В тишине хрипом ветры завоют

Часть 36

Чимин дезориентирован, парализован своим же липким страхом и отравлен осознанием содеянного. Боже, что же он натворил? Убил. Вот так просто. Ни секунды не раздумывая. Раз и всё. Ему теперь ничем не отмыться. Руки навсегда останутся по локоть в крови. Падший! Его проклятую душу больше не спасти. Такие грехи нельзя замолить в келье. Нельзя получить прощенье свыше. Он пал на самое дно. Пал туда, откуда обычно бегут даже черти. Ну и чего он добился в результате? Звенящей тишины вокруг да размытой картинки перед глазами. Куда шёл? О чём мечтал? На что себя обрёк? Марионетка. Это и есть конец? Эпилог что, для него не предусмотрен? Не слишком ли это жестоко? Хотя...

«Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень»

Голоса Старейшин эхом звучали в голове, сумраком медленно окутывая всё нутро омеги и не без издёвки посылая ему расплывчатые пепельные видения и смутно знакомые образы. Кто все эти люди? Почему их так много? До Чимина не сразу дошло, что на улице они больше не одни. Прихожане, они тоже здесь. Дружно прибежали на шум и, оцепенев, замерли от увиденного. Да, картина не шибко лицеприятна. И это они ещё не заметили в тени его. Ох, что сейчас будет... Самосуд? Что ж, он это сполна заслужил. Интересно, а какая смерть уготовлена ему? Самая болезненная? Вероятнее всего. Ну а как иначе? Другого не заслужил. Упасть бы в обморок и не почувствовать ничего, да Бог не настолько с ним щедр.

Машинально зажав себе рот рукой, Чимин, рвано вздохнув, неуверенно поднял взгляд немного вверх и с каким-то отчаяньем внимательно оглядел то кровавое месиво, что осталось от Старейшин. Грязь, кишки и куски плоти по всему двору. Снег красный-красный, местами даже чёрный. Юнги бы такой точно не понравился. Альфе больше по душе невинно белый. Невинно... Смерть. И это всё сотворил он. Своими же руками. Находясь в трезвом уме и здравой памяти.

Именно к этому он подталкивал Юнги. Своего любимого Юнги. Юнги, которого за подобное могли не только звания лишить, но и свободы. О душе альфы и говорить не стоит. И кто омега после этого? Чем он лучше тех же скоропостижно почивших Старейшин? Горе, кровоточащее через стены воспалённого до предела сознания, великодушно подсказывало ему, что ничем. Он такой же никчёмный. Такой же мерзкий. Такой же гадкий. Ему самое место там, в куче горелого человеческого мяса. И он скоро пренепременно там окажется. Вот только бы не испустить дух на глазах у Тэхёна. Не для него подобное зрелище.