Уму непостижимо, но когда Ван Ибо уткнулся глазами в нужную дверь, он вновь поднял кулак и постучал костяшками. Но сейчас это действие не имело для него никакого значения, потому что мысли шли кругом, а тело взмокло от холодного пота.
— Да-да? — окликнул из палаты тоненький голос Айминь.
— Ээ… Можно? — да, Ибо ещё не совсем соображал после происшедшего. Его мучал один-единственный вопрос: почему Сяо Чжань защитил его и своих демоноподобных насильников?..
Ибо бы на его месте не простил такого унижения и такой боли. Сдал бы без раздумий всех их с потрохами.
Айминь изнутри сказала:
— Ибо, это ты? Подожди минутку, сейчас я…
Но Ибо уже беспардонно вошёл внутрь. Однако, вроде бы, Айминь не сильно рассердилась на это, потому что его бледное и пугливое лицо внушало только доверчивое сострадание.
Ибо сделал шаг и окаменел, взирая на развернувшуюся картину своими настрадавшимися и покрасневшими от слёз глазами.
Чжань снова смотрел на него. Только не так трусливо и загнанно, как раньше. Наоборот, холодно и отстранённо. Но привлекло внимание Ибо не столько это абсолютно безразличное к нему выражение лица, сколько… Само его состояние.
От левого края до середины лба тянулся уродливый красный шрам, затянутый медицинскими светлыми нитями. Этот шрам чудом не касался виска. Ещё один шрам, только более изогнутый, как дракон, расползался от левой скулы и до самой челюсти.
То невинное и совершенное личико Сяо Чжаня превратилось в кошмарную и гротескную маску Квазимодо. Было противно и страшно смотреть.
Однако Ибо не отрывал глаз.
Это сделал он.
Теперь это — его творение. Будто Сяо Чжань — милый мальчишка, смешно изуродованный коварным компрачикосом, надевшим на него чудовищную маску Гуинплена. И компрачикосу этому имя — Ван Ибо.
Только теперь оторопевший Ван Ибо среагировал на этот прежде чуждый ему морозный взор. Особенно от солнечного Сяо Чжаня.
И душа болезненно сжалась в комок.
— Ван Ибо… — голос медсестры был виноватым и робким, она выбросила в пакет старые бинты и сейчас нарезала полоски новых.
— Простите, простите, пожалуйста, я позже зайду… — принялся отчаянно оправдываться Ибо, при этом как на автомате не переставая чуть приклоняться. Он поспешно покинул палату.
«Чёрт!» — он рухнул на ту самую скамейку под окном в коридоре.
Что ему теперь делать со всем этим?!
Как теперь спокойно жить дальше с тёмным осознанием, что ты сломал чужую жизнь?!
