В тишине хрипом ветры завоют

Часть 39

Юнги никогда не был особо жестоким человеком. Он всегда искренне верил в то, что всякая жестокость происходит от немощи. К чему проливать кровь, если есть шанс мирно договориться? Зачем издеваться над пленными, если можно получить нужную информацию из других, более надёжных, источников? Пытки, унижения — это моветон. Это слабость. А Юнги не привык быть слабым. За всю свою карьеру он ни разу намеренно не покалечил ни одного пленённого его отрядом военного. Наоборот, он был крайне внимателен к тем и даже не забывал кормить по расписанию. Пленные тоже люди. Тоже солдаты, пусть и другой страны. Они воюют, по сути, за одно и тоже. Просто кто-то из них уже сгнил изнутри, а кто-то ещё только на полпути.

Относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. Это простая истина. Юнги она была крайне близка. И нет, альфа не был наивным и прекрасно понимал, что, окажись он в плену у врага, жалеть его никто не стал бы. Пытали бы его долго и со вкусом. Но его кровь была бы на совести тех вражеских командиров. А он же ещё хотел спать по ночам спокойно. И спал ведь хорошо. Даже, можно сказать, сладко. Но, похоже, только до сегодняшней ночи. То, что он собирался сделать далее, выходило за все рамки его морали. Повернуть бы назад, отказаться от реализации задуманного, но вот только имеет ли он на это право? На кону ведь не его жизнь стоит, а Чимина.

Омега — весьма весомый довод для Юнги. Даже слишком. Всё, что касается Чимина, априори носит первоочередной характер. И да, альфа прекрасно понимал, что все свои решения сейчас он принимает сердцем, а не головой. И это проблема. Большая. Но что уже тут поделаешь? Механизм запущен. А он главная шестерёнка. Остановится он — встанет всё. Отступать назад уже никак нельзя. Но... Он точно готов? Он точно сможет? Что, если ничего не получится? Что, если те три бедолаги ничего не знают? Как ему потом оправдываться перед вышестоящими чинами? Три трупа в их тюрьме точно не останутся незамеченными. Да и потерять их где-то по дороге вряд ли получится. Выходит, вся надежда на отца? Тот ведь в случае чего отмажет? Не факт, конечно.

Несколько раз глубоко вздохнув, Юнги крепче сжал в руке досье на пленных и медленно спустился в один из подвалов штаба, временно служивший карцером. В левом дальнем углу три раненых солдата. Двое совсем мелкие рыбёшки, а вот третий — карась знатный. Такой же командир, как и он сам. Если кто-то что-то и знает, так это карась. Но как его разговорить? В пытках Юнги полный профан. Зря на досуге не ознакомился с методами ведения допроса, оканчивающегося смертью допрашиваемого.