— Да, я ненормальный. Да, больной. — приближается, припирая меня в самом дальнем углу душа. — Сумасшедший. Да делаю все неправильно… — хватает мои руки, упертые в его грудь, закидывает кверху, прижимая свое тело ближе. — Да, я купил тебя у парня… — опять его колено раздвигает мои ноги, интенсивно потирая меня по центру, заражая резкостью движений. — Да, шантажировал… — взгляд безумца должен пугать, но, как не странно, только возбуждает, блуждая по лицу, оглаживая кожу шеи, плечи. — Но знаешь, если бы ты не поддалась… я все равно, помог бы твоему отцу. — фиксирует запястья в одной руке, а вторую ведет по щеке. Большим пальцем опускается на губы, поглаживает их по кромке. Я, вместо того чтобы отклониться от этого пальца, немного высовываю язык, чтобы удовлетворить потребность, попробовать его кожу на вкус. Именно сейчас это так важно для меня. Необходимо, узнать, что значит чувствовать вкус его кожи. — Главной моей целью в тот день было дать понять тебе кем был тот, кого ты боготворила. Дать понять, что он тебя бросил, а я вот, он. Рядом. И всегда буду. А ты посмотрела на меня так затравленно, испуганно, словно видя мою зависимость от тебя. Я же дурак, дышать без тебя не мог. — его губы дрожат, а глаза уже не просто блестят сумасшествием, они им сверкают ярче звезд. — И с тобой не могу. Спирает глотку от счастья. — он пытается ухмыльнуться, но улыбка прерывается тяжелым вздохом, когда я немного всасывая кончик пальца, все же пробую кожу.
Солоноватая, грубая кожа, немного шершавая от мозоли, но… вкусная. Его слова медленно, но доходят до меня, а я краткие секунды перебарывая, что-то горячее, что рвется изнутри, вырываю руку у дезориентированного парня и проезжаюсь ей по его щеке. В глазах его вспыхивает то странное, жуткое, что я увидела, впервые познакомившись с ним. Не успеваю оценить этот взгляд, напугаться, он целует… так что сначала становится практически больно, а потом, когда его вкус взрывается, во рту становится невыносимо сладко и горько.
Не хочется, но я отвечаю на поцелуй, переставая контролировать себя, ритм, жизнь. Растворяюсь в нем, его руках, пальцах, которые не гладят кожу, скорее сминают ее, с усилием, стараясь притянуть как можно ближе, растворить в себе, завоевать…
Да только завоевывать меня не нужно — собственные пальцы впиваются в воротник рубашки, выдирая пуговки с мясом, раскрывая тело для себя. Не знаю, когда же он успевает приспустить не только свои штаны, но и избавить меня от собственных, наверное, в момент, когда его зубы впились в мой юркий язычок и губу. Следующее, что я ощущаю, долгожданный толчок в меня. Не могу сказать какой у него размер точно, но чувствую, что мне даже больше чем достаточно, и поэтому когда он делает следующий дикий толчок, я начинаю стонать: от кайфа, от боли, от ощущения его влажного тела под моими ногтями, что впиваются куда-то в район лопаток, от желания повторения необузданного толчка. Не отстает, хотя и старается заглушить то ли рычание, то ли скулеж, кусая мои плечи и шею.