Просто друзья?

12

Гарри вернулся в гостиную, когда перевалило за полночь. Он в одиночестве отскребал чертово пятно, правда большая часть непонятной субстанции осталась на парте. Однако он был зол вовсе не поэтому — он был очень зол на похотливую сучку Джинни. Гарри даже планировал найти ее с утра и высказать ей всё. Он не собирается всю неделю отрабатывать наказание за нее, нет! Гостиная пустовала — Гарри почувствовал легкий укол сожаления. Ну а на что он рассчитывал? Что Гермиона будет ждать его в кресле каждый вечер? Размечтался! Он вдруг вспомнил, что они так и не поговорили. А о чем, собственно, он хотел поговорить с ней? Гарри не знал. Опустился в то самое кресло и уставился на тлеющие угли в камине. Нужно поговорить с Гермионой... о них. О том, что он изнемогает, о том, что необъяснимые чувства к ней терзают его. А что, если она скажет "Гарри, мы просто друзья и между нами никогда ничего не будет", что он будет делать тогда? А она почти наверняка именно так и скажет! Ехидный внутренний голос как обычно был не на его стороне. А вместе с ним Гарри покусывали сомнения. Может, подождать, когда его чувства сойдут на нет? Может, свести общение с Гермионой к минимуму? Может, и правда лучше отвлечься на другую... Так, стоп! Стоп, Поттер, нахер все эти трусливые мыслишки! Ты поговоришь с ней. И ты будешь убедителен, чертовски убедителен. В конце концов, все эти ее прикосновения, объятия, эти ночные бдения в гостиной, когда ты не вернулся в спальню, — разве это ничего не значит? Разве это не свидетельствует о том, что она тоже испытывает... что-то? Гарри чувствовал, что у него голова скоро лопнет от этих мыслей. Нет, хватит, нужно лечь спать. А завтра найти Гермиону и назначить время и место разговора по душам. Но перед этим найти гребанную Джинни и выбить из нее всю похоть и дурь! На следующее утро Гарри проснулся раньше всех: это уже входило в привычку — вставать рано. Даже странно, учитывая как сильно Гарри любил спать. Видимо, сказывалось нервное напряжение, в котором он пребывал в последнее время. Гарри мало спал, мало ел, заглянув в зеркало в ванной он обнаружил у себя под глазами небольшие, но заметные синяки. Нужно было срочно что-то делать со всем этим дерьмом. Он планировал поймать Джинни за завтраком. Решил, что не покинет большой зал, пока девчонка не явится. В столь ранний час студентов за факультетскими столами было мало, но Гарри был терпелив. Она не станет отказываться от еды. Она, наверное, и не думает о том, что он хочет промыть ей мозги, рассчитывает, что смущение или что-то еще не дадут ему подойти? Обломается! Ждать долго не пришлось. Очень скоро рыжая чертовка впорхнула в Большой зал. В простой школьной мантии и с волосами, заплетенными в косу, она выглядела так целомудренно, сложно было представить эту девочку мастурбирующей на парте перед ним, но воспоминания Гарри были слишком остры. Ночью его мучил образ Джинни, похотливо ласкающей себя, а потом и его... Гарри потряс головой, выгоняя мысли, от которых моментально напрягся член. Джинни прошла мимо, даже не взглянув на него, и теперь устроилась на другом конце стола. Странно, что она пришла одна, обычно таскается с какими-нибудь подружками, но это Гарри только на руку. Он резко поднялся и направился к девушке. Джинни подняла на него глаза, когда он навис над ней. В этих глазах Гарри прочитал неприкрытое презрение. — Надеюсь, сегодня ты соизволишь отработать наказание, вместо того, чтобы... — Гарри запнулся, а Джинни улыбнулась. — Ты даже говорить об этом не можешь, чего я от тебя ждала, спрашивается! — она снова уставилась в свою тарелку с кашей. Это вновь почти не задело Гарри. Но он и сам не знал, почему говорить с ней об этом... неловко. Сейчас, однако, было