В тишине хрипом ветры завоют

Часть 6

Очередное морозное зимнее утро, танцующее с метелью свой надрывный танец на оголённых нервах Юнги, неожиданно показалась альфе мерзким и отталкивающим. В голове сонная дымка, внутри колкая хищная пустота, сковывающая душу ледяными тисками. Пальцы всё ещё помнят прикосновения к задубевшей мёртвой плоти. Сколько раз уже Юнги помыл руки с мылом? Раз десять? Или двадцать? Головой альфа понимал, что никаких следов старейшины остаться на теле просто не могло, он ведь даже не снимал толстых перчаток, но противный писклявый загробный голос в голове всё твердил об обратном, и он ему почему-то верил. Юнги надломлен. Он не привык слепо следовать за кем-то, он тот, за кем обычно следуют остальные. Он лидер. Он и только он. Диссонанс от осознания того, что Юнги слишком покорно следовал всем указаниям омеги, был настолько сильным, что альфу конкретно повело.

За годы службы Юнги успел пройти довольно долгий, пусть и тернистый путь от самого начала и до сего дня. Но даже несмотря на все приложенные усилия, он едва ли хотя бы на пару шагов приблизился к своей конечной цели. Карьера, люди кругом, семья, его ожидания, ожидания всех остальных касательно него, наглядное откровение суровой королевы войны, цветы в крови, и руки его тоже осквернены кровью. Всё это было ради того, чтобы избавиться (в первую очередь в своей голове) от звания глупого генеральского сыночка. Да, его отец-альфа великий военачальник, но и Юнги ведь не безликий дурак. Он со всей страстью любит военное дело. Он живёт им. Но всё равно находятся те, кто пытается им управлять. Вот Превосходительство, например.

В такие моменты своей невольной слабости, Юнги словно возвращался в детство и терял всякое желание двигаться дальше. Поставить бы крест на своей карьере, да кто позволит? Пока его бездыханное тело не будет погребено под землёй, он останется кому-то что-то должен. Его надгробие — сердце, пропитанное горечью, что с грехом пополам живёт в хрупком карточном домике, возведённом из золота. А ведь должно же быть из плоти и крови... Что будет, когда этот «домик» рухнет? Что откроется людям, да и самому Юнги?

Юнги боится ночи. Боится ночи перед зарёй, ибо тогда зачастую просыпается его ущемлённая совесть и заставляет внутренне изгибаться и кричать. Юнги боится огня. Огня в своих глазах. Боится своей отменной скользкой лжи, ибо за её завесой — правда. Правда, которая ему не нравится. Ржавчина толстой коркой всё больше покрывает его внутренний мир, одновременно разъедая его. А Юнги это как не волновало, так и не волнует по сей день. Что из себя вообще представляет внутренний мир? Луга из роз? Луга из роз — это просто плод хронически больной фантазии. Альфа в этом убедился уже давно.