Жрец и юный господин

Осознание

Утро. Дазай молча сидел на футоне, пусто глядя в окно. Ничто не пленяло его взора: ни приветливые лучи солнца, ни пустынно чистое лазурное небо, ни колыхающиеся зелёные шуршащие ветви деревьев, ни проезжающие машины всех марок, размеров и цветов. Карие глаза бесцельно смотрели в одну точку. Большие синие мешки под глазами говорили о бессонной и тревожной ночи, быть может и не одной. Бледное, осунувшее лицо ничего не выражало, кроме вселенской тоски и разочарования. Сухие, костлявые руки слабо сжимали край одеяла. Он уже несколько дней не поднимался с постели, отказываясь от еды, прогулок, лекарств и какой-либо помощи. Он уже несколько дней не спит, боясь вновь попасть в этот кошмар, боясь вновь увидеть их. Всё это время он прокручивал в голове эти два последних сна. Он пытался расшифровать то послание от Козерога, что было ему так знакомо, возникало такое ощущение, будто он уже когда-то читал эту записку. Но когда? Этого вспомнить ему не удавалось, впрочем, как и имени того мальчика. Ч… Он помнит только это проклятое «Ч», а остальное как в тумане. Он не понимает, почему так упорно хочет вспомнить это имя, этого человека, что, кажется, был ему очень дорог.

      Единственное, что он мог помнить об этом человеке так это то, что у него короткие рыжие кудри, чарующий, звонкий, бархатистый голос, мертвенная бледность, острый подбородок и маленький вздёрнутый нос. И то всё это он помнит из своих же снов. Иногда он ловил себя на мысли, что такого человека и вовсе не существует, что это всё плод его воображения, но только иногда, так как внутренний голос подсказывал ему, что это не так. Да и если подумать, как он смог бы представить, придумать, а тем более увидеть во сне такого человека, если бы никогда его не видел и не слышал? Вот именно, у него бы это не получилось. Но даже несмотря на все эти вещи, ему казалось, что он что-то упускает, что что-то всё время ускользает от него, из-за чего он начинал беспокоиться. Он начинал искать эту нить, связующую их, что он уже когда-то оборвал. Да, он вспомнил про неё, увидев в окно у маленькой девочки белый шарик, привязанный к её крохотной ручке красной ниточкой, даже ленточкой. И так было всегда. Что-то он вспоминал, а что-то забывал.

      Тихо бормоча себе что-то под нос, он вновь пялился в окно, высматривая знакомую фигуру. Дверь в комнату глухо открылась и чьи-то тяжёлые шаги с каждой минутой звучали всё громче и громче. По самой комнате стал витать сладковатый, но такой раздражающий запах еды, из-за чего унять рвотный позыв становилось труднее. Обернувшись и устремив свой уставший взгляд на вошедшего друга, Дазай шумно вздохнул.