важно не это, сейчас нельзя было дать сучке перехватывать инициативу в их беседе. Он сел рядом, оседлав лавку, схватил руку Джинни повыше локтя, так сильно, что она поморщилась, но продолжала смотреть на свой завтрак. Гарри наклонился к самому уху девушки, потому что народу за столом прибавилось, а свидетели ему были ни к чему. — Вместо того, чтобы дрочить в попытках как-то заинтересовать меня, сегодня будь добра разбирать долбанные книги! — Твой член был очень даже заинтересован во мне, — прошипела Джинни, не поворачиваясь к нему. Она попыталась вырвать руку, но Гарри только усилил хватку, искренне надеясь, что его пальцы оставят на ней синяки. — Я уже говорил тебе — не путай физиологические реакции с чувствами! Я не хочу тебя, пора бы это понять и перестать вести себя, как озабоченная в моем присутствии! Ты уже разрушила мое хорошее к тебе отношение, не стоит заходить еще дальше. Джинни наконец повернулась, метнув в Гарри озлобленный взгляд. — Ты просто козел, Поттер, какой же ты козел! — плотно сжав губы она еще раз дернулась. На этот раз Гарри разжал ладонь. — Я предупреждал, Джинни. И я пытался сохранить между нами... адекватное общение, но для тебя, видимо, это и правда ничего не значит. А раз тебе насрать на меня, то и мне отныне насрать на тебя. Если не можешь контролировать себя в моем присутствии и тебе непременно нужно залезть к кому-то из нас в трусы, я попрошу Макгонагалл дать мне другое наказание. Губы Джинни сжались еще плотнее, ноздри напряглись. Она смотрела на Гарри со злостью — он еще ни разу не видел на ее миленьком личике такого выражения. А потом он увидел это: слезинку, начертившую влажную дорожку на левой щеке. Джинни поспешно стерла ее кулаком, не отрывая от Гарри разгневанного взгляда. — Пошел ты, — она шептала, но не потому что не хотела привлекать лишнего внимания, а потому, что боялась разреветься на глазах у всего Большого зала, — пошел ты, больше я к тебе не подойду, урод! Она вскочила, не закончив с едой, и выбежала. На входе чуть не столкнулась с Дином, который попытался схватить Джинни за плечи. Она увернулась. Дин прошелся взглядом по залу, ища причину расстройства своей бывшей девушки, и уставился на Гарри, который зачем-то пожал плечами. Отлично, теперь Томас уверен в том, что именно Гарри довел Джинни до слез. Благо, он не стал подсаживаться и выяснять подробности. Очень скоро появился Рон, с мрачным видом сел возле Дина. Гермионы не было, Гарри начал переживать. Взглянув на часы, он решил, что у него еще есть время на то, чтобы поискать ее в гостиной. На ходу кивнув однокурсникам, он бросился в сторону лестницы. Долго искать не пришлось — сегодня все девушки, которые были ему нужны, сами плыли Гарри в руки. Он столкнулся с Гермионой на площадке второго этажа. Буквально столкнулся: она как обычно была погружена в книжку. Врезалась в Гарри, уронив том по нумерологии и негромко ойкнув. Гарри повторил рефлекторное движение Дина, только оказался чуть удачливее, сжав тонкие плечи подруги. Гермиона подняла на него испуганные глаза, но тут же заметно расслабилась. — Ой, Гарри, прости, я вечно в кого-то врезаюсь — пора избавиться от привычки читать на ходу. — Я не против, — Гарри продолжал сжимать плечи Гермионы, борясь с желанием прижать ее всю целиком к груди, в которой металось доведенное до предела сердце. Гермиона смущенно улыбнулась. Гарри захотелось слизнуть эту трогательную улыбку с ее губ, ощутить ее вкус... Вместо этого он выпустил тонкие плечи и наклонился за книжкой. — Ты помнишь... Что мы собирались поговорить? — спросил он, протягивая учебник. Гермиона закусила губу. — Да, конечно. Но сейчас у меня так много дел, а у тебя отработка с Джинни... Имя чертовки