В тишине хрипом ветры завоют

Часть 24

Вверху — небо, внизу — чёрная земля, вокруг — вода.

Сверху — небо, снизу — чёрная земля, вокруг — вода, внутри — огонь!

Чем дольше Чимину приходилось жить отдельно от общины и привычных для него людей, тем сильнее он ощущал себя брошенным и никому ненужным. Этаким одуванчиком, выросшим там, где кругом лишь камни. Камни. Скалы. Булыжники. И ничего живого. Лишь он и хищный незнакомый мир. Тэхён. Чонгук. Все они ведь остались там... за высоким забором с острыми железными пиками на длинных толстых прутьях. Каждый проповедник там — грешник. Каждый человек там — лжец. Истинна для всех одна. И она неизменна. Ни для кого.

Услышь же рыдания послушников — вот она, мелодия Твоего имени! Да, Верховный?

Хотелось ли Чимину когда-нибудь вернуться обратно? Сначала да, ну а а потом... вряд ли. Пока он жил в маленьком, изолированном от внешних раздражителей мире, все его странности казались ему чем-то само собой разумеющимся, чем-то абсолютно нормальным. Наказали плетью — значит заслужил, лишили на несколько дней еды и воды — нужно было думать, что говоришь, выгнали как собаку без денег и каких-либо средств к существованию — а ненужно было спать с омегой. Всё ведь просто, да? Ослушался — был наказан. Но вот, оказавшись за тяжёлыми массивными воротами, один на один со вражеским миром, там, где не бьют за любые проступки, там, где за убийство всегда приходится отвечать по закону, а не перед Верховным, вопросы в голове омеги, словно тот бурьян в диком поле, начали медленно, даже монотонно, прорастать и шириться.

А так ли хороши устои общины? Так ли плох мир за пределами аббатства? Так ли нужно беспрекословно исполнять желания самопровозглашённых святых? Что дала Чимину их община? Базовые знания, кучу комплексов и множество душевных ран. Что дал ему внешний мир? Желание бороться и развиваться. Понимания того, что он, по сути, не так уж и грешен, как в своё время внушили ему Старейшины и Верховный. Он должен покаяться и умереть? И с чего бы это? Тэхён тогда сам лёг в его постель. Тэхён тогда сам залез к нему в трусы. Всё было добровольно. Так в чём же он виноват? В желании? В симпатии? В том, что пошёл на поводу у Тэхёна и поддался на его провокации? А ведь если бы не та роковая осеняя ночь, Чимин, наверное, никогда бы так и не возжелал омегу. Тогда ему было так плохо, а ТэТэ был так нежен...