трахать в каждом темном уголке замка, на другого в последнее время смотришь как на ничтожество и мысленно потешаешься над ним при любом удобном случае! Гарри стало противно от самого себя. Что с ним случилось? Неужели взросление и выброс гормонов способны уничтожить годы дружбы? Нужно что-то менять. И начать, пожалуй, стоит с Рона, чья рыжая макушка попалась ему на глаза при входе в Большой зал. Рон вяло ковырялся вилкой в еде, прямо как Гермиона сегодня утром. Правда на Уизли такое поведение было совершенно не похоже: он никогда не отказывался от плотных вкусных ужинов Хогвартса. — Как дела? — сходу спросил Гарри, плюхаясь рядом. Это было почти как в старые добрые времена. Почти. — Черт знает, — Рон выглядел по-настоящему подавленным. — Ты… так и не решился подойти к Гермионе? — осторожно спросил Гарри, неконтролируемо покусывая щеки изнутри. Какой ответ ему хотелось услышать? "Я не пробовал"? "Я попробовал, и она меня простила"? Или скорее "Я подходил, но она послала меня к чертям собачьим"? — Мы еще не разговаривали, — буркнул Рон, и Гарри ощутил облегчение, хотя на месте этого чувства должна была появиться грусть от того, что два его близких друга находятся в ссоре. Мысленно отругав себя, он предпринял еще одну попытку реабилитироваться в собственных глазах за счет Рона. — Попробуй поговорить с ней после ужина. — Думаешь, пришло время? — на лице Уизли не было и намека на надежду. Гарри не знал правильного ответа. Попытался представить себя на месте друга, но не смог: так накосячить был способен только Рон. Поэтому Гарри решил снять с себя ответственность, выбрав наиболее нейтральный ответ. — Попробуй, — он окинул взглядом стол Гриффиндора, нашел знакомую копну волос, склонившуюся над очередным учебником. Это вызвало внезапный всплеск нежности в его груди. В следующую секунду в мозгу в очередной раз зародился образ неуклюжего, до ужаса нелепого Рона, пытающегося извиниться. Сразу захотелось запретить ему приближаться к Гермионе… — Ого, хорек наконец-то вышел в свет! — Рон глянул за плечо Гарри и усмехнулся. — Я уж думал, его привезут в инвалидном кресле, а на нем ни царапины! Гарри обернулся: Малфой действительно стремительно прошагал к столу Слизерина. На его лице не было и следа от утренней драки, зато на нем было самое мрачное выражение, которое Поттер когда-либо видел. Но что еще больше удивило Гарри, так это полное игнорирование своей персоны. Он готов был к ненавидящему взгляду, прожигающему в нем дыру, однако Малфой даже головы не повернул в сторону гриффиндорцев. Это настораживало. С другой стороны — плевать, плевать сто раз на Малфоя, его подпевал и его гнилые замыслы. Гарри готов был набивать ему рожу хоть каждый день — замучается в медпункт бегать. Главное, чтобы он больше не трогал Гермиону. Гарри прекрасно понимал: несмотря на ее умение абстрагироваться от слов слизеринца, они всё же способны пробить брешь в обороне лучшей ученицы Хогвартса. Внешняя стойкость скрывала ранимую девичью душу, которую он никому не позволит марать, особенно заносчивому чистокровному ублюдку. На протяжении всего ужина Гарри старался не думать ни о Малфое, ни о Гермионе, ни о предстоящей отработке у Макгонагалл в компании Джинни, то и дело поглядывающей на него с другого конца стола. Он был расстроен тем, что его желание провалиться в сон сразу после еды куда-то улетучилось. Нужно было придумать себе занятие, чтобы не торчать в гостиной Гриффиндора. Почему бы не отправиться туда, где мало кто додумается искать Гарри Поттера, — в библиотеку? Тем более он собирался поискать что-то... Гарри метнул быстрый взгляд на Гермиону, почувствовав, как по внутренностям пробегает неприятная дрожь. Да, он собирался поискать информацию о магических приворотах. Закончив есть быстрее Рона, Гарри вскочил из-за стола и бросился к выходу, прежде чем кто-то успел бы перехватить его. Он видел, что Рон хотел что-то спросить, однако ему помешал полный