полоснуло подобно лезвию. В Гарри боролись раздражение и стыд. Ему начало казаться, что он был с девушкой слишком резок, чересчур груб. Но сейчас это не так важно! Важно, что... — Гермиона, почему мне кажется, что ты избегаешь этого разговора? Судя по тому, как Грейнджер поджала губы, он попал в точку. Посмотрев на друга жалобным взглядом, Гермиона сильнее вцепилась в книгу. — Гарри, я вовсе... Ох, мы поговорим, обещаю! — глаза Гермионы забегали, как будто она искала помощи за его спиной. Гарри стало не по себе: почему она ведет себя так? Что такого страшного она там себе напридумывала, что постоянно увиливает от этого чертового разговора? Может, она догадывается, что хочет сказать ей Гарри, и одна мысль о его признании кажется ей отвратительной? Он передернул плечами, пытаясь скинуть с себя сомнение, забирающееся по спине и протягивающее костлявые длинные пальцы к его горлу. — Ладно, — сказал это так тихо и обреченно, как будто смирился с тем, что разговору не суждено состояться. Гермиона лишь шумно выдохнула в ответ. — Иди же, позавтракать не успеешь, — Гарри отступил в сторону, пропуская девушку. Она проскочила мимо, не взглянув на него — дерьмовый знак, верно? Очень, очень, очень дерьмовый знак! Гарри почувствовал опустошение. Как будто эта беседа с Грейнджер проковыряла без того истончившуюся от переживаний плоть, выпуская наружу остатки ощущений. Стало вдруг бесконечно похер... На всё. На всех. Здравствуй, апатия, давно не виделись! Дойдя до класса зельеварения, Гарри забился в угол, для верности кинув сумку на соседний стул, чтобы ни у кого не возникло желание сесть с ним. Класс постепенно наполнялся учениками, первые вошедшие косились на Гарри, однако скоро народу стало достаточно, чтобы он мог отделаться от чужого любопытства. Вошли Рон, Дин и Симус. Первый даже не взглянул на примостившегося в углу друга, Дин посмотрел как-то отрешенно, Симус подмигнул. Гарри отвернулся — не хотелось видеть, слышать, думать о ком-либо. В кабинет вплыл слизеринский принц в окружении своей свиты. Гарри заметил его краем глаза и тут же уткнулся в учебник. Даже цепляться с этим уродом желания не было, хотя обычно перепалки с Малфоем бодрили. Колокол известил о начале занятий, вмести с ним в класс вкатился добродушный Слизнорт, а сразу за ним влетела немного растрепанная и запыхавшаяся Гермиона. Это было нетипично для лучшей ученицы школы — врываться в класс после учителя. Обведя кабинет с затравленным видом, Гермиона уставилась на Гарри. Тот сразу же смекнул: единственное свободное место на стороне Гриффиндора осталось рядом с ним. Гермиона медлила, однако в дело вмешался профессор зелий. — Ну что же вы, мисс Грейнджер, раздумываете над тем, стоит ли оставаться на моем занятии? — он хохотнул в усы, легонько подталкивая девушку вглубь класса. Она покорно пошла в самый конец, где сидел окаменевший Гарри. Опомнившись, он несгибающимися пальцами подцепил лямку сумки и закинул ее на спинку своего стула. Гермиона села — по ее прямой спине и по нервным движениям было заметно, как она напряжена. Урок начался, Слизнорт объяснял особенности нового зелья. Гарри не слушал. Всё, что он слышал сейчас, — тихое сбивчивое дыхание сидящей рядом Гермионы. Она открыла учебник, поставила котел на горелку, сосредоточенно начала отмерять ингредиенты, все это время не глядя на соседа по парте, как будто им был не Гарри, а разъяренный тролль. Это было даже смешно. Гарри достал свой котел, начал медленно листать учебник, в поисках нужного раздела. — Даже странно — как бы ты меня не избегала, а судьба все чаще подталкивает тебя в моем направлении, — он сказал это как бы между делом, даже не повернув головы, но буквально кожей почувствовал, как Гермиона