Жрец и юный господин

Теперь мы с тобой связаны

За окном всё также лил дождь, что начал тихо постукивать по крыше дома ещё ночью. Небо застилало серое, непроглядное одеяло, что укутало своим теплом и тоской. Ветер стих, он больше не прогуливался по улицам, разнося пыль по разные стороны невообразимым вихрем, и не завывал тихо под окном, напевая свою унылую, мерную и иногда нарастающую музыку. Лишь тоскливый и сожалеющий щебет птиц нарушал тишину, царившую в деревне, на улице, в доме и в их комнате. Вода тихими каплями стекала с окна, беззвучно падая на землю с высоты, как раненная птица, потерявшая способность летать, оставшаяся без крыльев, надежды и веры во что-то хорошее, веры в будущее. Как птица, что была поймана в клетку, в которую она сама и залетела, не заметив, как за ней скрипнула маленькая дверца, захлопнувшаяся навсегда. Птица в клетке, именно таковой себя считал Чуя Накахара, одевающийся в свой костюм и готовящийся на похороны своих родителей.

      Запястья болезненно ныли, когда рубашка тёрлась о них, так как Чуя не хотел их забинтовывать, он хотел всё оставить как есть, не хотел зря нагружать Дазая, который в этот момент стоял за дверью, тихо прислушиваясь к происходящему в комнате. Да, Накахара знал, что Осаму там стоит, и он знал, что тот об этом прекрасно знает, хотя и не должен. Каждая вещица была идеально выглажена, идеально заправлена, он хотел выглядеть идеально, он хотел, чтобы родители им гордились. Он хотел, чтобы они вспомнили, каким он был красивым мальчиком в этом костюме, чтобы они вспомнили об их ужинах, что проходили ещё там, чтобы они вспомнили, каким он тогда был.

      Подойдя к окну, Чуя начал вглядываться в дом напротив, в его дом, к которому уже начал подходить народ и подъезжать машины. Да, он знал, что многие любили его родителей, и многие сожалеют об их утрате, потому что они были замечательными людьми. Они всегда помогали, когда их об этом попросят, а иногда, даже если и не просят, просто от чистого сердца, потому что им нравилось видеть эти искренние улыбки и сияющие радостью глаза. Чуя тоже был таким, да, хоть он и мог с кем-то подраться, мог быть грубым и до жути высокомерным, но это только с отбросами, которым нужно преподать хороший урок. Но с хорошими людьми, такими как миссис Кам, он был дружелюбным, жизнерадостным и отзывчивым, потому что ему тоже нравилось видеть эти улыбки, а иногда пытаться повторить их, стоя у зеркала, но, к сожалению, у него не получалось. Он не знал в чём секрет, он просто не понимал, вроде улыбается он также, но ему казалось, что чего-то не хватает в этой улыбке, что она слишком наигранная и неживая.