В тишине хрипом ветры завоют

Часть 44

Один французский философ как-то сказал: «Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять». Услышав это высказывание в первый раз, Тэхён был возмущён до глубины своей тогда ещё кристально чистой души. В то время в его глазах религия была чем-то совершенно возвышенным и неприкосновенно священным. Омега свято верил во все постулаты и слепо чтил законы божьи. Ну а как иначе? Вера — это же постоянное состояние души, а никак не минутный порыв. Нельзя уверовать в Бога на Пасху, а по окончании праздника, вернуться к обыденным грешным делам. В вере важно постоянство. Постоянство и истинная чистота помыслов. И У Тэхёна всё так и было. До определённого момента.

Когда же именно он усомнился в святости всего, что его окружало, и впервые почувствовал смрад лицемерия? Когда впервые возжелал омегу? Нет, намного раньше. Старейшины. Мессии их аббатства. Почти что святые в глазах прихожан. Те всегда так красиво и чётко вели свои проповеди, что Тэхён невольно восхищался ими. Восхищался и даже не подозревал, какие те на самом деле мрази. Лишь вера в Бога способна спасти смертную душу, да? Как же… Звучит, конечно, весьма воодушевляюще, но на деле кто из Старейшин этому следовал? Да никто! Те были горазды лишь говорить. Говорить и брать то, на что не имели права.

Тэхёну едва исполнилось тринадцать, когда он впервые встретил в пост пьяного Старейшину, вытирающего салфеткой рот после сочного куска мяса. Тот вразвалочку шёл лишать малолетнего хрупкого омегу невинности и был так горд этим. Похоть… Разве это не грех? А чревоугодие? А нарушение поста? Куда же тогда смотрел Верховный? Куда? Мимо. Верховному было совершенно всё равно. В ту ночь Тэхён утратил веру не только в Старейшин, но и в своего отца. Утратил и сквозь слёзы пообещал себе никогда не уподобиться им. Он будет лучше. Он будет сильнее. Он не пойдёт на поводу у людских слабостей и всё сделает правильно.

Он всё сделает правильно…

И где же он свернул не туда? Как дошёл до того, что сейчас стоит себе спокойно и высокомерно смотрит на то, как охотно преклоняют прихожане колени перед мироточивой иконой, и лишь чудом от подобного зрелища в голос не смеётся? Какие же все кругом наивные. Наивные и глупые. Управлять ими — само удовольствие, и Тэхёну совершенно не стыдно. Он — это власть. Он — это закон. Он — Моисей. И кто ему теперь что сделает? Кто рискнёт противостоять Благочестивому Ви? Он ведь так много сделал для прихожан. И ещё больше сделает. При нём омеги, наконец, обретут право голоса и начнут сами распоряжаться собственной жизнью. И если там наверху кто-то действительно есть, то он определённо должен воздать ему за все благие дела.