напряглась. Куда уж больше? — Что за чушь, Гарри, я не избегаю тебя, — прошипела, выплюнула эту фразу, словно ругательство. Начала нервно резать корень солодки так, будто он был виноват во всех смертных грехах. Гарри почти не задумываясь, инстинктивно накрыл ее руку, сжимающую истерзанное растение, своей. Гермиона замерла, кажется, даже дышать перестала. Ножик, занесенный над солодкой, медленно опустился на стол. У Гермионы была настолько маленькая изящная ладошка, что его ладонь полностью закрыла ее. Гарри уставился на это, как на что-то необыкновенное, как тогда, в гостиной. Немного сжал руку, чувствуя как по всей длине разбегаются мурашки, взбираются по шее и взрываются где-то в волосах. От одного прикосновения к ней! Ладонь Гермионы дрогнула. Гарри решил, что сейчас она выдернет ее. Да, выдернет, посмотрит на него, как на придурка, может быть, вскочит и попросит сидящего на соседнем ряду Невилла поменяться с ней местами. И тогда уже весь класс будет смотреть на Гарри, как на идиота, а он... Тонкие пальцы Гермионы едва уловимо раздвинули его собственные. Гарри замер, впитывая это непонятное ощущение. Она не пыталась вытащить свою руку, не пыталась скинуть его — она напротив как будто вцепилась в него. Даже не верилось. Гарри словно наблюдал за их руками через полупрозрачное стекло, при этом все его чувства сосредоточились сейчас на подрагивающей маленькой ладошке, такой хрупкой, что казалось надави он чуть сильнее, она сломается. Помедлив секунду, он еще чуть-чуть пропустил ее пальчики между своими, чувствуя легкую вибрацию. В этот странный и восхитительный момент вокруг не существовало никого. И Гарри совсем не волновало, что кто-то может заметить, подумать что-то не то... Потому что это был так правильно, так прекрасно, так трогательно, что в груди все сжималось и легонько пульсировало, распространяя по телу волны удовольствия. Это длилось секунду или вечность и закончилось также внезапно: Гермиона вытащила свою руку, вырывая из груди Гарри разочарованный вздох. Как ни в чем не бывало снова принялась за солодку, скинула ее в котел, достала следующий ингредиент. Гарри огляделся. Все пыхтели над своими зельями, никто не обращал на них внимания, даже Рон не оборачивался и не метал молнии в их сторону. Как будто ничего не произошло, как будто сердце Гарри не пыталось сейчас вырваться наружу через горло. Так, нужно сосредоточиться на занятии. Что там написано в рецепте? "Измельчить корень солодки, растолочь хребет саламандры, добавить сушеный аспарагус"... Мысли путались, вместо аспарагуса Гарри чуть не закинул в котел сушеный папоротник, если бы не получил чувствительный тычок под ребра. — Боже мой, Гарри, внимательнее! — он шумно втянул воздух, еще раз перечитал рецепт. Сосредоточься, сосредоточься на долбанном зелье! Остаток занятий прошел, как во сне. Гермиона то и дело шикала на него, когда он пытался закинуть в зелье что-то не то. А самое ужасное, что она вскочила и чуть ли не самая первая вылетела из кабинета, когда колокол возвестил о конце занятий. — Что, Поттер, даже твоя драгоценная подружка не в состоянии высидеть с тобою рядом? — насмешливый голос Малфоя вырвал его из задумчивого созерцания спины удаляющейся Гермионы. — Отвали, Малфой, просто отвали, — Гарри устало прикрыл глаза и начал собирать вещи. — Ох, вы слышали, как он меня отбрил? — слизеринцы загоготали. — Ты потише, очкарик, а то придется снова научить тебя держать свой поганый язык в заднице! Гарри резко повернулся к Малфою, который стоял в метре от него. Краем глаза заметил, что Дин, Симус и Рон замерли около своих мест и смотрят в его сторону. — Что, хорек, смелый, когда вокруг твои шестерки? — процедил Гарри сквозь зубы. Кривая ухмылка медленно