Кофе с бергамотом

31

Я проснулась от тихих шагов возле кровати.

Ничего не было: ни мыслей, ни эмоций, ни надобностей - только эти шаги. Они были такими неестественными, что неосознанно заставили меня сомневаться, не продолжается ли это сон. Опроменчивость научила меня многому, поэтому я не очень спешила показывать своё пробуждение, а предпочла прислушаться к себе.

Первое, что я отметила, был запах. Он не был свежим, но достаточно приятным, чтобы сам процесс дыхания приносил мне удовольствие. Стоит отметить и то, что я лежала на кровати: удобной, хоть и узкой.

Но, безусловно, самым странным было моё состояние. Я не чувствовала сильной боли, и так же на моем теле не было ни швов, ни повязок. Не знаю, чем кончилось моё избиение, удары, подобно каменной лавине, обрушались на меня один за другим, но моё сознание не выдержало то ли боли, то ли несправедливости, и я в конце концов отключилась, будучи почти уверенной, что прийти в себя мне точно больше не позволят.

Я открыла глаза, но тут же закрыла обратно, зажмурилась. Холодный люминесцентный свет яркой волной резанул по глазам, вызвав невольный стон.

- Проснулась? Ничего себе! Я удивлена, - послышалось поблизости.

Голос был мне незнакомый, но звонкий и мелодичный.

Обладательницы такого голоса не могут быть обычными женщинами, только певицами или теми, кто всегда добивается желаемого.

Моя следующая попытка рассмотреть окружение была не столь самонадеяной, как предыдущая.

Мои ресницы поднялись совсем чуть-чуть, позволяя медленно привыкнуть к освещению.

- Мне сказали, только ты проснёшься, сразу отправлять обратно на производство, так что советую тебе дальше создавать впечатление умирающей, что и было недалеко от истины уже три дня.

К тому времени, как женщина закончила говорить, я уже во всю рассматривала комнату, в которой не пойми как оказалась.

Комната была небольшой и узкой, с двумя кроватями.

Одно высокое на пружине, старого образца, стояло в углу под стеной, покрытое коричневым пледом с цветами или чем-то подобным, мне не было хорошо видно, так как я лежала на втором, стоящим параллельно этому, но с другой стороны под окном, которых здесь насчитывалось аж три.