Гленни Маклин даже не подозревала, как была счастлива. В её жизни было всё: спокойствие и книги, друзья и родители, а самое главное он - её любимый ангел. Парень, который всегда был рядом, словно хранитель, который помогал и защищал, будто рыцарь, к...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Всё, что дорого нам, несёт боль.
Сильвия Бурстайн
На моё счастье несколько дней всё шло хорошо. Даже можно сказать, что лучше и не бывало. Я могла наконец-то спокойно отдохнуть, ни за кого не переживать, не испытывать сразу столько чувств и эмоций. Я могла просто насладиться горячими лучами солнца, вдыхать свежий чистый воздух, ласкать зелёную траву, любоваться видом Докан Хилла, ощутить себя свободной от боли, быть даже счастливой.
Однако в душе всё равно что-то сжималось, когда я видела Орли, словно читала в его глазах воспоминания о том, что произошло, что меня не было рядом с ним, когда ему было больно, ведь эту боль приносила ему я. И от этого я не ощущала себя полностью счастливой, потому что вместе с этим чувством смешивалась и вина за то, что произошло. Но было ещё одно, что мне не давало спокойно жить — тоска. Тоска по Диего, по его грубости, по его холодному телу, по его серым, как грозовое небо, глазам, по его русым волосам, по даже его горбинке на носу. Моё сердце непроизвольно ныло, когда одна только мысль о нём пробегала в голове. И я не могла с этим ничего поделать, как бы не старалась и не пыталась избавиться от чувств к этому парню.
Однако я сейчас совершенно не об этом думала, что, конечно же, было для меня самой хорошо. Я с восхищением наблюдала за тем, как руки Орли с кистью в пальцах словно порхали над холстом, наносили штрихи разных оттенков озера, ведь именно на его берегу мы сейчас и лежали, в тишине, прерываемой только пением птиц и моими восхищёнными вздохами.
— А ты разве не рисовал до этого озеро? — тихо спросила я, боясь нарушить эту идилию, испортить парню вдохновение, с которым он сейчас так прекрасно рисовал, передавая все тонкости пейзажа.
— Нет, к сожалению, — он покачал головой, тень от его непослушных чёрных волос, падающих на лоб, лежала на его обножённом торсе, которым я любовалась не менее сильно, чем озером. Тело Орли будто имело столько же оттенков, как и вода: в некоторых местах загар был более сильный, в других всё скрылось в тени, кубики пресса словно сверкали на солнце, хотя вода уже давно высохла с наших тел, ведь мы сначала покупались, а потом уже пошли греться на солнце.