сползла с лица Малфоя, ноздри тонкого носа затрепетали. Сбоку от него шевельнулся Кребб. Или Гойл, Гарри не видел — он сосредоточился на серых глазах, источающих ненависть. — Лучше заткнись, Поттер. Иначе то, что произошло неделю назад, покажется тебе легким массажем, — тонкие губы ублюдка снова растянула ухмылка. Гарри ответил тем же. — Твои угрозы — пустой звук, Малфой. Не надейся еще раз подкараулить меня со своими дружками. Хотя можешь попробовать сделать это один — я с удовольствием сломаю твой сраный нос еще раз. Малфой дернулся. Примерно то же самое сделал Рон. Рон, который не разговаривал с Гарри последние два дня! Рон, который, судя по виду, готов был разорвать Гарри на сотни маленьких Поттеров... — Молодые люди, вы разве не собираетесь на обед? — вышедший из подсобки Слизнорт с беспокойством смотрел на немую сцену, развернувшуюся в классе. Слизеринцы зашевелились, кто-то потянул Малфоя за мантию. Гарри почувствовал, как на его локте сжимается чья-то рука. — Идем-ка, не хватало тебе еще одно наказание схватить, — Симус легонько дернул его, заставляя сумку съехать с плеча. Удивительно, но Гарри не чувствовал злости. Эта перепалка с Малфоем была какой-то... бесцельной, потому она вылетела из головы, стоило переступить порог кабинета. Гарри не понимал, куда подевался гнев, ненависть. А потом его вдруг осенило: его совершенно не трогали подначки слизеринца, пока они касались лишь его. Да, гаденыш упомянул Гермиону, но он по сути не сказал о ней ничего неприятного. Потому Гарри и не завелся, не вспыхнул изнутри, как тогда, в поезде. В Большом зале было людно, однако Гарри сразу заметил копну каштановых волос. К своему ужасу рядом с ней он увидел знакомую голову с тяжелой рыжей косой. И, кажется... Да, определенно так и было: Гермиона приобняла Джинни и что-то говорила той, склонив к ней голову. У Гарри похолодело внутри, как будто на месте жизненно важных органов образовался кусок льда, разрастающийся по мере его приближения к столу. Нет, нет, нет, рыжая сучка не могла рассказать ничего Гермионе, не могла! Пожалуйста... Гарри чувствовал себя беспомощным. Он остановился и уставился на спины девушек. Что делать? Сбежать? Сесть в стороне? Подсесть рядом и выяснить, почему Гермиона успокаивает Джинни? Кто-то подтолкнул его в плечо — вновь Симус. — Эй, друг, ты чего завис? Не переживай из-за поганца, он только и умеет, что языком трепать. Гарри кивнул. Снова посмотрел на Гермиону, похлопывающую Джинни по спине. Дернулся было в их сторону, однако в это время на свободное место рядом с девушками плюхнулся Невилл. Ну что ж, можно расценить это как знак. Пропустив Симуса вперед, Гарри резко развернулся и отправился в тот конец стола, где обычно суетятся первокурсники. Бесцеремонно уселся рядом с парой мелких девчонок, которые тут же зашушукались, с любопытством рассматривая его хмурый профиль. Гарри не обращал внимания — придвинул к себе пару блюд с едой, чувствуя, что желудок сводит в спазмах. Даже если он сейчас поест, долго держать в себе обед не получится. Нет, он сейчас не мог думать о еде, он мог думать только о двух девушках, сидящих рядом. Его разрывало желание подойти и выяснить, о чем они говорят. И это же пугало его до чертиков. Чтобы не сидеть без дела, он взял кусок хлеба и начал его жевать. Ощущение было такое, будто во рту картон. Он слегка наклонил голову, чтобы увидеть Гермиону и Джинни. Кажется, первая уже не успокаивала вторую, они ели, о чем-то разговаривая. Что ж, по крайней мере никто не мечет в него разгневанные взгляды. В конце концов мало ли у Джинни поводов для расстройства. Эти мысли немного успокоили, однако аппетит так и не появился. Оставив попытки прожевать картонный хлеб, Гарри уставился