Когда Ибо вернулся домой, он по-тихому прошмыгнул в свою комнату, прячась от отца. Закинул рюкзак и, не переодеваясь, вышел обратно на улицу.
Где-то метрах в четырёхстах от школы находилось то самое заброшенное здание, внутри которого Ибо прятал свой драгоценный мотоцикл.
Через несколько минут он уже свободно и вольно мчался по широкой трассе, время от времени объезжая и обгоняя встречные автомобили. Без шлема и других предметов защиты он чувствовал двойную свободу и отрешённость.
Вернулся он поздно. Однако, к его удивлению, мама была уже дома. Вернулась на несколько часов раньше.
— Здравствуй, мама, — помахал рукой Ибо, — ты сегодня рано.
— Сегодня много посетителей было, так что нас отпустили пораньше. Знаешь, а-Бо*, я тебе не рассказывала, но к нам всю неделю каждый день заходит какой-то мальчик.
*阿, а — с кит. ласкательная приставка к имени, говорящая о близком отношении между людьми.
Голос матери был заведённым и радостным. Таким редким.
— Этот мальчик очень красивый и добрый. И он всегда берёт наш латте и ореховый торт. Не знаешь, может, он из вашей школы? Просто заходит тогда же, когда у вас заканчиваются занятия.
Ибо пожал плечами:
— Не знаю. Во что он одет?
— На нём большой серый свитер и светлые штаны. И он всегда улыбается. Такой солнечный.
У Ибо на лбу проступил пот. Уж не о Сяо Чжане ли она говорит?.. Ван Минчжу закончила:
— Мы как-то разговорились, и он сказал, что переехал сюда из Чунцина. И зовут его Сяо Чжань.
Теперь всё встало на свои места. Точно, оказывается, Сяо Чжань очень любит латте и ореховый торт. Но какая Ибо разница?.. Ему нужно повеселиться, и он повеселится. Он кивнул, как ни в чём не бывало:
— Да, он из нашего класса. Мы только сегодня познакомились. Знаешь, он — сын Сяо Хэлиня. Того самого богатого бизнесмена из Чунцина.
— Ничего себе, — удивилась Минчжу, — и как он, этот Сяо Чжань? Умный? Хороший?
Ибо точно не готовился к таким вопросам. Однако ему пришлось на всё только кивать головой. Очень скоро он сослался на усталость и ушёл спать. Конечно, сквозь беспокойный сон он слышал новые перепалки между родителями. Но он уже настолько привык к этому, что научился не обращать внимания. Или же просто не лезть в их дела, когда Ван Сунлинь начал поднимать и на сына руку тоже.
