Апельсины и морской бриз

6.

Устав заниматься самобичеванием Оливер переоделся к ужину и пошёл в ресторан.

Его встретили у входа и проводили до столика капитана. Как и ожидалось, капитан -  розовощекий крепыш, с лысиной и шикарными усами, был знакомым отца по гольф клубу. 

Он очень ответственно подошёл к перевозке такого важного груза, как беременный омега, и добрых пятнадцать минут расспрашивал Оливера все ли с ним в порядке. Устраивает ли его кабина и не нуждается ли он в чем-нибудь (пере жар птицы или молодильных  яблочках)?
Капитан долго не мог поверить, что Оливер всем доволен и судя по всему не собирался останавливаться, пока не выжмет из Оли чистосердечное признание, но тут, нежданно-негаданно подоспела подмога. На плечо Ардена опустилась ладонь мужчины подошедшего к нему со спины.

-          Добрый вечер, господа!  Прошу меня простить, я немного опоздал. Вы не поверите, я заблудился! – заявил Бишоп перетягивая внимание капитана и других пассажиров за столиком  на себя.

Мужчина обладал безумной харизмой и талантом рассказчика. Следующие полчаса все только и смотрели на него, слушая раскрыв рот, на самом деле, довольно тривиальную историю. Заплутать на корабле, с его маленькими, похожими друг на друга коридорами и палубами было проще простого. Но Гидеон превратил свое опоздание в настоящие приключение,  безо всякого стеснения высмеивая собственную неспособность ориентироваться в трех соснах.

Такая самоирония и умение признавать свои слабости, нетипичное для большинства альф, делали мужчину без сомнения еще более привлекательным. По крайне мере для Ардена, хоть он и дал себе мысленную установку - не поддаваться очарованию Ги! Но мужчина, занявший место рядом с ним, против его воли притягивал взгляд.

Было еще кое-что.

Гидеон нашел его руку под столом и сжал ее, словно здороваясь. Этот, скрытый от посторонних взглядов,  интимный жест, стал для Оливера такой неожиданностью, что мужчина дернулся, как от удара током.

Арден вскинув глаза удивленно посмотрел на Ги, а тот, словно ждал этот взгляд, удержал его своим и улыбнулся и не смотря на то, что в отличии от их переплетенных под скатертью стола рук, эта улыбка была у всех на виду, она была такой же интимой, предназначенной только для Оливера.
Омега сумел удержать лицо, лишь сдержанно улыбнулся в ответ. Но сердце, сердце билось как дурное. Пытаясь взять себя в руки он разорвал прикосновение под столом. Рука мужчины не стала удерживать ускользающую ладонь, но словно потерявшись, задержалась на его бедре на несколько секунд, как и понимающая улыбка на лице Бишопа.