на стол преподавателей. Он вспомнил, что собирался подойти к Макгонагалл и попросить другое наказание. Профессор как раз закончила с обедом и поднялась из-за стола. Гарри дождался, когда декан пройдет через зал. Говорить с ней на глазах у всех, в том числе и Джинни, ему не хотелось. Он нагнал ее в холле, сообразив, что понятия не имеет, как просить о таком. Какую назвать причину? — П-профессор Макгонагалл... Я... Хм... — Мистер Поттер, если вы до сих пор не придумали, что хотите сказать, позвольте мне отправиться на занятия. — Я... простите... Я хотел попросить вас назначить мне другое наказание! — Гарри выпалил это на одном дыхании и весь сжался, разве что не зажмурился в ожидание ответа. Тонкие брови декана поползли вверх. — Простите, я не ослышалась? Вы просите изменить наказание? По какой же причине? По причине того, что Джинни Уизли домогается меня, желая быть оттраханной посреди старого кабинета! — Просто... Я считаю назначенное вами наказание недостаточно суровым. — Гарри посмотрел на Макгонагалл исподлобья. По ее лицу невозможно было ничего прочитать — маска беспристрастия прикипела к нему намертво. Она несколько секунд молча изучала своего студента. — Мистер Поттер, вы не в том положении, чтобы выбирать себе наказание. А у меня не настолько богатая фантазия, чтобы выдумывать вам эти самые наказания. Поэтому предлагаю вам закончить то, о чем я вас попросила! Вопрос, который Гарри хотел задать, застрял в горле, пришлось откашляться, чтобы выдавить его. — Могу я тогда отрабатывать наказание один? Как он и предполагал, Макгонагалл нахмурилась, сжав и без того тонкие губы в едва заметную линию. — Мистер Поттер, я решительно не понимаю, чего вы добиваетесь! Вы получили наказание и не в ваших силах изменять его условия. Надеюсь, на этом мы с вами закончим? Тон женщины был настолько категоричен, что Гарри не решился спорить. Он остался на месте, в то время как декан отправилась в сторону своего кабинета. В этот момент из дверей Большого зала вышла Джинни, благо без Гермионы. Она метнула в Гарри злобный взгляд, затем перевела его на спину удаляющейся Макгонагалл. От внимания Гарри не ускользнула нерешительность, появившаяся на лице девушки. Она явно боролась с желанием подойти к нему и узнать о результатах разговора. Он решил опередить ее. — Ничего не вышло, Джинни. Нам придется отрабатывать наказание вместе. Лицо девушки вспыхнуло. Она уже открыла рот, чтобы ответить что-то, но Гарри решил, что не хочет этого слышать. Резко развернулся на месте и отправился на следующее занятие. * * * Вечер наступил слишком быстро. Гарри ощущал, что с каждой минутой у него все сильнее сжимается горло. Ему не хотелось идти на отработку, он понятия не имел, что еще додумается выкинуть чертова Джинни. Одно он знал точно — она не рассказала Гермионе о том, что у них произошло, поскольку во взгляде подруги Гарри не обнаружил ни осуждения, ни каких-то еще признаков недовольства. Она даже улыбнулась ему, когда пробегала мимо в гостиной. Без пяти восемь Гарри спустился из спальни мальчиков и отправился к старому кабинету трансфигурации. Джинни опять нигде не было и в глубине души Гарри надеялся, что она и вовсе не явится. Он готов был в гордом одиночестве оттирать ненавистное пятно, лишь бы его больше не пытались соблазнить или обвинить в высокомерии. Он еще издали заметил, что знакомая дверь приоткрыта. Значит, Джинни уже там. Что ж, если уж их встреча и совместная уборка неизбежны, значит нет смысла медлить. Гарри подошел к кабинету и уже хотел распахнуть дверь, когда до его слуха долетели эти звуки... Гарри замер, так и не дотянувшись до дверной ручки. Из кабинета раздался стон. Определенно, это был стон. А еще шлепки. И у Гарри почему-то