Помню, как простыла и на третий день болезни, обнаружила его играющим в приставку, хотя у его однокурсника в тот день был денем рождения.
— Ты почему встала? — хмуро поинтересовался, удивленно вскидывая брови.
— А ты почему дома? — спросила в противовес, садясь рядом с ним на пол и подгибая под себя ноги.
— Ты моя жена, и ты болеешь. — пожимает плечами, заворачивая меня в теплый плед, перетягивает с пола на свои колени. Целует в макушку, как маленькое дитя. — И делать там мне без тебя нечего.
— Это повод погулять. — хмыкаю, согреваясь в его руках.
— Или целых два, чтобы остаться рядом с тобой.
— Сумасшедший.
— Ага. — Не вижу, но знаю: лыбится. — Хочешь чая с медом?
— Спрашиваешь. — улыбаюсь в ответ.
Аккуратно пересаживает на диван, поправляя съехавший плед, целует, и удаляется на кухню.
Красивый.
Ловлю себя на рассматривании его задницы, упакованной в светлые джинсы, и улыбаюсь, непонятно чему.
И еще огромное множество других воспоминаний, теплых, волнующих, или злых и мстительных. Но вторых уже меньше. Все таки молодое сердечко подтаивает, оголяясь, стремясь к тому, кто это сердце аккуратно будет удерживать. К тому, кто, кажется, каждый день готов это мне доказывать. Не словами, их, как не странно, в нашей с ним жизни не так и много. Больше делами и упрямством, замешанным с огромной долей терпимости.
И после года я почти готова в это поверить. Готова сказать на нашу годовщину: я влюбляюсь в тебя…
Но молчу с утра, отвечая на его поцелуи, подаваясь вслед движениям рук и губ, отдавая всю себя как в первый раз. Растворяясь от еще одного оргазма за чередой, таких же ярких, на грани… но даже после, молчу, с улыбкой собираюсь в институт. В промозглый осенний день. В дождь, что не может стереть блуждающую мечтательную улыбку.
— Волков! — привлекает внимание девушка, выходящая из белой тонированной машины.
— Лизка? — удивляется он. Впервые выпуская мою ладонь, по неестественной причине.
Делает пару шагов, как привязанный, а девушка почти с разбега прыгает к нему в объятия, обнимая за шею.
— Лизка! — сдавливает итак тонкую талию брюнетки, что уткнулась ему почти в шею, и улыбается, раскачиваясь из стороны в сторону.
— А ты однако вырос, бугай! — отцепляется от него и щелкает по носу.
— Ну, да. — отвечает добродушно и вспоминая обо мне оборачивается. — Знакомься, моя… эм… — мнется он, отводя взгляд. — Жена.
— Оу. — добавляет смущенно брюнетка, но тут же прячет ее за лживой, добродушной улыбкой на пухлых, естественного, темно-красного цвета губах. — Не знала. Быстро же ты… Лиза… — пытается придумать чтобы сказать.
— Эм… — и он туда же, но тут уже отмираю я, съедаемая ядом ревности.
— Вы, вероятно, встречались. — киваю собственным словам и рассуждаю дальше. — И возможно расстались по обстоятельствам, не зависящим от вас.
