Ибо в оцепенении уставился на мужчину. Сяо Хэлинь был с короткой стрижкой, имел обычное худощавое телосложение (как и у его сына) и едва просвечивающую щетину на подбородке. Надо сказать, что чистый выглаженный костюм чёрного цвета смотрелся на нём уж точно лучше и приметнее, нежели какая-нибудь простая футболка или синие джинсы.
Ван Ибо замер, откинувшись на спинку стула и осматривал господина с замиранием сердца.
Если сейчас Сяо Чжань сдаст его, то страшно представить, что же будет дальше. Наверняка этот влиятельный и высокопоставленный человек не станет дожидаться решения суда, а тут же незамедлительно открутит ему голову. Вылезет из кожи вон, только бы добраться ещё и до Пан Цзу, Чжимина и Цзиньяна.
Но на них сейчас почему-то резко стало абсолютно по барабану. Сегодня утром они сказали, что наняли завидных адвокатов. Значит, их родители уж точно знают подробности ситуации. Уж не весть что там произошло, на как бы то ни было, Ван Минчжу ни о чём не догадывается и сейчас со звонкой улыбкой встречает клиентов в своей уютной кофейне. Ей и в голову не приходит, что её единственный и любимый сын способен на подобное.
Разумеется, учителя иногда оповещали её о прогулах Ван Ибо и прочих мелких выходках, что-то по типу задирок и издевательств над младшеклассниками. Хорошо, Ван Минчжу смирилась с тем, что у Ибо не завидное и не примерное поведение. Много хулиганов нынче в школах, тем более в таком трудном возрасте. Ничего, пережить можно всё. Но у неё в голове и мысль не мелькает о том, что Ван Ибо способен ещё и обманом затащить какого-то наивного мальчика на ночную крышу и бездейственно смотреть, как над ним творят самые непристойные и без преувеличения достойные казни издёвки.
Ван Ибо так боялся её разочарования. У него нет совершенно никого в этом тленном мире, даже те немногочисленные друзья сейчас преследуют его с целью убить. Он вдруг посмотрел на них с другой стороны. И ему явно она не понравилась. Он точно не станет водить дружбу с такими отстойными выблядями.
Ему нужно прощение Сяо Чжаня и мирная жизнь после этого. Только и всего.
Внезапно ворвавшийся к ним в палату мужчина выглядел до невозможности обеспокоенным. Он тут же кинулся к Сяо Чжаню и нагнулся над ним, канюча и тараторя:
— Здравствуй, Чжань, я здесь, слышишь?! А-Чжань, ты слышишь меня? Ты живой?!
В следующий миг вбежала мадам Чунь, а следом и Айминь. Все они обладали одинаковыми эмоциями: непонимание и жалость.
— Господин Сяо, какой же Вы быстрый! — заметила запыхавшаяся Чунь, подбежавшая к мужчине. — Ого, Ибо, ты с самого утра здесь?
Ибо только сейчас снизошел в реальность и начал потихоньку понимать смысл всех сыпящихся градом смешанных слов.
— Я… Ээ, да…