рот пирога с патокой: к концу ужина его друг заметно повеселел и вернул свой отменный аппетит. Не ускользнуло от внимание Гарри и резкое движение Джинни, которая, кажется, собиралась встать и догнать его, однако на счастье именно в этот момент сидящая рядом одногруппница задержала подругу каким-то вопросом. Спрятаться ото всех среди пыльных многовековых томов — какая чудесная идея! Никто не сунется в библиотеку в первый учебный день. Разве что… Ты ведь идешь туда не за тем, чтобы подкараулить Грейнджер и зажать ее в одном из темных библиотечных коридоров, правда? Нет, нет, Гарри был уверен: Гермиона пойдет в гостиную, она выглядела слишком усталой. Он изо всех сил игнорировал царапающую его изнутри надежду на встречу с объектом своих тайных желаний в сумраке библиотеки. Конечно, ему ведь не хотелось бы, чтобы она увидела, о чем он там читает! Библиотека на самом деле была почти пустой, поэтому похожая на хищную птицу Ирма Пинс мирно дремала на своем месте. Правда, на Гарри чуть не налетели две выскочившие из-за стеллажа пуффендуйки. — Осторожнее, — Гарри придержал одну из девиц. В ответ обе нервно захихикали и рванули к выходу. Гарри покачал головой, в то время как из-за его спины раздалась новая порция хихиканья. — Боже, Венди, ты ему почти в объятия рухнула, растяпа! — Не завидуй, Линда, сама умираешь от желания, чтобы он до тебя дотронулся! Юноша резко обернулся, но студентки уже скрылись за дверью. Да что такое с этими девчонками в новом учебном году? И не только с девчонками: Джинни жмется к нему на каждом шагу, Малфой все свои шуточки сводит к сексу, Рон собирается найти себе девушку, а малознакомые пуффендуйки превратили столкновение с Гарри в целое событие. Может быть, всех студентов Хогвартса настиг вирус похотливости? Всех, кроме Гермионы. Гарри вздохнул: Гермиона была слишком правильной, слишком умной, короче, слишком Гермионой для всяких легкомысленных делишек и пошлостей… Так, нужно сосредоточиться, он ведь пришел сюда не размышлять, а искать определенную информацию! Только вот в каком разделе она может находиться? Поттер тихонько подошел к столу мадам Пинс и взял библиотечный каталог. Книги по истории магии? Нет! Книги о темных искусствах? Хотелось бы верить, что нет. Книги о магических заболеваниях? Возможно. Зелья? Определенно! Выбрав несколько разделов, Гарри отправился на поиски нужных томов. Он никогда особо не умел пользоваться библиотекой, не знал, как здесь лучше искать книги. Вот бы спросить у Гермионы, ха-ха! Минут тридцать Гарри бродил между рядами и прикидывал, какие книжки могут быть ему полезны. Это занятие откровенно бесило, к тому же его угнетал тяжелый запах пыли, плесени и старой бумаги, наполняющий помещение. Наконец он набрал достаточное количество книг, в которых могла найтись хоть какая-то информация о приворотах. Выбрав самый дальний стол, скрытый от глаз большинства стеллажом со старыми выпусками «Пророка», Гарри приступил к чтению. Первые два тома оказались бесполезными: книга о душевных заболеваниях, вызванных заклинаниями, включала в себя длинные непонятные описания всевозможных расстройств, однако ни одно не было связано с развратными желаниями по отношению к другому человеку. В сборнике «Магические травы» упоминались ингредиенты для Амортенции, однако никаких описаний того, как действует это зелье, не было. Гарри нашел их в книге «Популярные магические зелья и способы их приготовления». Автор книги сообщал, что человек после приема зелья ощущает «необъяснимую потребность в контакте с тем, кто это зелье приготовил». В целом из описания становилось понятно: это похоже на одержимость, как эмоциональную, так и физическую. Однако Гарри точно знал, что его влечение к Гермионе осознано. К тому же был и еще один нюанс: в книге не упоминалось, можно ли скрывать действие Амортенции, однако становилось понятно — одержимость подразумевает, что человек всеми способами пытается сойтись со своей