не было сомнений в происхождении этих шлепков. Он понял, что ужасно хочет заглянуть и в то же время мечтает оказаться где угодно, только не здесь. Из-за двери донесся еще один протяжный стон, а потом голос. Этот грёбанный, до боли знакомый голос... — Давай, сучка, кричи громче, громче, бля! Хотела, чтобы я отодрал тебя как следует, тогда кричи! Скажи мое имя, шлюха! Гарри вздрогнул — это был Малфой. Малфой трахал кого-то в кабинете, в котором должны отрабатывать свое наказание Гарри и Джинни... Правда рухнула на него огромным куском льда. До сих пор не уверенный в том, что он поступает правильно, Гарри распахнул дверь. Они были там. Совсем недалеко от входа. Джинни почти распласталась по парте, сжимая руками ее край. На ней не было ничего, кроме той самой короткой юбочки, гольфов и туфель на невысоком каблуке. Белоснежные груди с небольшим коричневым ореолом были неестественно прижаты к столешнице, голова запрокинута. Малфой пристроился сзади — он был в рубашке, распахнутой на груди и в спущенных брюках. Одной рукой он держал Джинни за растрепанные волосы, другой упирался в ее обнаженную попку и с размаху вдалбливался в нее сзади. Девушка стонала, хотя по искаженному лицу никак нельзя было сказать, что ей хорошо. Когда ворвался Гарри, она как раз задушенно прохрипела "Драко", выгибаясь в спине и сильнее запрокидывая голову. — Какого?.. — Гарри сам не понимал, почему он вошел, почему вмешался, почему сейчас стоит и смотрит на то, как Малфой трахает Джинни. Слизеринец замер и уставился на вошедшего. Джинни открыла глаза — только сейчас Гарри заметил, что они полны слез. Его передернуло. — Отойди от нее, Малфой. Тонкие губы растянулись в привычной гаденькой улыбочке. — Смотрите-ка, кто пришел, Святой Поттер! Решил посмотреть, как я деру одну из твоих сучек? — с этими словами он сильно подался вперед, вонзаясь в Джинни и срывая с ее губ очередной жалобный стон. Гарри не представлял, что должен сделать. Он видел лицо девушки, на котором смешались стыд, страх и отвращение. Но слова, которые выкрикивал Малфой до того, как он ворвался в кабинет, не давали ему двинуться с места. Хотела, чтобы я отодрал тебя как следует, тогда кричи! Пауза затянулась. Гарри посмотрел на Джинни — по ее щекам струились слезы, но на лице больше не было ни страха, ни стыда. Только злость. — Джинни, что ты делаешь? — Какого хера тебе надо, Гарри? — зло выплюнула она, приподнимаясь на руках и демонстрируя ему свою красивую грудь. Рука Малфоя, до этого лежащая на заднице девушки, мгновенно сжала один из сосков. Джинни картинно выгнулась и застонала. Неестественно громко. — Если хочешь присоединиться, очкарик, максимум что я позволю тебе делать, так это облизать мой член, после того, как я кончу, — Малфой мерзко улыбался, грубо сжимая грудь Джинни. Гарри скривился. Эта сцена была так отвратительна, так неестественна, что он даже порадовался отсутствию аппетита за ужином, потому что иначе его бы уже вырвало. Он на секунду закрыл глаза, потом снова посмотрел на замершую полуголую парочку напротив себя. — Господи, Джинни, какая же ты дура, — устало пробормотал он. В следующую секунду девушка скинула с себя руки слизеринца и резко поднялась, отскакивая от него. Малфой охнул от неожиданности, его возбужденный, блестящий от смазки член вырвался из влагалища Джинни с неприличным чмоком. Она же подскочила к Гарри и залепила ему звонкую пощечину. — Пошел ты, ублюдок, ПОШЕЛ ТЫ! Это все из-за тебя, ненавижу, сука, как же я ненавижу тебя! Гарри на миг опешил, чувствуя, как пылает щека. В этот момент Джинни размахнулась еще раз, но он успел перехватить тонкое запястье. Малфой, воспользовавшись разборкой, уже успел натянуть на себя брюки и сейчас обходил гриффиндорцев