Хроники расхитителей гробниц. Бурное море, скрытые пески (Daomu Biji)

Глава 18. Смертоносные волосы

Стоило отдать Толстяку должное если не за ум, то хотя бы за смелость. Пока я пятился от плиты, преисполненный благодарности за то, что она стоит между мной и теми загадочными волосами, он приблизился, еще раз все осмотрел, а затем торопливо поплыл прочь. Развернувшись, он посмотрел на меня и потряс кулаком так, словно хотел меня ударить. А потом до меня дошло — это знак, чтобы мы все убирались отсюда.

Но ведь ничего не происходит, подумал я. Я обернулся и обнаружил, что плита понемногу ползет вверх, а из-под нее просачивается что-то черное. Вот черт, подумал я, это же те самые волосы!

Не в силах пошевелиться, Лысый, Нин и я смотрели, как чернота подбирается все ближе и ближе, и тут к нам подплыл Толстяк и потащил нас назад. Его рывок вывел нас из ступора, и мы, поднажав, бросились прочь. Мы плыли, пока не достигли изгиба туннеля. Там Толстяк остановил нас, и мы оглянулись туда, где только что были. Все пространство позади нас заполняли колыхавшиеся в воде густые черные волосы. Они приближались.

Толстяк пробормотал ругательство, поднял ружье и выстрелил. Гарпун вошел в них без особого результата — когда Толстяк это увидел, мне показалось, его удар хватит.

Но и даром выстрел не прошел. Волосы словно вздрогнули и принялись извиваться, как издыхающая змея. Чем дальше, тем яснее что-то выступало из их глубин. А затем они отпрянули, и это нечто явилось на поверхность — мертвец.

На нем был такой же гидрокостюм, что и у нас — вероятно, он был участником исчезнувшей недавно группы Третьего дяди. Из его носа, рта и даже ушей торчали густые черные волосы, и умер он, по всей видимости, от удушья.

Стоило его увидеть, и у меня зубы застучали. Волосы явно собирались разделаться и с нами, если только мы не поспешим убраться отсюда. Я обернулся, чтобы сказать Толстяку идти первым, но его нигде не было видно. В ужасе я крутанулся на месте и обнаружил, что он уже далеко в стороне, знаками зовет нас следовать за ним.

Едва мы подплыли к нему, у меня в руке завибрировал манометр. Мы провели под водой уже больше получаса и израсходовали много кислорода. Стало ясно, что скоро придется всплывать, но сперва я хотел отыскать слуховую камеру, о которой мне рассказывал Третий дядя.

Внезапно Лысый, плывший последним, схватил меня и боком, по-крабьи, рванул вперед. Догнав Толстяка, он остановил его, наградил пристальным взглядом и двинулся первым. Неуклюже, но целеустремленно он добрался до той части стены, что немного проседала по сравнению с остальными — во время своего поспешного отступления Толстяк прижался к ней, и она поддалась под его весом.