мнимой любовью. А Гарри держал свои развратные мысли при себе. Да и в последнее время они всё чаще переплетались с желанием защитить Гермиону, быть с ней не только неконтролируемо страстным, но и нежным. Окончательно его убедило время действия Амортенции: нескольких капель хватало на час-полтора. Он бы, наверное, заметил, если бы в него постоянно вкачивали зелье. Окончательно отвергнув данную идею, Гарри обратился к книге с заклинаниями. Здесь ответов было не больше, чем в сборнике магических трав. Заклинания, которым можно было бы влюбить в себя другого человека, просто не существовало! Гарри захлопнул книгу, чувствуя, как по внутренностям расползается холод. Выходит, никакой магии. Никаких заговоров и проклятий. Он просто… Ох, нет! Он просто влюблен в Гермиону! Этот факт упал на него, словно многовековое дерево, уставшее цепляться корнями за давно высохшую почву. Это придавило, расплющило его. Гарри просто не понимал, что ему делать с осознанием того, что Гермиона Грейнджер вдруг превратилась из друга в желанную девушку. Нет, этого не может быть! Он снял очки, уронил голову на руки и зажмурился. Нет, нет, нет! Никакой любви! Он просто хочет Гермиону, да, страстно хочет! Но раз она не отвечает взаимностью, он будет трахать Джинни, трахать до тех пор, пока из его головы не улетучится последняя мысль о какой-то там влюбленности в Грейнджер! Несмотря на то, что его опыт ограничивался на данный момент картинками из развратных журналов, найденных под матрасом в старой комнате Дадли, да просмотром эротического фильма как-то ночью, в редкий момент двухдневного отъезда Дурслей из дома, Гарри охватила лихорадочная решимость и уверенность в себе. А еще он сам себе не мог объяснить, почему его так взбесила мысль о любви к Гермионе. Что это, слабость, недопустимая для Избранного? Страх, что его близкая подруга просто не способна воспринимать его как мужчину и отвергнет любые попытки сблизиться? Просидев минут десять с закрытыми глазами, терзая ногтями собственные виски, Гарри наконец-то сдался перед мыслью о том, что он не представляет, что со всем этим делать. Искать средства от влюбленности и страсти он не стал: что-то подсказывало ему, что их не существует, как и любовных заклятий. Пора было возвращаться в башню Гриффиндора: ускользнувшая от него за ужином сонливость настигла Гарри в библиотеке, бережно укрывая его своими тяжелыми крыльями. Расставив книги по местам, Гарри взглянул на часы и ужаснулся: оставалось пятнадцать минут до отбоя! Не хватало только напороться на Филча и добавить в свою копилку еще одно наказание. Схватив сумку, Гарри стремительно выскочил из библиотеки и понесся в сторону гриффиндорской башни, однако убежать далеко ему не удалось: завернув в неосвещенный коридор в надежде срезать дорогу, он почувствовал, как чьи-то сильные руки толкают его в спину. Падение и темнота дезориентировали Гарри, но слух расставил всё по местам. Его резанул знакомый голос: — По-оттер, мы уж думали, ты никогда не вылезешь из этой мудацкой библиотеки! Гарри попытался подняться, но ощутимый удар в бок заставил его упасть на колени. — Тпру, урод, куда это ты собрался, когда я с тобой разговариваю? — перед лицом Гарри возникла бледная ухмыляющаяся физиономия Драко Малфоя, который присел на корточки. В следующую секунду кто-то пнул Гарри в живот, заставляя его повалиться на спину. Вокруг раздался гогот. — Что, слизняк, одному со мной не справиться? — спросил Гарри, предпринимая еще одну попытку подняться. Благо, за спиной оказалась стена, на которую он смог облокотиться. Ненадолго. Кто-то с силой рванул его вверх, прижимая руку и плечо к холодному камню. Краем глаза он заметил тупую морду Гойла. Малфой тоже поднялся и сейчас стоял напротив Гарри, сложив руки на груди. — Я просто не хочу пачкать об тебя руки, — протянул он с наглой улыбкой. — Разве что… чуть-чуть! С этими словами он впечатал свой кулак в солнечное сплетение Гарри.