по другому проходу между партами. Где-то на краю сознания трепыхнулась мысль о том, что сученка нужно остановить, но сейчас Гарри было не до него. Он пытался удержать Джинни, выворачивающую руку из его пальцев. Второй рукой она била его по груди. Не то чтобы это было больно, но Гарри перехватил и ее. Джинни собиралась пнуть его между ног, но Гарри увернулся, перекидывая оба тоненьких запястья в одну ладонь, а второй хватая рыдающую девушку за лицо. — Успокойся! — прорычал он, стараясь не причинять ей боли. Джинни завертела головой, но через секунду сдалась, обессилено уткнувшись Гарри в плечо. Его это немного смутило. Неуверенно приобняв голую спину, он позволил ей прижаться к себе сильнее. Их рук коснулись мягкие обнаженные груди Джинни и это отдалось едва заметным уколом в животе. Гарри сильнее сжал зубы. — Ты действительно сама позволила Малфою... сделать это? Джинни резко отстранилась, зло глядя ему в лицо. — Ох, да скажи ты уже это! Да, я сама попросила его выебать меня! — она с силой дернула руки, вырывая их из ладони Гарри. — Я же сказала, ты не единственный парень в этой долбанной школе! — Зачем, Джинни? — Гарри беспомощно наблюдал за тем, как девушка собирает разбросанные вокруг вещи, лишь с третьей попытки натягивает лифчик, рывком накидывает на себя блузку. Услышав его вопрос она остановилась, издала звук, похожий ни то на стон, ни то на вой, и посмотрела на Гарри как на последнего дебила. — Подумай, подумай своей башкой! Зачем бы я стала трахаться с гребанным Малфоем в незапертом кабинете, зная, что скоро ты придешь сюда отбывать гребанное наказание?! Гарри шумно сглотнул. Его оглушило понимание того, как далеко может зайти девушка в желании... Насолить ему? Задеть? Чего она добивалась? Хотела унизить его? Продемонстрировать ему, что он должен был с ней делать, когда она так развратно предлагала себя? Ему стало мерзко, так мерзко... Он вдруг понял, что ему противно смотреть на Джинни, которая как последняя шлюха раздвинула ноги перед их главным недругом, лишь бы отомстить Гарри... за что? За то, что он не хочет ее? Как-же-это-блять-мерзко! В это время Джинни отыскала свои трусики и натянула их. Ну надо же, сегодня она хотя бы одела трусы. Гарри отвернулся. Он уже жалел о том, что вошел, остановил это. Нужно было дать им закончить, нужно было уйти, возможно тогда он не чувствовал бы, как его горло сжимает отвращение. Сейчас ему хотелось убраться отсюда и больше никогда не смотреть на нее. Но было кое-что, вдруг всплывшее в памяти и расшевелившее в его груди беспокойство. — Почему сегодня за обедом Гермиона жалела тебя, что ты ей сказала? — он смотрел в спину девушки, которая замерла, перестав застегивать пуговицы на блузке. Она не отвечала и не поворачивалась. Против воли Гарри сделал шаг к ней. — Ответь мне, что ты сказала ей? — он чувствовал, как где-то внутри зарождается знакомая ярость. Джинни шумно вздохнула. — Я сказала ей... Сказала "Мне кажется, Гарри никогда не посмотрит на меня, как на девушку". Гарри вздрогнул. — А что... — в горле пересохло, — что она ответила? Джинни резко повернулась — ее лицо снова было в слезах. — Она сказала "Не сдавайся, Джинни, однажды у вас все получится. Может, попробуешь вызвать его ревность?" Гарри закусил щеку. Так сильно, что у него защипало в носу. — Ну и как, у меня получилось?! — с этими словами Джинни выскочила из кабинета, как и вчера громко хлопнув дверью. Гарри опустился на парту. Однажды у вас все получится, однажды все получится... У вас, у вас, у вас! Это значит, что Гермиона никогда не допускала мысли о том, что все у Гарри может получиться с ней. Гарри почувствовал, что его сейчас вырвет... Вырвет этими мыслями. Просто отлично, просто... зашибись.