Кофе с бергамотом

7

Я просыпаюсь одновременно с сигналом к завтраку.
Это странно, ведь обычно я поднимаюсь на несколько минут раньше.
Быстро одевшись в сложенную на стуле одежду, я выхожу в коридор.
Уже пройдя несколько метров, вспоминаю, что забыла выпить таблетки. Нужно вернутся.
Забывая так несколько раз, довольно быстро узнаёшь уровень усердия санитаров.
В комнате я задержываюсь возле окна несколько дольше, чем нужно.
Я долго смотрю на таблетки в ладони, и только собираюсь преподнести их ко рту, как раздаётся первый крик. За ним повторяется ещё несколько. Так же полных боли и испуга.
Зажав лекарство в кулаке, я выбегаю в коридор и со всех сил несусь в сторону криков. Возле четвёртой от моей двери уже образовалась небольшая толпа.
Передо мной пронеслось несколько врачей и санитаров с каталкой. Они отпихивают и прогоняют столпившихся зрителей, и те, опустив бледные лица, идут вниз.
Я задерживаюсь и поэтому вижу, как с той комнаты вывозят одного из пациентов.
Это Николас, я сразу узнаю его и замираю на месте от ужаса.
Всё тело парня, даже лицо, изрезано. Его рубашка в крови, которая уже пропитала медицинские простыни и продолжает течь.
Николас очень бледен, с его рта вырываются хрипы, а веки закрытых глаз трепещут.
Мне становится дурно, я не сразу соображаю, что стою на пути у врачей, но вовремя успеваю отскочить. Никто не обращает на меня внимания.
Головная боль накрывают меня плотным ковром. Я поспешно глотаю таблетки.

В столовой тишина. Мало кто ест, но все сидят молча.
Я даже не смотрю на свой поднос. И так понятно, что мне не до завтрака, когда перед глазами до сих пор та жуткая картина с изувеченным парнем.
Когда с динамиков раздаётся голос доктора Стифф, я не удивляюсь, но всё равно вздрагиваю от неожиданности. В тишине столовой её слова звучат необычайно громко. Она просит нас снова собраться в круглой комнате. В её голосе слышится плохо скрываемое напряжение.

Я смотрю на пустой стул. Сегодня его никто не займёт. Это место Николаса.
Доктор Стифф как всегда безупречная. Она уже сумела совладать с эмоциями, поэтому её голос ровный и вежливый.
Я слушаю её вполуха, мои мысли полны тумана.
Она говорит что-то о том, что Доминант Николаса не справился с определённым заданием, но он скоро поправится и нам не о чем волноваться.
Я не обращаю внимания на её последующие слова, но сразу об этом жалею, потому что выражение лица Мальвинки, которой они были адресованы, становится сперва удивлённым, а потом и вовсе страдальческим.
Я выхожу с задумчивости.
- ...даже не отдам.
- Но почему? - глаза Мальвинки блестят от слёз.
- Я уверена, ты знаешь ответ. Тебе запрещается в дальнейшем писать что-либо своему Доминанту, Евгения.
Последние слова она проговаривает,  глядя на меня.
Мне очень жаль, я смотрю, как Мальвинка едва сдерживает рыдания, и понимаю, что это моя вина. Не нужно было соглашаться на её предложение.
Улыбка возвращается на лицо доктора Стифф, когда она продолжает:
- На этом всё, дорогие друзья, можете идти отдыхать.
Все поднимаются, слышится скрежет стульев по полу.
- Мередита, - уже на выходе я медленно оборачиваюсь, - пойдём со мной.
Она говорит это своим обычным тоном, но мне становится страшно.
- Зачем?
Я удивлена тем, что спрашиваю, ведь не понаслышке знаю, что она никогда не отвечает на вопросы, но вопрос вырывается с моего рта прежде, чем я успеваю что-то предпринять.
Я ищу глазами Мальвинку и одними губами говорю ей:
- Прости.
Мне кажется, я её больше не увижу. В её сочувственном взгляде похожие ощущения, хоть это мне полагается её жалеть.
С круглой комнаты предпоследней выходит доктор Стифф, за ней, как послушания собачёнка, иду я.
С одной стороны, мне интересно, куда она меня ведёт, но с другой я помню Британи и это меня пугает.
Я не поднимаю глаз, смотрю то на высокие каблуки идущей впереди женщины, то на свои мокасины, но незнакомый коридор быстро перетягивает всё внимание на себя.
Такие же белые стены, то же осветление, но я слышу голоса, сквозь открытые двери я вижу людей и впервые задумываюсь о том, что в этой больнице находятся и другие пациенты.
Но эти другие не такие, как мы. Они разные: молодые и старые, полные и худые, низкие и высокие, с волосами разной длины и седые. Их одежда отличается от нашей разве что отсутствием логотипа, но они и ведут себя по-другому, не так, как мы.
Пациенты отделения 5.0.А. тихие и изнемождённые, здесь я тоже вижу спокойных, но большинство странно-активны: поют, бегают, спорят о чём-то, шепчут себе под нос, ругаются и внезапно что-то выкрикивают.
Они все даже более сумасшедшие, чем мы.
Пройдя этот странный коридор, мы спускаемся по лестнице на несколько этажей вниз, опять идём по коридору и, наконец, останавливаемся возле белой двери с золотистой табличкой, сообщающей, что этот кабинет принадлежит Доктору психологических инноваций Роберте Е. Стифф.