В тишине хрипом ветры завоют

Часть 40

— Братья мои, сегодня поистине великий день, — с выражением проговорил Тэхён, внимательно глядя на своих прихожан. — Икона мироточит. Первое миро* появилось как раз сразу после нашего непростого решения о переезде. Я смею сделать вывод, что наша искренняя вера и любовь к этому месту не оставили Всевышнего равнодушным, и он великодушно подал нам знак, что мы всё делаем правильно. Возрадуемся же! Да пусть вернуться же к нам вера в себя и в наши силы, и тогда на новом месте утерянные райские сады будут низвергнуты.

Подарив прихожанам сдержанную улыбку, Тэхён без слов уступил место Чонгуку и, терпеливо дождавшись, пока тот начнёт вечернюю службу, неторопливо зашёл за мироточивую икону. Какая аккуратная работа. Все гвоздики, держащие раму и стекло, на своём месте. Как только Гук умудрился добраться до иконы в столь короткое время, ничего при этом не повредив? Миро чётко стекало от глаз святого и медленно опускалось к низу иконы. Не знай Тэхён всех деталей, действительно бы поверил в великое чудо. Ювелирная работа!

Украдкой поглядывая на ошарашенных прихожан, даже слова не решающихся теперь сказать против его воли, Тэхён чувствовал себя поистине всесильным. Власть всегда была ему по вкусу, но сегодня она его дурманила особо сильно. Особенно сладко. Единственное, что не давало ему сполна насладиться своим триумфом, так это измена Чимина. Он правда не ожидал такого. Чимин... тот ведь его всё. Тэхён любит его искренне и бескорыстно. Да, он властолюбив, да, хочет контролировать каждый шаг своего омеги. Но разве это плохо? Всего лишь обычная забота. Так чего же не хватало Чимину? Зачем тот лёг в постель к Мину? Захотелось немного разнообразия? Чем этот альфа лучше него?

Тэхён ранен и обижен. Его разрывало изнутри сильнейшим потоком противоречия, щедро смешанным с гневом. С одной стороны он почти верил, что сможет полностью простить Чимина, с другой же не был ни в чём уверен. Одно было ясно, отдавать своего омегу кому-либо он был не намерен. Да, предательство не так уж и просто забыть, но ведь и он рано или поздно сделает практически то же самое. Близости с Чонгуком ему при всём желании не избежать. Но вот только можно ли подобное считать равноценным проступку Чимина? Он ведь вынужден возлечь с альфой, а Чимин сам того захотел. Сам поддался похоти.

Нервно рвано вздохнув, Тэхён плотно прикрыл глаза, отчётливо понимая, что сегодня ему лучше больше не говорить с омегой. Иначе они все здорово пожалеют об этом. Чимину лучше остаться за крепко запертой дверью, вдали от него, в противном случае тот может попасть в ловушку его ярости. И тогда Тэхён без единого сожаления выпустит всех своих демонов, сбежать от них попросту будет невозможно. Его прислужники всегда злы и голодны. Человеческая плоть — вот их любимое лакомство. В этот поздний час снаружи — зло, и оно поистине безжалостно. И оно поистине свирепо.